— Что?! Сеня… — послышался непонятный шум и, кажется, визг тормозов, Ромкин голос из недовольного превратился в какой-то чужой, как будто вместо него вдруг заговорил кто-то другой. — Сеня, ты в порядке? — Пока да, но лучше поторопись. Я сижу в гардеробной, убийцу отпугнул пистолет, но у меня тут небольшое ранение. Он его видел, потому не уходит. — Так и сиди, слышишь? Если он зайдет — стреляй, поняла? Сколько понадобится раз. Я уже еду к тебе, сейчас позвоню ребятам и найду номер твоей охраны. Ты, главное, подержись и не промажь, если урод соберется к тебе зайти. — Я и сама бы до этого додумалась, Ромочка. Говорю же, еще немного и со стрельбой могут возникнуть проблемы! Времени очень мало. Ромка долго молчал. И опять чужим голосом сказал: — Раньше, чем через пятнадцать минут, мне до тебя не добраться. — У меня нет столько времени, Ром, — покачала я головой, хоть видеть меня он и не мог. От Ромкиного голоса на глаза наворачивались слезы. — Понял. Перезвоню через минуту. Все будет хорошо, все будет отлично. И он отключился. Темные пятна перед глазами все росли. Скорее всего, белесый слышал мою болтовню и поспешит смыться, опасность почти миновала. Это хорошо, я уже чувствовала, как силы меня покидают: мое самоврачевание особо не помогло, рукава рубашки успели набрякнуть от крови. Зазвонил телефон, Ромка пытался выйти на связь. Но я не могла ответить на звонок, руки не слушались. Наступила слабость и апатия. Послышался грохот, топот ног. Стук в дверь гардеробной, голоса. И я отключилась. Глава 14 Пробуждение после всего произошедшего приятным назвать трудно: в теле поселилась такая слабость, словно накануне я лично проложила новую ветку метро. Или пробежалась по всем барам города и области, совершенно не жалея себя. Руки-ноги шевелились неохотно, я пыталась сказать что-то, но губы едва слушались. Но мои попытки не остались незамеченными. Чьи-то руки начали гладить меня по лицу и по волосам, почти сразу вместо рук в ход пошли губы. — Сенька, Сенечка… — шептал рядом Ромка. Я прочистила горло и просипела: — Надеюсь, они чистые. — Кто? — Руки твои, бестолочь! — и наконец я открыла глаза. Первое, что увидела — Ромкнину физиономию, обеспокоенную и счастливую одновременно. Увидев, что я очнулась, друг опять кинулся меня целовать, полностью загораживая обзор. — Успокойся уже, — проворчала я, пытаясь хоть как-то заглянуть ему за спину и узнать, где я нахожусь. В больнице? Или отец уже отослал меня подальше, пользуясь моей беспомощностью? Хотя вряд ли он отправил бы со мной Ромку. Значит, все-таки больница. — Ты ее задушишь, — шикнула невидимая для меня Рыжая. Кажется, она мне помогла и Ромашку в сторону оттащила. Моему взору открылся бежевый диван напротив, он не особо удачно пытался слиться с кремовыми стенами. Рядом с диваном располагался шкаф и два стола, в данный момент оба были заставлены цветами. Увидев последнее, я скривилась: — Кто догадался притащить мне эти веники? Затолкать бы их им в задницу! После случившегося я определенно буду ненавидеть цветы до конца своих дней, а то и дольше. Интересно, в аду есть цветы? Не хотелось бы там их увидеть. — Думаю, она чувствует себя прекрасно, — прокомментировала Рыжая, довольно улыбаясь из-за Ромкиной спины. Ромка. Только сейчас я смогла разглядеть его как следует. Сколько времени я была в отключке? Такое чувство, что прошли десятилетия. Не маячь рядом Рыжая, я бы так и подумала, глядя на друга. Он осунулся, похудел и будто резко постарел, по виду вполне мог бы сгодиться мне в отцы. Если бы мой отец мог быть таким неухоженным растрепой с мешками под глазами, конечно. — Ромочка… — жалобно пискнула я. Друг намек понял и кинулся в повторные объятия. — Эм… — замялась Рыжая. — Пожалуй, я вас оставлю. Пойду, запихаю вон те милые тюльпанчики себе в задницу… или просто подарю кому-нибудь более благодарному, — с этими словами она подхватила букет и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. А я обнимала Ромку в ответ. Руки казались тяжелыми, но мне было плевать. — Сенечка… — в очередной раз пробубнил друг и сжал меня крепче. Только я решила, что