— Упаси боже. Конечно, нет. — Того, кого убили, звали Пашка, — резко переменила тему Ксения. — Мы учились в одном классе. Сейчас, когда я прихожу в школу, мне наплевать на то, что всем хочется задать вопросы типа «А как это — быть похищенной? А как тебе там было? Страшно? А что с тобой делали? Ничего себе! А еще расскажи?». Нет, это фигня. Я умею не отвечать на такие вопросы. Но им интересно. И они лезут дальше. Они хотят знать, как все произошло. Как он умер. Сказал ли что-то перед тем, как умереть. Что я чувствовала тогда. Что чувствую теперь. А самые наглые начинают учить. Говорить, что можно было бы сделать что-то по-другому, и Пашка остался бы жив. Называют его дураком. К сожалению, я тоже встречала таких людей. Ни такта, ни вежливости для них не существует. — Откуда люди знают, что Паша был с тобой? — Так город-то не резиновый. Да и похищают людей не каждый день, согласны? — Так, — остановила я ее. — Ты уж меня прости, но я попрошу тебя рассказать все по порядку. И так, как ты захочешь это сделать. Я настаивать не буду. — Я расскажу, — шмыгнула носом Ксения, уселась поудобнее и заправила волосы за уши. — Пашка был глупым человеком. Я не потому так говорю, что вот, идиот, и жизнь свою закончил по-идиотски. Нет, нет. Глупым был потому, что угодил в один замес, выхода из которого для него не было. Но и тут ему просто не повезло, не попалось на пути человека, который мог бы его защитить или что-то посоветовать. Классе в седьмом он вдруг открыл для себя существование игровых автоматов. В Тарасове этих мест довольно мало, но Пашке и этого хватило. Оказалось, что азарт для него главнее осторожности. Ну, это я, чтобы вы понимали, каким он был. Дальше — больше, в десятом классе он нарыл в городе подпольные карточные клубы. А играть толком так и не научился. Он пропадал там после уроков, заводил какие-то непонятные знакомства, а потом был у этих мажоров в роли «шестерки». Мы сошлись только в прошлом году, до этого особо не контачили. Стали встречаться как-то незаметно. Пашка был добрым и преданным, как большая глупая собака… Ксения горько усмехнулась. Я ободряюще кивнула ей, а внутри меня все переворачивалось с ног на голову. Они встречались. Между ними были отношения, как я этого сразу не поняла? — Однажды пропустил школу, через два дня снова прогулял, — продолжила Ксюша. — Я его не искала, мы тогда поссорились. И вдруг звонок от его мамы: «Спаси-помоги, Пашенька совсем с нами не разговаривает. Что у вас случилось? Он сам не свой». Я ему, конечно, сразу позвонила. Оказалось, что этот долдон врал родным, что уходит в школу, а сам отправлялся к картежникам. Он давно в одном клубе играл, даже мне не рассказывал. Вот и попал там… Слышали, как это бывает? Сначала новичку дают фору, нарочно поддаются, проигрывают — и все это лишь ради того, чтобы человек расслабился. А человек думает, что ему прет, и вот оно — богатство. Легкие деньги. Пашку долго там «прикармливали», а потом взялись за него всерьез. Он и опомниться не успел, как оказался по уши в долгах. А там же… там целая мафия. Там своя структура, свои уставы, свои президенты. Вот ему и выставили долг. — Много? — Очень, — кивнула Ксения. — Триста семьдесят тысяч. — Надеюсь, рублей, — сглотнула я. — Зря надеетесь. Долларов, — прошептала Ксения. — Долларов!!! — чуть не заорала я. — Как?! Нет, объясни мне… как?! — На самом деле все очень просто. Долг обрастает процентами, — объяснила Ксения. — А если человек пытается скрыться, то долг вырастает в несколько раз. Пашка перестал приходить в школу и сбежал из дома как раз тогда, когда понял, что все, попал. Ничего его не спасет. И