— Хватит пороть чушь, — угрожающе произнес он. — Вы банкрот, Игорь Дмитриевич, — продолжала я. — Не знаю, как вы собирались поправлять свое положение, но уверена в том, что не совсем законным путем. И ради того, чтобы никто об этом не узнал, провернули адский план, который стоил жизни человеку. Конечно, вы не желали этого, но откуда было знать об этом спецназу, который выручал вашу дочь? Сапсанов дернул плечом. Я внутренне приготовилась дать ему отпор, если вдруг он решится сделать хоть шаг в мою сторону. — Какой адский план, вы о чем? — тихо проговорил Сапсанов. — Вы пьяны, что ли? Это было очень плохо завуалированное оскорбление. Сапсанов пытался сбить меня с толку. Так себе способ защиты. Поэтому я решила продолжать, не обращая внимания на его слова. — План был бы хорош, если бы действия совершались во благо других людей. Но все это было задумано вами исключительно ради того, чтобы вы удержались на плаву и не лишились бизнеса, верно? Ксению не похищали, никаких похитителей не было, как и выкупа. Вы все придумали. Вы пообещали ее другу финансовую поддержку. Вы уговорили Ксению с Пашей исчезнуть и инсценировали ее освобождение. Вы попросили двух своих знакомых помочь вам в этом, и они помогли дважды: «украли» вашу дочь на глазах у всех, а потом разыграли пьяную драку и вырвали у вас из рук сумку якобы с выкупом. Только были ли в сумке те самые пятнадцать «лимонов» евро, которые похитители, которых на самом деле не существовало, потребовали в обмен на жизнь вашей дочери? Очень сомневаюсь. Вы пообещали своим знакомым заплатить за помощь, и сумму каждый должен был получить немаленькую, но вы и здесь швырнули людям в лицо копейки, а для тяжести положили в сумку газеты. — Да откуда вы все это берете?! — фальшиво возмутился бизнесмен. — Вот почему вы отказались от помощи полиции в поисках дочери, — продолжала я. — Вы подстроили похищение, и полиция могла спокойно вывести вас на чистую воду. Вы же после операции попросили у своего друга-спецназовца пленку с видеозаписью, которая велась в процессе, после чего отдали ее на телевидение. Запись тут же пошла в ближайший выпуск новостей. Кому вы заплатили там за то, чтобы ее поставили в эфир? У вас так много знакомых, Игорь Дмитриевич. Прямо в каждом углу. Платить ведь нужно было многим. — Женя, остановитесь, — понизил голос Сапсанов. — Минутку, — попросила я. — Заглянем в прошлое. Ваш развод, ненависть к жене, желание оставить ее ни с чем и ударить как можно больнее — лишить всех прав на ребенка. Только вот какая фигня, Игорь Дмитриевич: она хорошая мать, таких не лишают материнских прав. И вы начинаете искать тех, кто бы вам с этим помог. Вы раздаете взятки направо и налево. Судье, адвокату, прокурору, органам опеки, врачам — сколько их было? Вам не так сильно нужна была дочь, просто жена знала о вашем прошлом слишком много, я правильно понимаю? Потратились вы тогда сильно. Я ведь права насчет жены? — Значит, и с ней пообщались, — спокойно заметил Сапсанов. — Я со многими пообщалась, пока искала по вашей просьбе похитителей, — напомнила я. Игорь Дмитриевич вздернул подбородок. Странно, что не перебил меня ни разу. — Я и без вашего бреда живу как в тумане, — наконец произнес он. — Вы понимаете, что только что обвинили меня в тяжких преступлениях? — Разумеется, Игорь Дмитриевич, я все прекрасно понимаю. И доказать это смогу очень легко. — Не уверен, — с нажимом произнес Сапсанов. — Ни до меня, ни до полицейских вы не достучитесь. Вас я уволю, а полиция ваши доводы разотрет в пыль. У вас нет оснований. — Сумка, от которой избавились ваши подельники, уже в полиции, — лихо соврала я. — А полиция, как вы догадываетесь, скоро будет здесь. Сапсанов все-таки сделал шаг