В этот момент четвертый голос, который Чеймберс был слегка удивлен услышать, присоединился к разговору: — Это констебль Винтер. Мы будем подкреплением. — Принято. Будучи не в настроении для неизбежного спора, Чеймберс прибавил газу, несясь сквозь город на север. — Pietà! Pietà! — горько восклицала темноволосая женщина, когда Чеймберс подъехал к ряду обветшалых коттеджей. Она заметила его, когда он заглушил двигатель, и поспешно подбежала к нему, с лицом, мокрым от слез, и ужасом в глазах. Она схватила его за пальто: — Pietà! — Я огляжу его, — пообещал он, ступая к открытой двери. Но когда она не ослабила хватку, ему пришлось приложить силу, чтобы убрать ее руки. — Нет. Нет. Нет. Pietà! — Вам нужно пустить меня к нему, — твердо сказал он женщине, передавая ее обратно родственникам-подросткам и направляясь в дом. Запах мгновенно ударил ему в нос: грязные лотки, телесные запахи и разложение. Спальня слева пустовала, поэтому он двинулся дальше по коридору, где его перехватил Винтер. — Сержант, — кратко поприветствовал он Чеймберса. — Констебль. — Как вы можете понять по запаху, — начал он, пытаясь сдержать рвотный позыв, — у нас два трупа. — На этот раз вы абсолютно уверены? — невозмутимо спросил Чеймберс, не потому, что хотел спровоцировать молодого человека, а просто потому, что он предоставил ему идеальную возможность для этого. Винтера, похоже, это не впечатлило. — Судя по всему, прошло по меньшей мере несколько дней. И… — …И? — Как и говорили: их склеили вместе. — Прикрывая рот и нос ладонью, он жестом позвал Чеймберса следовать за ним. Они вошли в мрачную гостиную. Холодный ветер раздувал мусор у их ног, стеклянные двери были подперты, пока партнерша Винтера вышла на минуту. Стараясь глядеть на странную фигуру только краем глаза, Чеймберс собрался с силами… И повернулся посмотреть. В центре изношенного дивана сидела женщина лет тридцати, ее голову покрывало струящееся полотно, спадающее волнами на ковер. Тело мальчика-подростка лежало у нее на коленях, с головой, откинутой ей на руки, с проглядывающими сквозь кожу ребами, обнаженное, за исключением узкой полоски ткани вокруг талии. Несмотря на то, что их нашли не сразу, и на запах, указывающий на обратное, их кожа имела здоровый оттенок. — Абсолютно серьезно, вы точно проверили, что они мертвы, да? — спросил Чеймберс. — Да! — оскорбленно ответил Винтер. — Пульса нет. Признаков дыхания тоже. Зрачки не реагируют. Чеймберс удовлетворенно кивнул, затем натянул джемпер на лицо, чтобы вдохнуть. — Склеены? — спросил он. — Ее рука к его подмышке, его рука, ноги и голова… и ее затылок к стене. — Гос-по-ди, — сказал Чеймберс, облекая руки в пару одноразовых перчаток. Осторожно ступая через струящийся по полу плащ, он оглядел затылок мальчика. — Что-то ищете? — спросил его Винтер. — Улики, — ответил он. — А именно? Не обнаружив следа укола, Чеймберс не ответил. Но потом нахмурился, заметив на своих перчатках бежево-коричневатую пудру. Затем он попробовал осторожно подвинуть голову женщины, но сдался, осознав, что ткань приклеили к скальпу, чтобы удержать ее в одном положении. — Знаете, кто они? — спросил Чеймберс. В этот момент вечно сердитая партнерша Винтера протопала в комнату, держа в руках блокнот. — Полагаю, вы уже встретились с соседкой по дороге сюда? — спросил она. Он кивнул. — Она зовет одного из них Питер или Пита, но по моим сведениям, это Николетт и Альфонс Котиллард. Мать и сын. И это их дом, — убежденно произнесла Райли и захлопнула блокнот, словно она только что раскрыла дело. — С другой стороны, она наложит кирпичей, когда узнает, что этот