– Ты испуг, Пер? Я сделать плохо? – Как ты могла такое подумать о себе, Хаят? Это я всё делал плохо! Они долго молча смотрели друг на друга. Причём в глазах девушки метался страх, а у Пере так же метались мысли, как устроить так, чтобы обоим было хорошо. И чувство ответственности взволновало юношу больше всего. – Хаят, это меняет всю нашу жизнь, – наконец проговорил он и привлёк её голову к себе на грудь. – Я должен теперь позаботиться о тебе с... нашим ребёнком. Теперь это моя главная забота в жизни! – Пер! Ты много злить? Юноша уже привык к её тарабарщине и понимал её. И ответил с улыбкой: – Как я могу злиться на тебя, если сам во всём виноват? И я всё сделаю, чтобы ты жила в достатке и спокойно. Мы обязательно найдём тихое место и будем жить все вместе с... нашим ребёнком. – Я страх, Пер! – Ничего не бойся, Хаят! Мы, возможно, покинем эти места и переселимся на острова. Есть отличные острова, где можно без особого труда устроиться. Эта мысль пришла к нему, когда он вспомнил, как встретил на Сан-Мигеле переселенцев-мавров. Правда, жизни их там позавидовать было трудно, но можно поселиться на Мадейре. Отличный остров и приятный климат. И далеко от этих нетерпимых святош, что не дают людям спокойно жить. Он даже повеселел. И неожиданно сказал, повернув её лицо к себе: – Я тебе не говорил, что я был женат? Она расширила чёрные глаза. – Жена?! И?.. – Она умерла. Её убила собственная служанка, дуэнья, компаньонка. Она была намного старше меня, – он улыбнулся. – Она соблазнила меня и... – он не закончил, а она вдруг спросила: – Ты любить жена? – Любил. Но понял это потом, когда её не стало. Но я отомстил. Потому я и бросился в морские приключения. Всё мечтаю проверить, имеются ли земли за океаном. Странно, да? – Ты я бросить, Пер? – Бросить? Тебя? С чего ты взяла? Никогда не сделаю этого! Я так виноват перед тобой, Хаят! Куда я тебя брошу? И не думай больше об этом. Я так тебя полюбил, что не мыслю жизни без тебя! Он обнял её хрупкое тело, прижал крепко, что она вскрикнула. Стал нежно целовать её губы, лицо, шею. Отстранив её, он спросил очень серьёзно: – Ты выйдешь за меня замуж, Хаят? Она удивлённо смотрела на него и не находила слов для ответа. Лишь побледнела слегка. А он испуганно спросил: – Ты что? Что с тобой? Или я что-то сказал глупое? Ответь же?! – Нас дом нет спрашивать так. Выдают отец и всё! Ты так хотеть? – Я не понял тебя. Я хочу жениться на тебе, чтобы у нас была настоящая семья, и наши дети росли счастливыми. Ты поняла меня? – Понимать, понимать, Пер! Я счастье! А вера? – вдруг помрачнела она. – Кто его знает, что с этой верой делать. Ума не приложу. Но можно подождать с этой верой. Вот мой дед тоже верил иначе, потом принял нашу, и ничего странного не случилось. Правда, он тоже верил в Христа и Троицу. У тебя намного сложнее. Ты в Христа не веришь. У тебя Аллах. – Аллах, Христос, Иса, как у нас его называют, равные Бог. – Проговорила девушка и Пере не смог сообразить, что она хотела этим сказать. И всё же с этого дня они стали, относиться друг к другу как-то иначе. А фуста приближалась к Опорто. Можно считать путешествие законченным. Матросы по-разному собирались распорядиться своими жизнями, но все считали, что пора заканчивать с разбоем и начинать новую жизнь. Лишь два из них не соглашались и намерены были продолжить ходить по лезвию ножа. Глава 13 – За каким чёртом мы вам должны оставлять фусту? – это кричал матрос, который не соглашался разойтись и начинать новую жизнь. – Верно! Платите нашу часть, и можете забирать судно! – поддержал товарища второй пират. – Ребята, – повернулся Пере к остальным. – Они верно требуют. Надо им заплатить, и я предлагаю сброситься по маленькой. – Слыхали, что капитан сказал? Он человек правильный! Давайте, побыстрей сбрасывайтесь – и