– И что они рассказывают? – Ну… разве ты не хочешь сам всё увидеть? – оценивает моё выражение лица, застыв и прищурившись. – Так, – поспешно отхлёбываю половину порции кофе, – у меня два вопроса: насколько далеко придётся тащиться по жаре и что если на землянах воздействие сказывается как-то по-другому? – Не по-другому, не бойся. На Мирабилисе есть генетические земляне, они тоже попадали под влияние. Вас проще оттуда вызволить, вы не такие контактные. Тем более ты. А тащиться никуда не надо: исследовательский центр находится в этом здании. Мы нашли способ экранировать воздействие. Источник изолирован от внешнего мира. – Хм… Очень уютное соседство… Вы спонтанно запихнули инопланетную угрозу в жилой дом? – Это не жилой дом. Просто я здесь живу. А уют – всего лишь забытьё. Соседство с насекомыми и бактериями, надо думать, не мешает тебе дома спать по ночам? – Ладно. Всё. Хватит. Пойдём. *** Мы спускаемся на два этажа вниз по широкой лестнице, залитой утренним светом местной агрессивной звезды, сочащимся из каких-то похожих на витражные окон, останавливаемся у люка – типичной замены дверей мирабилианских зданий. Я сдуру ожидал увидеть какой-то бункер – конечно, ясно, что защита устроена по-другому… – Останусь в первой комнате, ты пойдёшь дальше – поздороваешься с нашим гостем и посмотришь кино, которое он предложит. Минут через пятнадцать я тебя оттуда вытащу. Время там течёт с такой же скоростью, но внутренне восприятие может всё менять, как… в любых необычных ситуациях. – Том, – пьянея от охватывающего азарта подначить его, выдаю я, – а что если у тебя всё слегка выйдет из-под контроля, как обычно? Он активирует ключ и стальным тоном, которого, казалось бы, не должно быть в его арсенале, произносит: – Если мне обычно всё нравится, это не значит, что я способен терпеть неприемлемый расклад. Понятно? – Понятно: не станешь терпеть… – Не способен терпеть! Это немножко разные вещи, – пропускает меня вперёд в открывшийся дверной проём. – Заходи. Не присматриваясь, быстрым ходом миную первую комнату и вхожу в светлое просторное помещение, обставленное в духе… что-то вроде приёмного покоя в больнице… Условные сидячие места в виде пластиковых кресел, чисто, аккуратно, не предназначено для жизни. От противоположного выхода ко мне движется… человек. Внешность гораздо более земная, чем мирабилианская: слишком тёмные волосы, сглаженные черты лица и глаза светло-карие. Обычный парень. Только почему-то он в пальто – то ли коричневом, то ли сером, то ли вообще грязно-зелёном таком шерстяном – и красном галстуке. Кажется, вот так страшно, как сейчас, мне не было ещё никогда… – Здравствуйте, – говорит он как будто по-русски и как будто без акцента. Не удаётся определить, я это реально слышу или просто понимаю. – Здравствуйте. Что вы здесь делаете? – Вам нравятся истории, – останавливается метрах в двух напротив меня, глядя вперёд. – Истории? Приключения? Ну… не когда меня заставляют! – Вы для этого пришли, – опускает обе руки из подобия непринуждённой позы и вытягивает их вдоль тела. – Нет. Я пришёл пообщаться с вами. – Назначенным способом. – Нет. – Вы желаете видеть. – Забудь про меня, слышишь? Кто ты такой? Внутри головы шарики заходят за ролики, иначе описать не берусь. Нечто вторгается в рассудок, и я, хоть и пришёл за этим, оказываюсь категорически не согласен. – Нет, – повторяю уже тихо, не моргая и не упуская из виду его умиротворённого лица. А внутренне максимально концентрируюсь на собственном разуме, проверяя по кругу отклик системы: сегодня 29 марта, я нахожусь на планете Мирабилис, инфицированной неизвестным чем-то, но не имею к этому отношения, меня зовут Иван Кузнецов и хрена с два я позволю вот так вот с собой обращаться. Собеседник вытягивается по швам ещё сильнее, встрявший в мозгах туман усиливается, обстановка на долю секунды теряет фокус. – Нет, – повторяю ещё