на родителей перекинется. Те люди дали ему понять, что не побрезгуют и с ними познакомиться поближе. Сказали, если сбежит, то это его не спасет. Пашка знал, что дела плохие. Что с него не слезут, достанут из-под земли. Мы после созвона встретились в одном месте, он какими-то тайными путями ко мне подошел и все рассказал. Озирается, руки прячет, губы дрожат. Курил очень много. На нем лица не было. Тогда и мне стало понятно, что все капец как жутко сложилось. Ксения замолчала, потянулась к кружке, сделала глоток чая. — Я не могла оставить его в таком положении, понимаете? — тихо спросила она. — Прекрасно понимаю, Ксюш. — С ним могли сделать все что угодно. — Я понимаю, понимаю, Ксюш. — Он попросил меня о встрече с отцом. Сказал, что все объяснит ему и попросит эту сумму в долг. Все отработает, будет отдавать частями… Пашка опередил меня, — призналась Ксения. — Я сама хотела ему предложить это. — Встречу с твоим папой? — Да. Собственно, когда он понял, что у него появился шанс, он еле на ногах от радости устоял. Мы сразу же вызвали такси и поехали сюда. Дождались отца с работы, Пашка ему все и рассказал. — И как прошло? — осторожно поинтересовалась я. — Вы знаете, — встряхнула волосами Ксения, — мы не могли поверить, но все получилось. Отец его понял. Даже предложил кое-что. — Теряюсь в догадках, — призналась я. — О, я тоже долго въезжала в это. Но отец придумал одну схему, даже нарисовал ее на бумаге, чтобы все показать наглядно. По его задумке, должно было произойти следующее: дочь известного и богатого бизнесмена похищают, требуют за нее выкуп. Потом дочь бизнесмена освобождают, а похититель, получив свои деньги, исчезает с горизонта. — В роли похитителя твой отец предложил побыть твоему другу? — начала догадываться я. — Да, — кивнула Ксения. — Сейчас объясню. Пашка, сыграв роль похитителя и получив за меня «выкуп», в итоге мог бы расплатиться с долгами. Только на деле вдруг все пошло не так. На следующий день утром я отправилась в школу, но после уроков прямо около дома меня «похитили». Отец попросил каких-то своих знакомых на старых «Жигулях» затащить меня в машину. И чтобы непременно это увидели охранники. Он сказал, что они не поедут следом. И в полицию не заявят, он им не позволит. Да они бы, наверное, и не стали, — тихим голосом закончила Ксения. — Даже если нужно что-то срочно решить, то все ждут отца. Решение принимает только он. — Даже если это неотложное решение? Девушка кивнула. — Сколько их было, Ксюш? Тех, с кем ты была в черных «Жигулях»? — Два человека. Я их не видела раньше. Папа сказал, что они в курсе нашего плана, чтобы я их не боялась. Они ничего такие дядьки оказались. Всю дорогу шутили, но было видно, что им не по себе. Отвезли меня по адресу, который им дал папа. Попросили не переживать. Это была однушка в старом доме, неподалеку от Пятницкой улицы. У подъезда меня уже ждал Пашка, ему отец тоже адрес дал. — А ключи от квартиры у кого были? — У меня, отец мне их заранее дал. Приказал нам сидеть тихо в течение нескольких дней. Пашка наврал родителям, что завис у меня. Отец хотел, чтобы все выглядело правдоподобно. Я еще спросила у него, зачем такие сложности? Ведь он мог бы просто дать Пашке деньги без всей этой инсценировки. Но отец признался мне, что использует эту историю и в своих целях. Бизнес, сказал, это как петля на шее. Типа, когда узнают, что у него дочь похитили, то пусть видят, что ради нее он на все готов. На любые условия похитителей. Больше уважать будут, сказал. Сочувствовать, входить в положение. Объяснил, что на работе у него не все гладко, только в подробности не вдавался. Я хотела