— Какого еще приступа? — За сердце он хватался вполне правдоподобно, — пожал плечами Март. — А матушка грохнулась в обморок. — Настоящий? — поразилась я, помня о маминой профессии. — Само собой. В общем, готовься к встрече: родитель мчит сюда на всех парах, повезло, что в одиночестве. На твоем месте я бы изобразил чуть большую слабость и полную неспособность к авиаперелетам. Лежи и губами едва шевели, короче говоря. Только если и в самом деле не хочешь куда-нибудь улететь. Изображать ничего не пришлось, я и так побелела и откинулась на подушку. — Талант, — прокомментировал братец и одобрительно улыбнулся. — По-моему, это настоящая реакция, — приглядываясь ко мне, сделала вывод Рыжая. — И, кстати, мне как раз пора! — она глянула на меня со значением, пытаясь донести мысль, понятную лишь ей одной, и удалилась. Могла бы вообще не приходить, как по мне. Март посмотрел на Ромку: — Тебе тоже лучше пойти перекусить. Уходить друг не желал, но совместными усилиями мы его выпроводили, и очень вовремя: буквально через пять минут в палату ворвался отец. Поначалу, конечно, взяли верх отцовские чувства, он меня обнимал и целовал, но после очередной порции объятий, папуля пришел, так сказать, в себя. Популярно и довольно подробно объяснив, как он расстроен сложившейся ситуацией, пообещал первым же рейсом отправить меня на треклятый остров, дался он ему, в самом деле. Папа был непреклонен, стало ясно: едва я выберусь из палаты, меня тут же доставят в аэропорт. Приговор вынесен, как говорится. Спустя пару часов в палату наведался доктор с улыбкой стоимостью в целую клинику, не меньше, и сообщил, что пора менять повязки. Папуля тепло доктора поприветствовал, надо полагать, они успели познакомиться, пока я была без сознания. Доктор посоветовал родственникам дать мне немного отдохнуть и мужчины нехотя меня покинули, оставив наедине с целителем. Тот заново перевязал мне руки (я принципиально смотрела в сторону, видеть увечья не хотелось), одобрительно похлопал по плечу и удалился. Я долго смотрела на перебинтованные руки, пока не уснула. Следующий мой подъем ничуть не отличался от предыдущего, разве что чувствовала я себя намного лучше. Руки почти слушались, но я все боялась увидеть шрамы. Они же будут? Без сомнений. Этого я боялась. Но в остальном все шло хорошо, хоть об этом я и молчала: прознай отец, мигом запихнул бы в самолет. Брат по секрету поделился, что весь город сейчас без преувеличения стоит на ушах: все ищут белесого убийцу. Кроме бесчисленных людей самого Симбирина, искали и желающие ему угодить, а таких немерено. Охота началась. Вопрос времени, когда мерзавца поймают. Численность моей личной охраны увеличилась вдвое, а несчастным, что пропустили ко мне цветочника, родитель лично едва не оторвал головы. Март утверждал, что в тот момент отец был злым, словно тысяча чертей, и вряд ли за себя ручался. Уверена, брат сильно преувеличивает: Симбирин-старший всегда отличался надменной рассудительностью и веющим от него холодом, вспышки ярости — это не про него. Весь день моя палата, которая, строго говоря, на палату мало походила, кишела чужой деятельностью. Мама прыгала вокруг кровати весь день, не давая хоть на минуту задуматься о чем-то своем, братец следил за этой картиной и довольно лыбился. Отец бубнил про отдых, Ромка скромно заглядывал, когда семья уходила на обед. От этого мне было больно. Ко мне даже Макар заехал, и опять притащил цветы. От букета избавился Ромка, и я вздохнула от облегчения. Руки почему-то начали чесаться. Вечером ко мне зашел доктор и выгнал всех посетителей. И опять поменял повязку. — Шрамы останутся? — тихо спросила я, все еще не глядя на руки. — Их можно убрать, — обнадежил он. — Не сейчас, чуть позже. — Так и сделаю. Доктор еще раз десять заверил, что все сейчас лечится, и ушел. Глава 15 — Мне нужен план побега, — обрадовала я Ромку в один из дней. Друг как раз жевал в этот момент бутерброд, потому подавился и закашлялся от счастья. И выдал весьма впечатляющее: — Чего?! — Того. Который день уже проходит, а результатов ноль. Есть мнение, что убийцу не поймает даже отец, настолько тот хорошо спрятался. Перекрасил поди свои приметные пакли — и другой человек! К тому же, фоторобот — это так, ерунда, по нему человека вообще трудно узнать. А мне, по-твоему, всю жизнь теперь на берегу моря жить и бояться, что он за мной придет? Парня ловить надо. — Дай угадаю: ты решила, что лучше не мучить беднягу утомительными путешествиями, мол, вот она я, убивай меня? — судя по Ромкиной физиономии, он даже не сомневался, что такое могло прийти мне в голову. — Почти угадал, будем ловить на живца. Парня кто только не ищет, а толку нет. Пора взять дело в свои руки и в очередной раз доказать всем, что у меня получится лучше. — Лучше получится