раз громче. – У тебя-то какое желание есть? В чём смысл, в чём удовольствие? Давление в башке усиливается, стискиваю зубы и повторяю всё то, что может привязать к реальности. Внезапно вокруг темнеет – и я, кажется, сажусь на стул у себя за спиной, стараясь не упасть. В ту же секунду картинка возвращается – только в кадре теперь нос к носу лицо склонившегося надо мной Тома. – Что произошло? – Ты не дал ему это сделать. – А ты, он же… я тебе не верю! Ну не могу, Том, у тебя фиолетовые глаза, просто гадство… – Ваня, – одной рукой придерживает меня за плечо, а другой совершает какой-то выверенный скользящий жест по своей щеке, – у меня серые глаза, просто линзы. Заталкивает их в нагрудный карман жилета и пялится на меня, досадливо поджав губы, – вполне человеческого цвета радужки. – Зачем?! – У нас мало времени… – скороговоркой тараторит он. – Ладно… у большинства тулисианцев и мирабилианцев вовсе не фиолетовые глаза. Просто это считается красивым, у некоторых из обеих рас из-за мутации вот такой вот цвет глаз… Потому… когда мне потребовалось использовать временные электронные устройства, не привлекая внимания, решил, фиолетовый подойдёт, почему нет? – Ну? – порывисто вдохнув, подытоживает он, как будто хоть чем-то доказал сейчас, что я не прав. – Ты мне веришь? Он владеет техниками воздействия на создание, он бесконечно притворяется, он затащил меня сюда… Но я не могу больше ничего сделать: просто тупо смотрю в теперь неотличимые от человеческих глаза, не будучи в силах ответить, – и теряю контроль над собой. За тысячную долю секунды до этого замечаю силуэт в некрасивом пальто, частично скрытый от меня фигурой Тома. 29 марта 2099 года Не знаю точно, был я в обмороке, в коме или в состоянии клинической смерти, а главное – долю секунды или лет сто… Как минимум больше минуты, судя по тому, что лежу на чём-то мягком, а где-то рядом растревоженным колокольчиком звенит Риткин голос: – Что ты с ним сделал?! Силюсь рассмотреть свою кисть, но она похожа на огромное бежево-розовое пятно на сероватом фоне. – Уж поверьте, ничего я с вашим командиром не делал… Он вовлёкся помимо моей воли… А перед этим справился с ядерным ударом по границам сознания… Куда уж мне… Получается, я на Земле. И всё в порядке. По-дурацки улыбаюсь, не открывая глаз, и они замечают, что я очнулся. Это явно Алекс плюхается на пол рядом со мной и, нахмурившись и сложившись в три погибели, наставляет свой бионический глаз, а точнее хрусталик, – я-то думал, там у него только инженерные инструменты зашиты… Линейка там типа, транспортир… День красивых глаз… Начинает потихоньку потряхивать от смеха… пока не бросает в пот: ёлки-палки, я ведь вижу его лицо, и стены, и… это кухня в квартире Тома. Я на Мирабилисе. Одним движением отпружиниваю на ноги, к неудовольствию вцепившейся в запястье с намерением посчитать пульс Ритки. Зрение на пару секунд заволакивает цветная пелена. – Откуда вы здесь взялись? Том! Я не дам вам всем, кем бы вы ни были, экспериментировать на землянах! Как ты притащил их сюда?! У нас же был уговор! – Успокойся, никого я не тащил! Сядь. – Слушай, ты, моральный урод, у тебя… что-нибудь святое вообще есть? – Разумеется, нет, я же не идиот… Сядь сейчас же и слушай. Это не твои друзья – это, если хочешь, проекция… – Просто пиздец! Ты издеваешься надо мной?! Какого хрена ты тогда с ними разговариваешь? – Я с тобой таким путём разговариваю, разве непонятно?! – Выходит, он всё-таки отправил меня в галлюцинацию… – Нет. Ты вовлёкся сюда вместе со мной, и вот такого я не ожидал… – Том. Очень тебя прошу, какие бы у тебя ни были замыслы, просто расскажи мне, как всё вообще устроено! – Час от часу с тобой не легче! Кто же может знать, как всё вообще устроено?! А это место… есть разные версии… Так или иначе, в отличие от всех остальных, оказавшихся здесь, я… чувствую оба слоя – этот и реальность. – Почему?