расспросить про работу, но поняла, что он меня ни во что посвящать не будет. — И вы с Пашей решили послушаться его. Доверились, — вырвалось у меня. — Он пообещал, что все будет под контролем, нам нечего бояться. — Ксюш, прости, а какого числа вы с Пашей там обосновались? — На той квартире? Двадцатого марта. Дату своего «похищения» я уже никогда не забуду. — Твой папа пригласил меня на собеседование девятнадцатого, — пробормотала я. — Накануне, получается… Продолжай. — У отца много знакомых в разных сферах, — продолжила Ксения. — Он предупредил нас с Пашкой, что операцию по освобождению нужно будет провести так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что меня действительно похитили. В полицию он не заявит. Мол, зачем им об этом знать? Предупредил, что произойдет спустя несколько дней: в квартиру ворвется спецназ, но это будет лишь декорацией. Все почти так и случилось — в назначенный день отец позвонил мне и сказал, что внизу, у подъезда, стоит машина. Двери ее открыты. В машине под сиденьем будет сумка с обещанной суммой. Спускайтесь, садитесь и не отсвечивайте. Когда все закончится, сказал, я вас оттуда заберу. Мы сразу же спустились на улицу, нашли тачку, спрятались в ней, стали ждать. И тут появился спецназ, все стали бегать, а нас в упор не видели. Все шло так, как говорил папа. Но несколько человек вдруг зашли в подъезд. Пашка выскочил, чтобы сказать, что нас там нет, и… ну… Ксения уже с трудом держалась. — Я не поняла, что случилось. Схватила его за куртку, дернула на себя. Он упал на сиденье, и все. Я не сразу поняла, что его… потом увидела… и на кофте моей кровь была. Он просто упал, и все. Он, может, был еще жив, я не знаю. Я не поняла! Я не знаю! Ксения прижала ладонь к щекам, уставилась в одну точку. Я быстро взяла кружку с чаем и поднесла к ее губам. — Тихо, тихо, Ксюш. Я тут, тут. Пей, я еще принесу. Мне тоже надо было найти правильные слова, чтобы успокоить ее, но растерялась я прилично. Казалось бы, должны же быть навыки после «Ворошиловки», которые помогут мне превращаться в такие моменты в бездушную машину — порой кому-то приходится становиться роботом, чтобы другие остались людьми. Но сейчас я настолько глубоко погрузилась в рассказ этой измученной девчонки, что не успевала собраться. Ни морально, ни эмоционально. Чай возымел волшебное действие. Не он, конечно, а статичные глотательные движения привели нервную систему Ксении в относительный порядок. — А потом я увидела папу, — спокойно произнесла она. — Он подбежал к машине, схватил меня за пальто и вытащил наружу. Я ему пыталась сказать, что Пашке нужна помощь, что мы не можем вот так уйти, но он очень крепко меня держал. И как будто не слышал. Увел оттуда. Помню, что я пыталась вырваться, а не получилось. Посадил в свою машину и увез домой. Я плохо помню, что-то кричала матом, кажется. На него кричала, а он молчал, понимаете? Ни о какой прогулке и речи быть не могло. Глаза у Ксении стали закрываться — сказывалось нервное напряжение. — Можно я немного посплю? — спросила она. — Конечно, — я встала с ее кровати. — Сегодня у тебя выходной, никто дергать не будет, я прослежу. — Спасибо, — тихо проговорила девушка. — Выслушали такое от меня, но спасибо. Папе! Папе не говорите! — схватила она меня за рукав. — Можешь быть спокойна, — я освободила руку из ее пальцев. — Все, что ты рассказала, останется в этой комнате. Спи и ни о чем не думай. Оставив Ксению одну, я спустилась на первый этаж, подошла к камину, который еще не затопили, и стала думать. Прежде всего попыталась в деталях вспомнить тот самый ненастный день, который я провела с видеокамерой, снимая