умереть? — Поймать страшного убийцу. — Ты еще папе это объясни, про живца-то. Думаю, он будет в восторге от твоей наследственной гениальности, даже доказательств не потребуется. — Папе незачем знать, Март говорит, у него сердце, — с укором ответила я Ромке. — Родителей надо беречь, дурачок. — Меня бы тоже поберегла, чувствую, такими темпами облысею я уже через год! Хотя какой там… с тобой я до сей счастливого момента вообще не доживу. — Доживешь. Мы же договаривались, что я буду твоих детей мучить… когда-нибудь. А сейчас — слушай мой план… Но Ромка меня перебил: — Даже не мечтай, дорогая. Знаешь, что я сделаю? Сейчас же предупрежу охрану о возможном побеге. Никаких наживок, расследований и прочего. Сеня, хоть немного пожалей родных: ты была на волоске от смерти, понимаешь? Не понимаешь, — глядя на меня, сделал он вывод. — Ни черта ты не понимаешь. Покачав головой, он встал и на самом деле куда-то ушел. Надо полагать, приводить угрозу в действие, Ромка меня лучше всех знает. Предательство друга неожиданно ранило едва ли не сильнее белесого киллера, ведь такого я от Ромки не ожидала, он всегда меня поддерживал. Все бывает в первый раз, видимо. Когда Ромка вернулся ко мне, я с ним демонстративно не разговаривала. Он не понимал, что сидеть в четырех стенах мне порядком надоело и все мое злобное существо жаждало отмщения. К тому же, вчера я обнаружила, что сон без бокала вина на ночь идет очень неохотно и начинают появляться всякие нехорошие мысли, а во мне и так достаточно плохого. Весь день я думала, как можно выбраться из сложившейся ситуации, но план все не шел. Время близилось к полуночи, а я все пялилась в потолок, пытаясь найти вариант, который устроит абсолютно всех. Кроме того, чтобы клонировать себя раз этак пять, ничего более гениального не придумала. Так, одну амбициозную мелочь. В три часа ночи я выбралась из кровати. Если идти, то сейчас, момент хорош: я уже давно покорно лежу в больнице, бдительность охраны снижена. Ночью персонала мало, да и те все дремлют на постах. И вряд ли проснутся, в три часа ночи сонливость у людей повышается, а время реакции на раздражители увеличивается. Перекинув ногу через окно (у меня был первый этаж), я легко спрыгнула вниз. Мне повезло, ночь была по-апрельски теплая. Огляделась: вряд ли моя охрана сидит в кусах под окном, а вот ближе к дороге, в машине, очень может быть. Подождав пару минут и никакого движения в свою сторону не заметив, я начала медленно обходить здание. Насколько я знала, периметр не охранялся, и сейчас я двигалась в направлении, противоположном от главного входа. Перелезть через забор было плевым делом: перекинув ноги одну за другой, я спрыгнула… и угодила в чьи-то цепкие объятия. Завопить мне не дали, зажав ладонью рот. — Сентябрина Евгеньевна, — с укором произнес знакомый голос, когда я изловчилась задвинуть неизвестному ногой. Узнав голос, я тут же расслабилась и обмякла. Рука с моего рта моментально исчезла и я повернулась к… как его там? Денис? Данил? Кажется, Данил. — Ты хоть когда-нибудь спишь? — нахмурилась я, уперев руки в бока. — Бывает. Куда направляетесь? — беззлобно поинтересовался он, снимая пальто и накидывая его мне на плечи. — А тебе какая разница? — Никакой. А вот другим ребяткам разница есть.. — Ты меня сдать хочешь? — Подумываю над этим. Потому и спросил о вашем направлении, — флегматично объяснил он. — Если ты меня сдашь — меня увезут из города, возможно, навечно. Как думаешь, твоему хозяину это понравится? — провокационно поинтересовалась я. — А почему нет? Меньше беспокойства. — Ничего не меньше! Тут я хотя бы на глазах, а там… — я выразительно скосила глаза куда-то вправо, где, по моим представлениям находился юг. Старалась я совершенно зря, раз темно, но да ладно. — Я вас все равно никуда не отпущу, — отрезал Данил. — А домой отвезешь? — Вы же понимаете, что дома вас будут искать в первую очередь? И сразу, как вы выразились, увезут из города, — похоже, парень искренне полагал, что имеет дело с круглой дурой. — Вези в родительский дом, — зло прошипела я и первой пошагала от забора. Данил нагнал меня и ненавязчиво увел в другую сторону, к машине. Добрались мы в рекордное время, казалось, я даже моргнуть не успела, как парень тормозил возле забора соседей. Мне понравилась такая предусмотрительность, интересно, где Вишневский этого парня раздобыл? Я не удержалась и задала этот вопрос. — Спросите у него, — был короткий ответ. — Так вы идете домой или у нас иная цель? Сидеть в машине и трепать мне нервы, например? — Иду. — Могу пожелать вам удачи, Сентябрина Евгеньевна. — Никаких пожеланий. Поцелуешь меня? Спокойствие Данила сразу же дало трещину, мимика лица пришла в движение. Я наклонилась ближе: — А что такого? Красивая девушка просит ее поцеловать. Это разве проблема?