по рукам! Матросы мялись, а Марью молвил угрюмо: – С меня больше золотого никто не получит. А по твоей вине, Мартин, мы ремонтировали судно, и потому тебе ничего не должно перепасть. Или ты сам заплати за ремонт, а мы посмотрим, что будет дороже для тебя. – Молодец, Мар! Ты здорово придумал! – Правильно! Почему мы все должны были платить в деревне за ремонт, а теперь ещё сбрасываться за этого придурка? Пусть один и получает. – Пусть скажут, сколько он для себя просит, – предложил самый старый из матросов. – Я готов пойти на такое. Крикун задумался и брякнул: – Платите пятнадцать золотых – и я отстану от вас. – Если так и дальше пойдёт, приятель, то ты уйдёшь отсюда без зубов, – со злым прищуром ответил Марью. – Больше четырёх монет ты не получишь. Или соглашайся, или мы тебе ничего не заплатим. Ну? Вступать в ссору с Марью было слишком опасно. Тот обладал достаточной силой и умением, чтобы сломить любого из присутствующих. – Чёрт с вами! – ругнулся матрос и заявил: – Давайте четыре, и будьте вы все прокляты! Гоните деньги! Так команда распалась, и матросы переглянулись, ожидая, что скажут старшие. Марью проговорил сурово: – Судно продадим, разделим всё, и разойдёмся. Мы друг друга не знаем, и никогда не встречались. – Сколько мы можем выручить за судно? – спросил молодой парень. – Двадцать золотых будет для нас вполне приемлемо, – прикинул Марью. – Нас осталось пятеро, и таким образом каждому по четыре монеты. Маловато, но вряд ли больше удастся выручить за старуху. Через неделю судно продали, и каждый побрёл своей дорогой. Хаят боязливо озиралась по сторонам, следуя за Пере. А тот вёл её к домику, где он уже снял комнатку. Такой большой город она видела впервые, и никак не могла привыкнуть к его шумным улицам и публике в разноцветных и дорогих одеждах. Но больше всего её пугали часто встречавшиеся монахи. Их она боялась смертельно. Пере оделся в приличную одежду и навестил нескольких чиновников и купцов, предлагая свои услуги за определённую плату. Его вежливо принимали и отказывали, не выдвигая причин. Наконец один чиновник заметил: – Сеньор де Гувернадора, вы, как фидалго вполне можете претендовать на милость короля и большие льготы, если согласитесь переселиться на острова. – На острова? – встрепенулся Пере. – Какие именно? Это для меня очень важно. Мне бы этого хотелось. – Канары, остров Мадейра. Азоры я вам не советую, слишком трясёт там, как я слышал от вернувшихся оттуда. – И что для этого нужно? – Написать королю прошение, подождать, и, когда получите бумагу с перечнем земель, вам отданных в управление и собственность, можете ехать. В соседнем здании получите даже подъёмные. Немного, но на дорогу хватит. За скромную плату чиновник тут же составил отличное прошение, получил деньги и поклялся передать бумагу тотчас, как случатся оказия. Однако ждать пришлось долго. Лишь через три месяца Пере получил бумагу – грамоту с королевской печатью на шнуре, на право владения девятью тысячами фанег[1] земли, на острове Мадейра, с освобождением от налогов сроком на пять лет. Это был успех. На крыльях этого успеха Пере ворвался к Хаят и с порога закричал: – Дорогая моя! Хаят! Мы едем на Мадейру! Я получил от короля грамоту на владение землёй! Ты понимаешь меня, милая моя? Девушка так широко открыла глаза, что они готовы выпасть из орбит. – Так скорость? – наконец выдавила она и замолчала. – Ты что, недовольна? Мы будем жить на своей земле! Это же здорово! Вот где-то денег надо достать на переезд, хотя нам немного выдадут из казны. Хаят выдавила на лице улыбку, она, однако не обрадовала Пере. – Ты что, моя девочка? Что с тобой? – Я страх, Пер! Очень! Так далеко? Люди мало… – Люди там есть! И ещё приедут! Вот увидишь, нам там будет хорошо. Мы поженимся, и никто не посмеет нас преследовать.