угол Пятницкой улицы. Если верить Ксении, в подготовке «похищения» участвовали три человека: она, ее отец и ее друг Пашка, которого и уложила шальная пуля. Спецназ в расчет не берем, они появились в свое время, сыграли свою роль, не более. Так кто же были эти двое «пьяных», которые сначала устроили на улице потасовку, а потом вырвали из рук Сапсанова сумку с выкупом? О них Ксения не сказала ни слова. Какова была их роль в этом спектакле? А не они ли запихнули ее в черные «Жигули» и увезли восвояси? «Я их не видела раньше. Папа сказал, что они в курсе нашего плана, чтобы я их не боялась. Они ничего такие дядьки оказались. Всю дорогу шутили, но было видно, что им не по себе. Отвезли меня по адресу, который им дал папа. Попросили не переживать». Вот такими их запомнила Ксюша. Что-то произошло там, за углом Пятницкой. Там, где меня не было. Ну, Игорь Дмитриевич… у меня слов приличных нет. Ладно, Ксения отдыхает, а у меня, получается, вынужденный выходной. Самое время посмотреть на место происшествия. Перед отъездом я забежала на кухню, чтобы попросить Изу изредка заходить в комнату Ксении. — Мы с ней немного поболтали, она решила прилечь, — объяснила я кухарке. — Просто приоткройте дверь, посмотрите, как она там, хорошо? Мне надо отъехать на какое-то время, но я скоро вернусь. — Да иди, — махнула рукой Иза. — И я немного отдохну. Снова мутит. Давление. — Берегите себя. — А еду вам кто готовить будет? — беззлобно огрызнулась Иза. — Иди, разберусь. Я вышла из дома, дошла до машины, села за руль. Слава богу, что я сегодня опоздала на работу, а то так бы и не поговорила с Ксенией. В общем, я была не против того, чтобы она забыла весь этот кошмар, но, увы, такого не произойдет. Но сколько же у меня появилось вопросов после ее исповеди, это же уму непостижимо! И я поехала искать ответы хотя бы на некоторые из них. На улицах почти не было людей. Будни и весенняя переменчивая погода мало способствуют прогулкам по старым улицам серого города. Припарковав машину, я прямиком отправилась к тому месту, видеосъемку которого вела несколько дней назад. Постояла, огляделась. Потом пошла по улице сначала в одну сторону, потом — в другую. Осмотревшись, снова пришла к дому, около которого у Сапсанова вырвали из рук сумку. За углом дома увидела убегающий вниз переулок, куда и направилась, не раздумывая, потому что другого пути, кроме как назад, у меня не было. Переулок привел меня во двор. Я остановилась, разглядывая старые пятиэтажки, обступившие его со всех сторон. В одной из них, получается, и скрывались Ксения и ее друг Паша. Некоторые утверждают: чем дальше ты живешь от центра города, тем грязнее будет твой район. Есть в этом доля правды. Эта тенденция со временем менялась в хорошую сторону, но кое-где время будто остановилось. Пятницкая улица была как раз на окраине города, и порядок там поддерживался, это было видно невооруженным глазом. Но стоило завернуть за угол и оказаться в ближайшем дворе, как становилось понятно, куда свозится мусор с ближайших окрестностей. Передо мной была большая куча… нет, не того, что плохо пахнет. Множество пустых картонных коробок, какие-то пакеты, фанерные ящики в пятнах от фруктов или овощей складировались здесь долгое время. Возможно, несколько недель подряд. Недалеко от этой свалки я увидела одинокий мусорный контейнер, который был доверху наполнен такой же тарой. Видимо, народ честно относил мусор в нужное место, а когда стало понятно, что контейнер вот-вот разойдется по швам, стал аккуратно складывать коробки и ящики рядом с ним. Со временем это свалочное изобилие достигло небывалых размеров.