больше от него слов сегодня не дождусь, как он продолжил: — Я едва не рехнулся от ужаса… как ты себя чувствуешь? — спохватился он, разжимая объятия. — Я ведь не сделал тебе больно? Прости, кинулся, как дурак. Это я от радости чуть с ума не сошел. Сенька… — не без опаски он протянул руку и начал гладить меня по рукам. Задев бинты, замер. — Прекрати вести себя так, словно я едва не скончалась! — не выдержала я. — Подумаешь, сознание потеряла! — Ты потеряла много крови. Ты понимаешь, что могла умереть? Я думал, хуже тех дней, когда ты пропала, у меня уже не будет, но пока ты была без сознания… тот выродок убил шестерых. Ты могла стать седьмой. Это уже никуда не годилось. — Хватит нагнетать! Если я когда-нибудь и умру из-за мужчины, то только со смеху! Так что вполне возможно, что прикончишь меня именно ты. Лучше расскажи, где я. Ромка долго смотрел на меня, прежде чем заговорить: — Ты в частной клинике в квартале от твоего дома. Тебя доставили сюда, потому что счет шел на минуты, Сеня. Ни о скорой, ни о любой другой больнице и речи не было, а сюда добрались минуты за три. К тому моменту, как я приехал, тебе уже оказывали помощь. — Его… поймали? — Нет, когда парни поднялись, в квартире была лишь ты одна, уже без сознания. На всякий случай прочесали весь район, но было уже поздно, никаких следов. Непонятно даже, как этот тип ушел, учитывая, что охрана дремала не только возле подъезда, но и с другой стороны. Как-то прошляпили, деятели хреновы. — Папа знает о случившемся? — Знает. Полчаса назад он уехал домой, отвезти твою маму. Она провела здесь больше суток, спала на диване. Все мы… волновались. Даже Март бродит где-то в коридоре. Похоже, я и впрямь чуть не померла, раз Март добрался до города. А Ромка… Ромка воспользовался моментом, чтобы пробраться ко мне. Вряд ли до этого его подпускали близко, раз здесь были родители. Вовремя я очнулась, хорошо, что никто не успел пострадать. Хорошо, что Ромка не успел пострадать. — Меня обнаружила охрана? — вернулась я к допросу. — Да. — Ответ прозвучал не слишком уверенно, друг замялся, но все же пояснил: — Охрана не отцовская. Я не знал, как им позвонить, потому набрал Вишневского. Оказалось, его люди все еще за тобой приглядывали, они и добрались до тебя первыми. Это был парень по имени Данил. — С ним мы встречались. Надеюсь, Вишневский сюда не приходил? — Нет. — Отлично. Я и так много крови потеряла, выпил бы последнюю каплю. — Макар приходил, принес цветы, — Ромка кивнул на заставленный стол. — Переживал за тебя. Славка тоже звонил, волновался. И Славику я перезвоню в первую очередь. Я запомнила лицо убийцы, могу помочь с фотороботом и многими деталями. Вроде акцента и ругательств на немецком. Об этом я рассказала и другу: — Ромочка… я тут что вспомнила: убийца у нас, похоже, иностранец. По крайней мере, болтал по-немецки. Хотя и русский у него отличный, он сказал мне пару фраз, заметно, что языком он владеет. Но теперь я совсем ничего не понимаю: с чего бы какому-то немцу у нас так зверствовать? У него настолько серьезный зуб на Вишневского? — С жертвами связан не только он, но и ты. Подумай, Сенька: а не наворотила ли ты каких дел, как с Макаром в прошлый раз? — Нет, — не очень уверенно замотала я головой. — По крайней мере, не до такой степени, ты меня знаешь: настолько по-крупному я никогда не развлекалась. Да и почему мы вернулись ко мне, когда у нас есть хитрющий пират с темным прошлым? — Не хочу, чтобы он был впутан в это, — загадочно ответил Ромка. Спросить, что он имел под этим бредом ввиду, я не успела, в палату ворвался Март в компании Рыжей. Похоже, Ольга проговорилась о моем пробуждении и теперь мялась возле братца, где-то в районе его грудной клетки: ростом она даже до его подмышки не дотягивала. Март подошёл ко мне и поцеловал в макушку: — Так и знал, что от тебя легко не отделаться. — Даже не мечтай стать единственным наследником! — Ну… с твоей-то маниакальной способностью находить неприятности у меня точно есть шанс. Может, тебе стоит вернуться к прошлым мелким делишкам и не пытаться довести отца до сердечного приступа?