Питер в норме. Чеймберс с Винтером смерили ее неодобрительными взглядами. — Я нашла метадон в шкафчике в ванной, — продолжила она, не замечая. — Поглядите, какие они тощие. Не нужно быть гением, чтобы понять… хреновы торчки, — закончила она тоном, намекающим, что они получили по заслугам. Чеймберс почесал голову и посмотрел на нее. — На конверте в прихожей был штамп приемной комиссии Кэмбриджского университета, на стене спальни в рамке висит медаль юношеского чемпионата Великобритании, а тот факт, что под вашим огромным чертовым копытом лежит зажим для носа, указывает на… Он был пловцом. И чертовски хорошим, судя по всему. Винтер сдержал улыбку, глядя, как его безмозглая партнерша поднимает ногу, обнаруживая погнутый кусок пластика, который она втоптала в ковер. Оскорбленная, пристыженная, впечатленная и удивленная, она стояла на одной ноге, глядя на детектива так, словно он только что применил колдовство. — Вызовите сюда криминалистов, — сказал им Чеймберс, подмечая более бледные пятна кожи там, где он прикоснулся к жертве. — Я пойду за фотоаппаратом. Он вышел из дома, пересекая сад. — Детектив! Детектив! Тяжело вздохнув, он повернулся лицом к Винтеру: — Сейчас не время. — Pietà!.. Pietà! — Ради бога, — пробормотал он, глядя на то, как женщина бежит к ним. — Идите домой, — сказал он бессмысленно. — Может ее кто-нибудь забрать, пожалуйста? — спросил он у все увеличивающегося круга зрителей. Все еще безутешную женщину увела заботливая пара. Чеймберс покачал головой и посмотрел на Винтера: — Прежде чем вы что-либо ска… — В чем ваша проблема? — Ладно. Прежде чем вы скажете что-либо еще… Проблемы нет, — сказал он Винтеру, застегивая пальто. — Брехня. Я видел, что вы сказали обо мне начальству. Из-за вас меня чуть не отстранили! — Ну, я рад, что этого не произошло, — улыбнулся Чеймберс, поворачиваясь, чтобы уйти, но молодой констебль необдуманно схватил его за руку. — Не… прикасайтесь ко мне, — выплюнул он клубом теплого дыхания. Винтер отпустил его, но все равно продолжил говорить то, за чем вышел: — Вы были там той ночью. Вы знали, в каких условиях мы работали. Любой бы подумал, что он мертв. Вы могли меня поддержать. Вы могли бы… — Я спас вашу задницу, — перебил его Чеймберс. — Что вы?.. — начал он, безуспешно пытаясь выглядеть возмущенным. — Вы сами сказали: они показали вам что-то, сказанное мной начальнику конфиденциально. Поэтому на чьей стороне, по-вашему, они были? — Винтер выглядел растерянным. — Они не могли свалить это на меня, поэтому начали искать других виноватых. Если бы я заступился за вас, они бы вас наказали просто в отместку мне. Вместо этого вы отделались всего лишь легким испугом за ошибку, достойную увольнения. Не за что. — Значит, вы не считаете, что я «типичный детектив-аматор, не способный отставить в сторону собственное эго даже для того, чтобы справиться с элементарными вещами»? — О, это я говорил серьезно, — пошутил Чеймберс, похлопывая расслабившегося Винтера по спине, когда громкая женщина снова выбежала из одного из домов. — Pietà? — предугадал Чеймберс. — Pietà, — кивнул Винтер. — Pietà! — прокричала женщина, всовывая Чеймберсу в руки книгу, открытую на странице с фотографией ренессансного шедевра Микеланджело: юная Мария, держащая своего сына у себя на коленях после его распятия, в жутковато знакомой позе, — пятисотлетняя статуя, отображающая место преступления в двадцати футах от них. — Вот дерьмо, — пробормотал Чеймберс. — Что? — нетерпеливо спросил Винтер. Чеймберс развернул книгу к нему, лицо Винтера тут же осунулось, сочетаясь выражением с детективом: — Пьета. Глава 5