Иза ковырнула носком туфли землю. — А я и не знаю, что сказать, — пробормотала она. — Я бы тоже не знала, — призналась я. — Мы ничего не понимаем. — Вам все расскажут, — успокоила я ее. — Правда, не думаю, что все, что вы услышите, вам понравится. Что-то сильно удивит, что-то расстроит. — Пока тебя не было, все было нормально, — вдруг произнесла Иза. — До тебя случались проблемы, но мы подстраивались. И Игорь Дмитрич был жив. — Иза… — я попыталась дотронуться до ее руки. — Вы, к сожалению, не могли знать, что… — Не трогай меня, — отступила Иза. — Как-нибудь без тебя разберусь. Одно знаю точно: он не должен был… Она махнула рукой и пошла прочь. А я решила вернуться в дом. На первом этаже я увидела стоявшего около камина Костю. В руках у него была бутылка пива. Он смотрел на огонь и попросту вливал в себя алкоголь. — Что? — усмехнулся он, увидев меня. — Сделала свое дело? Я не ответила на его вопрос. Похоже, не одна Иза считает меня виновной в смерти Сапсанова. — Я, конечно, всего не знаю, — пьяно улыбнулся Щеглов, — но, кажется, все, о чем мне рассказал какой-то мент, звучит довольно хреново. Хозяин реально был таким страшным человеком? — Тебе вряд ли все озвучили, — усталость брала свое, хотелось присесть. — Я всего не знаю, Костя. И, поверь, не ради этого я пришла сюда работать. — А я знаю, — подмигнул мне Константин. — Только знаешь? Я никому. Ничего. Не расскажу. — Ты же понимаешь, что это неправильное решение. — Возможно, но кто меня заставит? — Ты тут теперь за главного, поскольку был его правой рукой, — жестко сказала я. — Бросай свое пиво и трезво взгляни на ситуацию. С твоим шефом случилась беда, а ты тут за воротник закладываешь. Возьми себя в руки и держи спину прямо. Тут люди живут, между прочим. Успокой их хотя бы для начала. — Дура, — беззлобно отозвался Костя, но отставил бутылку на каминную полку. — Не ори на меня. Сам все знаю. Но будь уверена в том, что я тоже поговорю с тобой. Потом. Слишком много вопросов накопилось. — Как скажешь. Мне оставалось только оставить его в одиночестве. Я поднялась в комнату к дочери Игоря Дмитриевича. Из нее как раз выходил фельдшер. — Как там дела? — тихо спросила я. — Психолог с ней поработал. Мы тоже помогли. На какое-то время укол ее спасет, — сказал фельдшер. — А потом она вернется в реальность, которая обрушится на нее с новой силой. Надо следить за ней. Быть рядом. Ей бы сейчас волшебство какое-нибудь… Или положительную встряску, но такую, чтобы клин клином, понимаете? Потому что может и госпитализация потребоваться. — Спасибо, все поняла. Я постучалась и зашла в комнату. Ксения сидела на краю постели и смотрела прямо перед собой. — Побуду с тобой, Ксюш. — Как хотите, — едва слышно сказала она. Вот что теперь делать? Ложиться спать после всего этого рядом с ее постелью, постелив себе на полу? Кто-то еще займется девочкой? А завтра? Ее отец только что скончался, мать далеко, да и прав на дочь у матери нет. Иза не в себе, я ей теперь то ли друг, то ли враг. Щеглов тоже сам с собой борется. Девчонка осталась совсем одна. В общем, волной всех накрыло. Я задумалась. Фельдшер сказал, что Ксюше нужно волшебство или положительная встряска. С волшебством у меня был напряг, но встряску я могла ей устроить. — Ксюш, оденься, нам надо кое-куда съездить. Я дверь открытой оставлю, вернусь через минуту. Я вышла из комнаты и отправилась искать следователя. Он был в кабинете Сапсанова, сидел за его столом и заполнял протокол. Я коротко объяснила ему, что Ксению необходимо как можно быстрее увезти отсюда. Да, конечно, я назову адрес, по которому она будет находиться. Да, я смогу отвезти ее сама. Если это не запрещено, конечно. И лучше бы сделать это прямо сейчас. Следователь нахмурился, но не стал меня задерживать. Было где-то около полуночи, когда я припарковала «Фольксваген» на одной из улиц Тарасова. Ксюша сидела рядом со мной. Всю дорогу я следила за тем, чтобы она не сделала попытки выскочить из машины, несмотря на заблокированные двери и ремень безопасности. Последствия всего, что свалилось на нее в последнее время, могли сдетонировать в любой момент. — Вы меня к себе домой везете? — задала она по дороге один-единственный вопрос. — А ты хочешь? — Я хочу проснуться, — негромко отозвалась она. — Я бы тоже хотела, — сказала я. — Но ты проснешься, обещаю. Не сразу, но обязательно проснешься. Когда мы приехали, я вышла из машины, оставив Ксению внутри. Ключи я предусмотрительно взяла с собой. Долго ждать не пришлось. Вскоре ко мне подошла Юлия, которая, видимо, давно нас ждала. — Она в машине, — произнесла я. — Идите к ней, я подожду. Женщина тут же бросилась к «Фольксвагену». Ксюша вышла матери навстречу. Кажется, сначала она не поверила своим глазам. Обе обнялись и застыли. — Пойдем домой, — сказала Юлия, выпуская из объятий дочь. — Пойдем. Я так долго тебя ждала. «Вот и хорошо, — подумала я. — И мне пора бы домой». Юлия подошла ко мне, попросив Ксению подождать. — Значит, все? Игоря больше нет? — прошептала она. Момент был очень тяжелым. И мать, и дочь сейчас были не в том состоянии, в котором садятся за стол и ведут задушевные разговоры. — Могу я к вам зайти? — предложила я. Юлия кивнула и вытерла слезы. Мы втроем шли к дому, в котором жила Юлия и, похоже, предстояло какое-то время провести ее дочери. Я понимала, что должна как можно осторожнее рассказать им часть того, о чем узнала в последние дни. Потому что вся правда, с которой я столкнулась, могла оказаться не по силам им обеим. Разумеется, они со временем все узнают, но надо их как-то подготовить к этому. Сберечь то, что у них осталось. Телохранитель я в конце концов или где?