ко мне. Я резко встала с дивана. — Не советую, — предупредила я. — Не забывайте, что я телохранитель и сумею не только по щекам вас отхлестать. Не надо прикасаться ко мне. Сломаю вам что-нибудь, будете долго болеть. — Вон, — прошептал Сапсанов, не сводя с меня тяжелого взгляда. Я быстро оценила свою позицию. Стоять между диваном и журнальным столиком в плане оказания сопротивления было очень неудобно. С другой стороны, не пальцем делана. Сунется — скручу в бараний рог и приложу головой о столешницу. И сделаю это столько раз, сколько понадобится. — Нет, — качнула я головой. — И вам не советую делать лишних движений. К сейфу даже не приближайтесь. — Вы и туда свой нос засунули, — прошептал Сапсанов. — Что ж. Мне жаль. — Мне тоже, — призналась я, не покривив душой. — Вы даже не представляете, насколько. И, разумеется, как в любом детективе, кто-то вдруг решил оказаться не в том месте и не в то время. Дверь кабинета приоткрылась, а в проеме показалась голова Кости Щеглова. — Шеф, я прошу прощения, там стройматериалы привезли, я машины-то впустил, а вот куда отгружать… — С тобой пойдет Женя, — вдруг произнес Сапсанов. — Она поможет. Идите, Женя. Я тоже скоро подойду. Я обалдела. Он сделал меня одной левой. Объяснять что-то Косте не было смысла, как и времени. — Я вернусь через пять минут, — улыбнулась я Игорю Дмитриевичу и взяла в руки сумку. — И мы закончим. — Конечно, — ответил мне улыбкой Сапсанов. Мы с Константином вышли в коридор, спустились на первый этаж, вышли на улицу, минуя кухню. Запасные ворота были распахнуты. На территории стояли два грузовика, около которых суетились грузчики. — Чего он сам-то не пошел? — раздраженно пробормотал Щеглов. — Ты, что ли, тут командовать будешь? Я не отвечала. Нельзя было привлекать внимание Кости и остальных к тому, что происходит. — Сгружайте пока на землю ближе к дому, — решилась я. — Кость, я вернусь, пожалуй. Ты тут сам. Зайти в дом, взбежать на второй этаж было делом одной минуты. Еще издалека я увидела, что дверь кабинета распахнута. Внутри никого не оказалось. Я подбежала к письменному столу, перегнулась через него и увидела то, о чем сразу почему-то не догадалась: ящик стола был выдвинут, сейф открыт. Внутри было пусто. — А я думал, когда до вас дойдет, — услышала я позади голос Игоря Дмитриевича. В руках у него был школьный рюкзак Ксении. Видно, взял первое, что попалось под руку. — Пока Константин разбирается с грузом, я вам кое-что объясню, — тихо сказал он. И он пошел прямо на меня. — Шеф, нет, я так не могу! — услышала я голос Щеглова, который, видимо, ничего не мог решить без своего хозяина. Он остановился на пороге и развел руками. — У нас даже места свободного нет, куда ста… Сапсанов резко рванулся к двери, оттолкнул Щеглова и выбежал из кабинета. Щеглов с трудом устоял на ногах, завалившись на перила. — Шеф! — простер он руку вслед Игорю Дмитриевичу, а потом с неприязнью посмотрел на меня: — Какого черта тут случилось?! — Если бы ты знал, — сказала я. — Отойди в сторону. Я быстро вышла из кабинета, прошла по второму этажу до лестницы, сбежала вниз и сразу же увидела распахнутую входную дверь. До слуха донесся звук работающего мотора. Судя по всему, Игорь Дмитриевич решил прогуляться на ночь глядя. Его машина, набирая скорость, поехала не в сторону главных ворот, а за дом. Автомобиль летел прямо сквозь кусты, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах. Я поняла, куда он направился: с участка можно выехать еще одним путем, через старые ворота, которые сейчас были открыты. Через них Сапсанов и собирался сбежать. Запрыгнув в свою машину, я решила во что бы то ни стало догнать его. То, что произошло, вообще не входило в мои планы, но