— Юля, это Женя… Да, это я. Хорошо, что узнали. Все закончилось, — без обиняков и приветствий изложила я. — Ксюша жива и, надеюсь, здорова. Я видела ее только издалека, но судя по всему, с ней все в полном порядке. — Господи… — только и прошептала Юлия. — Девочка моя… — Я думаю, что сейчас вам необходимо отдохнуть. Самое время, Юля. Не под парами настойки пустырника, не в неизвестности, а теперь уже с хорошими новостями. Дочь жива. — Как это было? — спросила Юлия. — Как ее освободили? Где это было? — Я не знаю всего, а объяснять слишком долго — я вас просто могу запутать. Скажу только, что в освобождении вашей дочки я не принимала участия, но видела ее после. В этом можете не сомневаться. — Вы потом мне все обязательно расскажете, — твердо произнесла Юлия. — Потому что больше мне узнать об этом не от кого. И хорошо, что никто не расскажет. — Я помню, — ответила я. — И Игорю Дмитриевичу я не стану рассказывать, что с вами общалась. Как договаривались, можете быть уверены, он не узнает. — Спасибо. — Мне-то за что? — За то, что вернули смысл моей жизни, — просто ответила Юлия. — За дочку. Спасибо. — Пожалуйста, — пробормотала я. — Я вам позвоню попозже. Всего доброго. Я подъехала к дому, но прежде чем подняться к себе на этаж, навестила своего спасителя. — Ну и как поездка? Все в порядке? Колян выглядел аки барин. Стеганый бордовый халат в пол, полосатые домашние штаны и кожаные тапки никак не вязались с его образом, в котором он пребывал ранее. — Да ты прямо купчина из имения, — разобрал меня смех. — Сейчас выйдешь во чисто поле, будешь хвастаться хозяйством, курами, всякой домашней скотиной. — А то, — соседушко с любовью огладил рукава. — Барин я молодой, отчего бы не побаловать себя всяким? Я подавила смех. Нет, ну хорош ведь, не поспоришь. — Дальше порога не пущу, — покачал головой Колян. — В моем имении всего пара комнат, а там такой бардак, словно я неделю бухал. Негоже такое юной деве созерцать. — Дева переживет, — успокоила я его. — Но я не в гости пришла. Поездка состоялась, твоя машинка — просто класс. Я так понимаю, что она тебе не нужна была сегодня? — Не-а, — беспечно отмахнулся Колян. — Я очень рано уезжаю на работу. Если ты застала меня в восемь утра, значит, у меня выходной. Но пришлось сегодня прожить сутки без машинки. Ничего, размял ноги, днем сгонял по делам на общественном транспорте, а потом пешочком. Хоть вспомнил, что такое свежий воздух. — В такую погоду плохой хозяин и пса не выгонит, — заметила я. — Меня пес и выгнал, представь. Друг уехал с невестой на какие-то моря, а псину свою на меня оставили. Теперь вот хожу туда, выгуливаю, кормлю и общаюсь с собакеном. Он рад мне. Наверное, даже хочет со мной жить. — Далеко это? — Другой конец города. Но я ж говорю — это собака. Друг человека. А я потренировался жить без машины. Ты там ничего не нарушила? — Обижаешь, — протянула я. — Нарушения для слабаков. Я тачки сразу разбиваю. — И то верно, для слабаков, — согласился Колян, принимая у меня из рук документы на машину и ключи. — Но если что, — подмигнул он, — то я знаю, где тебя найти, ты имей в виду. — Проверим, — согласилась я. — Не думая, назовешь номер моей квартиры? — Пф, — скривился Колян, — ты живешь на три этажа ниже, зачем мне номер квартиры? И я твою тачку видел в лицо. Считай, ты у меня как на ладони. — Страшный ты человек, — прищурилась я. — Коль, ты очень выручил. Машина в порядке, но я потратила бензин, а ты наверняка промочил ноги. Хочу отблагодарить. Сколько? — Оставь себе на конфеты, — нахмурился Колян. — И запомни, пожалуйста, выражение моего лица. Оно говорит о том, что я очень не люблю такие разговоры. — Прости, — сразу отступила я. — Не хотела обидеть, но спросить сочла нужным. — Зануда, — ласково улыбнулся Колян. — Обращайся, если что. — Непременно, — пообещала я. Тетя Мила встретила меня персиковым пирогом. После такого дня я приняла это за царский подарок. — А снег-то почти закончился, — заметила тетя Мила. — Да уж, напомнила о