Ганси совершенно забыл, что они секретничают, и оглушительно расхохотался. Это был могучий порыв. Когда Ганси замолчал, смех остался у него в глазах. Что-то в душе у Блу потянуло за ниточку. «О нет», – подумала она. И тут же успокоила себя: «У Ричарда К. Ганси Третьего красивый рот. Теперь я знаю, что у него, когда он смеется, красивые глаза. Но это еще не любовь». И добавила: «Адам. Не забывай про Адама». – Логично, что у твоего проклятия есть семейная история, – сказал Ганси. – Вы пожираете своих мужчин? Куда они деваются? У вас есть подвал? Блу встала. – Наш дом похож на тренировочный лагерь. Они просто не справляются. Бедные. – Бедный я, – подтвердил Ганси. – Ага. Подожди здесь. Блу испытала легкое облегчение, когда оставила его на кухне; сердце у нее колотилось так, словно она бежала. Мора и Калла еще стояли в коридоре, о чем-то тихонько совещаясь. Блу сказала матери: – Послушай, мы совершенно точно все идем в Кабесуотер. Сегодня же вечером, когда освободится Ронан. Таков план. Мы придерживаемся плана. Мору это заявление встревожило заметно меньше, чем опасалась Блу. Честно говоря, она совсем не выглядела встревоженной. – Зачем ты мне это говоришь? – поинтересовалась Мора. – И почему ты такая красная? – Потому что ты моя мать. Потому что ты старшая. Потому что нужно сообщать людям о своих намерениях, если собираешься путешествовать по опасному маршруту. А лицо у меня всегда такое. – Хм, – сказала Мора. – Хм, – сказала Калла. Блу с подозрением спросила: – Ты ведь не собираешься мне запрещать? – Не в этот раз. – Смысла нет, – согласилась Калла. – А на чердаке гадальная миска, – сообщила Блу. Мора заглянула в гостиную. – Нет. Блу настаивала: – Кто-то ей пользуется. – Нет. Блу, на грани срыва, произнесла: – Ты не можешь просто взять и сказать, что ее там нет и что ею не пользуются! Я не ребенок. И у меня есть глаза и мозги. – А что ты хочешь, чтобы я сказала? – поинтересовалась Мора. – Правду. Я, например, только что сказала правду ТЕБЕ. – Да, – подтвердил Ганси с кухни. – Замолкни! – одновременно крикнули Блу и Калла. Мора вскинула руку: – Хорошо. Миской пользовалась я. – Зачем? Калла ответила: – Чтобы поискать Орешка. «Моего отца!» Пожалуй, не стоило удивляться – ведь Нив пригласили сюда, чтобы найти его. Она пропала, а местонахождение Орешка так и оставалось загадкой. – Ты, кажется, говорила, что гадать по миске – плохая идея. – Это как водка, – произнесла Калла. – Зависит от производителя. Занеся ложку над баночкой с пудингом, она заглянула в другую комнату, и Мора – тоже. Блу вытянула шею, чтобы понять, на что они смотрят. Но там не было никого, кроме Адама. Он сидел в гадальной один, и рассеянный утренний свет придавал ему мягкий и пыльный вид. Он вытащил из мешочка колоду таро и разложил все карты рисунками вверх, в три длинных ряда. Облокотившись на стол, Адам изучал изображения на каждой карте по очереди и елозил локтями, чтобы перебраться к следующей. Он совершенно не походил на Адама, способного вспылить. Только на Адама, с которым Блу когда-то познакомилась. Это-то и пугало – что всё случалось без предупреждения. Мора нахмурилась. И негромко произнесла: – Кажется, мне надо побеседовать с этим юношей. – Да, кому-то надо, – ответила Калла, направляясь к лестнице. Каждая ступенька возмущенно стонала, и Калла мстительно наступала на следующую изо всех сил. – Только не я. Я переросла крушения поездов. Блу в тревоге спросила: – С ним всё так плохо? Мора пощелкала языком. – Калла любит драму. Крушение! Если поезду нужно столько времени, чтобы сойти с рельсов, я бы не стала называть это крушением. Скорее, падением. Сверху донесся радостный смешок Каллы. – Ненавижу вас обеих, – сказала Блу, когда мать засмеялась и поскакала по лестнице вслед за Каллой. – Если не ошибаюсь, вы должны использовать свои способности во благо! Спустя некоторое время Адам, не поднимая глаз, заметил: – Мне вообще-то всё слышно. Блу горячо надеялась, что он имел в виду только разговор с Морой и Каллой, а вовсе не кухонную беседу с Ганси. – А ты считаешь себя крушением поезда? – Это значило бы, что изначально я стоял на рельсах, – ответил Адам. – Так мы поедем в Кабесуотер, когда Ронан освободится? Ганси появился в дверях рядом с Блу и потряс пустой бутылкой. – Всё честно, – проговорил он тоном, который намекал, что он выбрал экологичный кофейный напиток исключительно для того, чтобы иметь возможность сказать об этом Блу и услышать в ответ: «Молодец, типа, бережешь окружающую среду». Блу сказала: – Не забудь выкинуть бутылку. Он ослепительно улыбнулся и стукнул кулаком по косяку. – Да, Пэрриш. Мы отправляемся в Кабесуотер. 14 Спросите кого угодно. Дом номер 300 на Фокс-Вэй (Генриетта, штат Вирджиния) – то место, куда нужно обращаться, если вас интересует незримое, загадочное, потустороннее и еще не случившееся. За вполне разумную плату любая из женщин, живущих под этой кровлей, почитает вам по руке, разложит карты, очистит ауру, поможет связаться с умершими родственниками или просто выслушает жалобы на то, какая жуткая неделя у вас выдалась. В будни ясновидение часто бывало работой. Но по выходным, когда на сцену выступали коктейли, оно нередко становилось игрой. Мора, Калла и Персефона рылись в поисках журналов, книг, коробок из-под хлопьев, старых карт таро – чего угодно с надписями или картинками. Одна выбирала картинку и прятала ее от остальных, а те экспериментировали, пытаясь добиться максимальной точности. Они угадывали, повернувшись спинами друг к другу, разложив карты, расставив на столе то или иное количество свечей, стоя в ведрах с водой, перекрикиваясь за три или семь ступенек из коридора. Мора называла это «непрерывным образованием». Калла – проституцией. Персефона – «той штукой, которой можно заняться, если по ящику нечего смотреть».