Чеймберс выпрямился и завел машину, дворники пришли в движение, когда он включил фары. — Еще детали? — спросил он, уже несясь по дороге. — Звонивший прячется в комнате для персонала в секции греческой скульптуры… Теперь говорит, что не чувствует ничего ниже пупка. Он сказал, что слышит нападавшего, но ему некуда бежать. — Принято. — Подкрепление в пути. — Премного благодарен. В четырех милях от него Винтер и Райли слушали короткий диалог по радио. Винтер еще долго глазел на маленькую черную коробку после того, как помехи затихли. — Даже не думай, — предупредила его Райли, ее грубый тон впервые в истории сменился на искреннее беспокойство за него. До конца смены оставалось пятнадцать минут, им и так приходилось закончить позже, и должны найтись дюжины других офицеров, находящихся намного ближе к Чеймберсу. — Винтер… Винтер! — позвала Райли. Он невыразительно поглядел на нее. — Они больше не потерпят. Они мне так и сказали. Забудь об этом. Он доехал до конца улицы и притормозил перед развилкой: налево — дом, направо — Чеймберс и более чем вероятный конец его карьеры… Бросив машину посреди пешего сквера, Чеймберс взбежал по лестнице к колоннам, обрамлявшим величественный фасад музея. Проходя сквозь двери, такие массивные, что они будто были готовы принять гордого Бога, заглянувшего полюбоваться своей работой, он взглянул на список выставочных залов, указывающий во все стороны. — Греческая скульптура?! — закричал он, показывая свое удостоверение. Женщина за стойкой просто пялилась на него. — Греческая скульптура?! — снова потребовал он. Она указала через холл. Войдя в лабиринт тихих коридоров, Чеймберс последовал за стрелками над головой, проносясь мимо сюрреалистичных видов, задерживавшихся у него в мыслях: открытый саркофаг, драконоподобные создания, вырезанные в камне, колоссальная половина головы бородатого божества. Наконец он добрался до таблички, гласящей: «Греки и Ликийцы 400–325 до н. э.». Доставая свой личный раскладной нож, из тех, которые носила половина полицейских на крайний случай, он вошел в первый тускло освещенный зал, где его ждал строй богов, смахивавших на спящих великанов. Чувствуя себя неуютно на виду, он держался тонкой дорожки света, бегущей через все помещение, как мост через бездну, чтобы добраться до входа в Галикарнасский мавзолей. Неоконченные и истерзанные временем подсвеченные скульптуры отбрасывали длинные тени. Заметив неприметную дверь в стене, он подошел и обнаружил за ней лишь чистящие средства. Чувствуя движение за спиной, Чеймберс поднял оружие и обернулся к галерее, выглядящей все такой же неподвижной… Но затем он услышал поспешные шаги, доносящиеся из соседнего зала. Преследуя звук, он попал в еще одну пустующую комнату, где атмосферу нарушал только прямоугольник теплого света, льющегося из открытого дверного проема. Еще больше насторожившись, Чеймберс медленно приближался, с каждым шагом видя все больше комнаты, пока не добрался до порога: кабинет пустовал, телефонная трубка была снята с рычага и брошена петь свою монотонную мелодию. Звук бегущих шагов послышался снова. Чеймберс слишком поздно среагировал, почувствовав резкую боль в затылке, но все же замахнулся ножом при падении вперед и каким-то образом умудрился пнуть дверь в нападавшего, приземляясь на пол. Хлипкое дерево отскочило назад, но Чеймберс пнул снова. На этот раз дверь захлопнулась, и он ринулся повернуть замок. Дверь задрожала и затрещала от атаки снаружи, ручка задергалась вверх и вниз, словно сама по себе, когда ее безуспешно поворачивали. А затем столь же внезапно, как и началось, все стихло. Чеймберс потрогал шею рукой, и на его пальцах осталась кровь. Пытаясь сохранять спокойствие, он потянулся и сжал рану, как его учили, пуская кровь, как из любого прокола иглой, чувствуя теплые капли, бегущие по спине. Игнорируя покалывание в пальцах рук и ног, он подобрал нож с пола и приоткрыл дверь — ни следа нападавшего, кроме внезапно сработавшей неподалеку сигнализации. Чувствуя себя как пьяный он побежал на звук и вырвался через запасной выход в служебный переулок. Машина завелась, чуть не ослеплив его белым светом, мокрый снег исказил воздух вокруг него, когда «Форд Транзит» резко сдал назад. Преследуя его к передней части музея, Чеймберс почувствовал, как его видение замедляется, заставляя его двигаться как во сне, и ощутил, как покалывание в пальцах поднимается к ладоням. Ярко-оранжевый фургон задом съехал с бордюра и унесся, пока он бежал к своей машине. Вслепую нащупывая радио, Бен завел двигатель и отправился в погоню. — Контроль? Контроль? — Прием. — Чеймберс. Преследую оранжевый «Транзит», направляющийся на восток по Блумсбери-плейс, — промямлил он. — Повторите. Какая улица? — Бум… сби Пейс. — Детектив Чеймберс, я не могу разобрать, что вы говорите. Мне нужно знать, где вы. Фургон ускорился, проскочив на красный свет. Чеймберс в ответ нажал на педаль, его рука безвольно болталась, когда яркий свет пронесся мимо окон, двигатель завизжал, требуя переключить передачу, машина продолжила набирать скорость: 50 м/ч, 55 м/ч… Обмякнув за рулем, проносясь мимо отеля «Кимптон Фицрой», Чеймберс подъехал сбоку к летящему фургону, но ему не удалось рассмотреть фигуру на водительском сиденье. Чувствуя, как онемение пробирается по шее, он последним отчаянным рывком крутанул руль. Машина врезалась в фургон сзади, заставив его неуправляемо завертеться, а его автомобиль вылетел на перекресток и кувыркнулся, убийственно переворачивался снова и снова, разбрызгивая металл и стекло в воздухе, пока, наконец, не опрокинулся набок и замер. Когда Чеймберс пришел в сознание, он увидел, что лежит лицом вниз на дороге, выброшенный из своей покореженной машины, которая все еще опасно покачивалась возле него. Он не мог двигать ни одной частью тела, не мог говорить, не мог делать ничего, кроме как смотреть на поврежденный фургон, поворачивающий обратно в его сторону. Он начал звать, но выдавил из себя лишь слабый стон, когда в поле зрения появились чьи-то ботинки. Какой-то человек достал что-то из багажника, прежде чем подойти. Чеймберс пытался кричать, молить, слезы бессилия заструились по его щекам, когда возле его лица положили ржавую пилу. Чувствствуя фигуру, стоящую над ним, он смотрел, как ее тень встала на колени. Охваченный паникой и бепомощностью, он видел, как рука в перчатке потянулась за пилой. Неспособный чувствовать боль, Чеймберс все еще ощущал, как волосы оттягивают скальп, когда тень передвинула его голову, а также чувствовал давление зубчатого лезвия на затылке, вибрацию зубцов, царапающих кость… Рев двигателя возвестил о прибытии патрульной машины, вылетающей из-за угла, ковер битого стекла под ним замерцал в мигающем синем свете. Сирены предупреждающе взвыли, тень отпустила голову Чеймберса и ринулась обратно к фургону. — Оранжевый фургон, повреждена задняя часть, в данный момент на Бернард-стрит! — закричал Винтер в радио, в то время как Райли распахнула дверцу и ринулась в погоню за подозреваемым. — И мне нужна «Скорая» к «Кимптон Фицрою»! Сейчас же! — добавил он, выбираясь из машины. Закончив разговор, он буквально замер на несколько секунд, созерцая разрушения вокруг. Куски разбитой машины рассыпались по всей дороге, единственная рабочая фара светила назад на ее хаотичный путь. У него отвисла челюсть, когда его взгляд упал на нечто, похожее на огромную змею, поползшее в их сторону, сверкнув пронизывающими зелеными глазами в свете фары. В ту же секунду он услышал вопль своей партнерши: «Полиция! Стоять!» Оторвавшись от сюрреалистичной сцены, он поспешил к Чеймберсу, с первого взгляда решив, что тот мертв. У него перехватило дыхание при виде жуткой раны поперек затылка, сквозь которую белела кость, и его ободранной ноги, все еще частично зажатой под шаткой машиной. — Стоять! — снова