себе зима напоследок. На дорогах, наверное, кошмар? — Не то слово, — подтвердила я. — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно, — вздохнула тетя Мила. — Даже обидно. Чихание прекратилось, головная боль ушла по своим делам. Мне ничего не оставалось, кроме как заняться пирогом. — Я рада слышать, что ты в порядке, — искренне сказала я. — Но у меня еще остались дела, ты не против, если я какое-то время побуду одна? Тетя Мила никогда не возражала, если видела, что я действительно должна с чем-то разобраться без ее помощи. Звонок Сапсанова застал меня в ванной комнате — после душа я как раз собиралась отправиться в свою комнату. — Женя, это Сапсанов. Добрый вечер. — А он добрый? — осторожно поинтересовалась я. Он ни в коем случае не должен был узнать, что я была на поле боя. Ложь во спасение — чьи это слова? Повысьте зарплату этому человеку. — Добрый, — ответил Сапсанов и тихо рассмеялся. Что? Он умеет смеяться? Эта глыба самоуверенности, идущая по головам, умеет быть счастливой? — Как прошло? — осмелела я. — Не совсем так, как хотелось бы, — ответил Игорь Дмитриевич, — но цель достигнута — дочь дома, а преступники обезврежены. Ксению уже осмотрел врач. Жду вас завтра у себя дома, если вы не передумали. — Как… уже? — не поняла я. — То есть завтра я выхожу на работу? — Совершенно верно, — подтвердил Сапсанов. — Послушайте, — возразила я, — возможно, я не права, но не лучше ли пока что… не приставлять к вашей дочери охрану, да еще в лице чужого человека? То, что она пережила, может иметь последствия. Мне кажется, что детский психолог будет смотреться на моем месте гораздо гармоничнее. — Ксения завтра же вернется к занятиям в школе, — отрезал Сапсанов, и я впервые за время нашего разговора почувствовала, что он слегка нетрезв. Что ж, его можно понять, такой стресс пережить не каждому под силу. — Она должна влиться в ту среду, в которой была прежде, и как можно скорее, — продолжил Сапсанов. — Повседневные дела и обязанности в виде посещения школы и уроков быстро приведут ее в себя. Никакой психолог будет не в силах добиться более потрясающего эффекта. Проветрит голову быстрее, чем на каком-то там сеансе. — Вы ошибаетесь, — осмелела я. — Помощь необходима! Я, кстати, могу попросить, у меня есть знакомые в этой сфере… — Евгения, — оборвал меня Сапсанов, — Ксения сегодня пережила один из самых трудных моментов в своей жизни. Было бы глупо с этим спорить. Всем нам было нелегко. Вы просто всего не знаете. Или знаете? — В смысле? — удивилась я. — Откуда? Расскажите же, наконец, как все прошло. Что мы ходим вокруг да около? — Расскажу, но коротко, — объявил мне Сапсанов. — Сегодня во время операции случилось несколько непредвиденных моментов, которые изменили ее ход, но не смогли повлиять на финал. У меня украли выкуп. И я впервые видел этих людей, Женя. И видел один раз. Им удалось уйти с деньгами. До сих пор думаю, что они имели отношение к похищению дочери, но чтобы знать все наверняка, их надо найти. — То есть вы не отдали выкуп за Ксению? — А я и сам не знаю, отдал или нет. Деньги пропали. Но и это не все. Ксении с ними не было. Ее удерживал третий. Спецназ сосредоточился на нем, потому что он оказал сопротивление. Он привез Ксению на машине и заперся там с ней. Угрожал ее убить, если ему не дадут уйти. Его пришлось ликвидировать, чтобы добраться до дочери. — Его убили? — Он мертв, Женя. Этот человек похитил Ксению и не хотел идти на переговоры. У него не было шансов. Сапсанов замолчал. Я тоже ничего не говорила. — Так что, — подал голос Игорь Дмитриевич, — я вернул ребенка, но лишился денег. Мне даже выбирать не пришлось. Просто поставили перед фактом. И знаете что? — Что? — тихо спросила я. — Это меня вполне устраивает, — закончил свою мысль счастливый отец. — Человек погиб, Игорь Дмитриевич… — Либо он, либо Ксения. Я выбрал дочь. Ребята в масках подумали о том же. Разговор подошел к концу, даже несмотря на то, что я так и не дала свое согласие на завтрашний визит.