заранее предугадать действия Сапсанова было трудно. Мой «Фольксваген» в точности повторил маневр машины Игоря Дмитриевича, и я в скором времени оказалась за забором. По пути услышала крики рабочих, которые сгружали ящики с досками с приехавших грузовиков. «Простите, ребята, я не нарочно». Вправо от ворот уходила широкая тропа, и я понеслась по ней. Она сильно извивалась, и я немного сбросила скорость, потому что могла тюкнуться в какую-нибудь березу, не прилагая особых усилий. То, что случилось потом, было настолько неожиданным и страшным, что мне пришлось остановиться и дальше пойти пешком. Впереди я увидела машину Игоря Дмитриевича. Она лежала на крыше, колеса все еще вращались. Сапсанов, видимо, тоже плохо знал все особенности этого маршрута и не вписался в поворот. Машина опрокинулась. Я медленно стала приближаться к перевернутому автомобилю и вдруг увидела Сапсанова, лежавшего на земле. Нижняя часть туловища все еще находилась в салоне, а верхняя оказалась на улице. Нет, тело не разорвало пополам, но в момент аварии его самого наполовину выбросило из машины. Он смотрел в небо широко открытыми глазами, раскинув руки. Я приложила пальцы к его шее. Пульс не прощупывался. Игорь Дмитриевич Сапсанов был мертв. Эпилог — Теть Мил, ты там как? — Да я-то ничего, — устало ответила тетя Мила. — Смотрю кино, отдыхаю. Голос у тебя какой-то… Чем я могу помочь, Женечка? — Заварить чай, — как можно спокойнее произнесла я. — И не жди меня, я сегодня буду очень поздно. Со мной все в порядке, но дела задерживают. — Хорошо, — неуверенно ответила тетя Мила. — Обнимаю тебя. Береги себя, обещаешь? — Конечно. Я сбросила звонок. А потом посмотрела наверх. В темнеющем небе вдруг резко стали кричать какие-то птицы. Наверное, возвращались после зимовки домой. Для того чтобы позвонить тете Миле, я покинула дом, в котором было полно людей. Опергруппа приехала сразу после моего звонка. До их приезда я успела изъять из кабинета Игоря Дмитриевича «жучок», для полиции у меня было приготовлено несколько улик, подтверждающих причастность Игоря Дмитриевича Сапсанова к преступлениям: результаты установленной мной прослушки, диктофон с записями разговоров со всеми, с кем я встречалась. Не забыла и про документы, которые мне дал Андрей. Со следователем я общалась очень долго. Мне многое надо было ему рассказать и объяснить, и начала я с главного — я попросила его посмотреть новостной сюжет, который Сапсанов предоставил телевизионщикам. А еще я попросила его не освещать произошедшее в средствах массовой информации. Хотя бы какое-то время. Территория участка, дом и место аварии тут же заполонили медики и оперативники. Я хотела остаться с Ксенией до тех пор, пока они не покинут место происшествия, но меня выпроводили погулять, пока с ней будут беседовать. Я попросила следователя отложить допрос — Ксюша была в ужасном состоянии. Кажется, она успела за несколько часов пережить все стадии эмоционального выгорания. О гибели отца ей сообщил Костя. Я была рядом. Сначала Ксения не поняла, о чем ей говорят. Потом осознала. Заплакала. Закричала. Попыталась пойти туда, где случилась авария. Захотела увидеть тело отца. Костя силой удерживал ее, пока фельдшер «Скорой», совсем молодой парень, ставил ей успокоительный укол. Какая уж тут дача показаний… Когда девушка пришла в себя, я оставила ее с Изой и отлучилась, чтобы позвонить тете Миле. Позвонила. Теперь надо было вернуться к Ксении. — А для меня пять минуток найдется? У Ксении там психолог, меня попросили погулять, — сказала подошедшая ко мне Иза, кутаясь в куртку. — У тебя дела-то не срочные? Уделишь время? — Пять минут смогу, думаю, — растерянно ответила я, потому что не знала, о чем пойдет речь.