– Я знаю, что ты собираешься сказать, – предупредила Блу, достав йогурт. На дне были кусочки фруктов, но она решила, что просто объест вокруг. Она плюхнулась на стул и продолжала: – Ты сейчас скажешь: «В таком случае не берите с собой Блу». Мора помахала рукой, как бы говоря: «Если знаешь, зачем спрашиваешь?» Ганси моргнул. – Что? А, это потому что Блу усиливает энергию? Девушка сердито подумала: Ганси так часто называл ее Джейн, что теперь казалось странным слышать из его уст свое нормальное имя. – Да, – ответила Мора. – Но вообще-то я имела в виду другое, хоть это и правда. Я хотела сказать, что у Кабесуотера наверняка есть определенные правила. Всё, что связано с энергией и духами, подчиняется правилам, просто они не всегда нам известны. Такие места кажутся непредсказуемыми, но это только потому, что мы идиоты. Ты уверен, что хочешь туда вернуться? Ганси отхлебнул целебный чай. Мора выпятила подбородок, наблюдая за движениями его кадыка. Лицо Ганси совершенно не изменилось, и он не произнес ни слова, хотя несколько секунд спустя легонько постучал себя кулаком по груди. – Для чего, вы сказали, он полезен? – вежливо поинтересовался он. Пока Ганси не откашлялся, его голос звучал немного странно. – Этот чай полезен вообще, – сказала Мора. – Еще он управляет снами. – Моими? – уточнил Ганси. Мора многозначительно подняла бровь. – А чьими еще ты можешь управлять? – Хм. – А еще он помогает при юридических затруднениях. В ту секунду Ганси пытался, не переводя дыхания, проглотить побольше кофе, но, услышав это, оторвался и с легким стуком поставил бутылку на стол. – А мне нужна юридическая помощь? Мора пожала плечами. – Спроси экстрасенса. – Мама, – вмешалась Блу. – Хватит. Она повернулась к Ганси и напомнила: – Кабесуотер. – Ах да. Так вот, никто не обязан со мной ходить, – сказал Ганси. – Но неоспоримым фактом остается то, что я ищу загадочного короля, погребенного где-то на силовой линии, – и на ней же находится загадочный лес. Я не готов сбросить со счетов это совпадение. Мы можем поискать где-нибудь еще, но лично я думаю, что Глендауэр здесь. И я не хочу медлить теперь, когда силовая линия пробудилась. Такое ощущение, что время истекает… – Ты по-прежнему уверен, что хочешь найти Глендауэра? – уточнила Мора. Блу уже знала, что этот вопрос не имеет смысла. Даже не глядя на Ганси, она могла его описать. За столом сидел богатый мальчик, одетый, как манекен с витрины модного магазина, и причесанный, как телеведущий – но глаза у Ганси напоминали сонный пруд в Кабесуотере. Он был полон неутолимого желания, которое скрывал; но, увидев его раз, Блу о нем уже не забывала. Однако Ганси не сумел бы объяснить это Море. А объяснять это Блу ему просто не приходилось. В этом и заключалось его «нечто большее». Очень сдержанно Ганси произнес: – Да, уверен. – Ты можешь погибнуть, – сказала Мора. Настал неловкий момент. Двое из присутствующих знали, что третий умрет в пределах девяти месяцев, а тот, кому предназначалось умереть, не знал ничего. – Да, – ответил Ганси. – Знаю. Я уже один раз это сделал. Умер, в смысле. А тебе не нравятся кусочки фруктов? Они же вкусные. Последняя фраза была адресована Блу, и та протянула ему почти пустой стаканчик из-под йогурта. Очевидно, Ганси надоело говорить про смерть. Мора вздохнула и сдалась – и тут на кухню влетела Калла. Она не сердилась. Просто она всегда влетала. Калла распахнула холодильник и вытащила из него баночку с пудингом. Держа ненавистную магазинную гадость в руке, она повернулась к Ганси и прогремела: – Не забывай, что Кабесуотер – это игра, в которую многие играют гораздо дольше, чем ты. И они знают, где получить новую экспу. Она вышла. Мора за ней. – Хм, – сказал Ганси. – Да, – подтвердила Блу. Она отодвинула стул, чтобы пойти за Морой, но тут Ганси протянул руку. – Подожди, – негромко произнес он. – Зачем? Бросив взгляд в сторону гостиной, он сказал: – Э… Адам. Блу мгновенно вспомнила Адама, слетевшего с тормозов. У нее вспыхнули щеки. – А что с ним такое? Ганси потер пальцем нижнюю губу. Этот задумчивый жест он повторял так часто, что удивительно было, как он вообще не стер ее напрочь. – Ты рассказала ему о своем поцелуйном проклятии? Блу подумала, что прежние ощущения были ерундой по сравнению с пламенем, вспыхнувшим в ту секунду. – Ты, надеюсь, не проболтался? Ганси как будто слегка обиделся. – Ты же велела мне молчать. – Нет. Я ему не рассказала. – Может быть, пора? Кухня казалась недостаточно уединенным местом, и оба невольно придвинулись как можно ближе друг к другу, чтобы их голоса не разносились по коридору. Блу прошипела: – Всё под контролем. И я совершенно не хочу обсуждать это с тобой – особенно с тобой! – Особенно? – повторил Ганси. – Что же делает меня таким особенным? Блу понятия не имела. Смутившись, она ответила: – Ты… ты не моя бабушка, например. – Ты бы стала обсуждать с ней свою личную жизнь? Лично я не рискнул бы. Моя бабушка, впрочем, очень милая женщина. Правда, лысая и расистка. Ганси обвел взглядом кухню, словно кого-то искал. – А твоя где? Разве не все твои родственницы где-то здесь, в этом доме? Блу яростно прошептала: – Не будь таким… – Невежливым? – Наглым! Обе мои бабушки умерли. – О боже. А от чего? – Мама всегда говорила – оттого, что лезли не в свое дело.