закричала Райли, когда фургон с хрустом пришел в движение, завизжал шинами и, хлопая незакрытой задней дверью, унесся по улице. Винтер опустился на колени возле Чеймберса и с облегчением обнаружил слабый пульс, затем уловил усиливающийся запах бензина, стекавшего из машины на асфальт. Поспешно сняв пояс, чтобы смастерить шину, он заметил море мигалок, появившихся вдали, и отступающий фургон, тормозящий, а затем разворачивающийся обратно в их сторону. — Эй. Это Винтер, — сказал он своему смертельно раненному коллеге. — С вами все будет в порядке, — пообещал он, одним глазом поглядывая на машину, несущуюся прямо на них, пока покореженный столб плевался искрами в растущую лужу бензина и масла. Он затянул кожаный пояс насколько хватило сил, лишь замедлив кровотечение. Хриплый двигатель фургона зарычал, набирая скорость. — Убирайтесь с дороги! — закричала Райли, несясь обратно к их патрульной машине. Винтер попытался поднять Чеймберса, но не смог, потому что его нога была крепко зажата под перевернутым автомобилем. Он попробовал снова, как раз когда одинокая искра приземлилась в темную лужу, поджигая дорогу, а фургон уже был всего в нескольких сотнях метров от них. — Оставь его, Винтер! — завопила Райли. — Оставь его! Морщась, Винтер схватился за то, что осталось от ноги Чеймберса, потянул, поворачивая ее, и застрявшая нога наконец-то освободилась. Хватая обездвиженного детектива за руку, он оттащил его от машины всего за несколько секунд до того, как она загорелась, после чего практически мгновенно взорвался пробитый бензиновый бак. Взрыв на секунду ослепил их всех, Винтер протер глаза и с ужасом увидел, как фургон свернул с пути и теперь направлялся к патрульной машине. — Райли! — выкрикнул он, когда его ошеломленная партнерша сложилась под колесами уносящегося в ночь фургона, как тряпичная кукла. — Райли?! — снова закричал он. Шагая в ее сторону, он заметил, что стоит в новой луже крови, обильно сочившейся из ноги Чеймберса. В исступлении от шока, Винтер упал на колени и поправил шину, всем своим весом навалившись на артерию, лишь бы замедлить кровотечение, только чтобы предстать перед невозможным выбором: когда его искалеченная партнерша потянулась к нему, Винтер не мог двинуться, не мог пойти к ней. — Помощь уже рядом! — отчаянно закричал он. Свет мигалок быстро приближался. — Я здесь, Райли! Просто держись! Тридцать секунд, я обещаю! Просто держись! Ее рука бессильно опустилась на асфальт. — Райли?! — позвал он. — …Райли?! Хор сирен заполнил ночное небо. Его нервы сдали. Он глядел, как мокрый снег падает в свечении бутиков вдоль улицы, такая обыденная обстановка для этого переломного момента его жизни, и ни следа угольно-черной змеи, увиденной им всего минуту назад. Гадая, было ли это вообще по-настоящему, было ли все это реальностью, Винтер закрыл глаза, приказывая себе проснуться. Глава 13 Семь лет спустя… Пятница, 15 ноября 1996 Она не была уверена, что именно ее разбудило: тусклый желтый свет, пробивающийся сквозь запятнанные занавески, ноябрьский сквозняк, дохнувший на ее оголенные плечи, или дверца машины, хлопнувшая на улице. Вытащив руку из-под своего истощенного друга/дилера/случайного спутника, она села на разодранном матрасе, и простыня сползла миллиметр за миллиметром, словно оголяя произведение искусства. Замысловатые татуировки красовались на ее покрытой мурашками коже, расползаясь по обеим рукам и даже просачиваясь на тыльные стороны ладоней, полностью укрыв ее спину и грудь. Она осторожно встала, стараясь не наступить на использованную иглу, принесшую ей спокойный ночной сон, и начала одеваться, но услышала, как распахивается дверь внизу. — Полиция! — На пол! Я сказал: на пол! Пока тяжелые шаги грохотали по лестнице, она оставила своего знакомого лежать в отключке, выглянула из-за угла, натягивая сетчатый джемпер через голову, когда полиция выбила еще одну дверь дальше по коридору.