— Ну же. Мы оба знаем, что здесь что-то не сходится. Вы знаете, что эти два дела связаны. — Я не знаю ничего! — огрызнулся Винтер. Начало моросить. — Парень признался, Чеймберс! — Но что, если мы могли бы доказать, что он врет? Показать им, что мы все это время были правы? Винтер взглянул на часы: — Как? — Мы их спровоцируем. Мы заставим их отреагировать эмоционально, ошибиться. — И почему это звучит так знакомо? — сухо поинтересовался Винтер, окидывая взглядом своего взъерошенного коллегу. — Я в порядке. — У вас кровь на ботинках. Взгляд Чеймберса метнулся вниз, но он не объяснился. — Я не справлюсь сам. Я не могу наблюдать за обоими одновременно. — Мне жаль, — сказал Винтер, отворачиваясь. — Послушайте, вы видели этих людей. Они чокнутые. Я знаю, если мы их подтолкнем, один из них сорвется. Они наконец-то покажут свои истинные лица. И когда это случится, мы будем ждать. — Вы тоже говорите сейчас как чокнутый. — Это значит «да»? — спросил его Чеймберс с отчаянной улыбкой. Винтер покачал головой. — Я не буду вам помогать. Пожалуйста, не приходите сюда больше… Прощайте, Чеймберс, — произнес он, повернулся и ушел. Тобиас Слип бросил сигнализацию завывать в темноте, торопясь обратно внутрь, оставляя за собой кровавый след и бросая пропитанную веревку на пол. Завязанная в аккуратную петлю, она была брошена на капот его фургона — явное послание от детектива, который не знал, когда остановиться. Оно будет дорого ему стоить. Вытирая руки о фартук, он поднялся в свой офис по металлической лестнице и сел перед мерцающим монитором видеонаблюдения. Просмотрел трансляции, отмотал нужную запись на несколько минут назад и запустил ее. Нетронутый фургон едва виднелся в нижнем углу экрана. Прошло тридцать секунд без происшествий, Слип пододвигался все ближе и ближе к черно-белому экрану в предвкушении… Тень разлилась по бетону перед машиной, словно появившись ниоткуда… А потом тяжелая веревка грудой шмякнулась о капот, брошенная с моста сверху, чтобы не попасться на его камеры. Слип взбешенно закричал и стукнул кулаком о стол, а монохромная запись продолжала бежать по монитору, как титры в конце фильма. Чеймберс все еще оттирал руки в раковине, когда Ева вернулась с вечерних занятий. Опуская свои увесистые юридические книжки, она подняла на него глаза. — Ты занимаешься стиркой? — удивленно спросила она, взглянув при этом на стиральную машину, жужжащую в шкафу. — Ага. — По собственному желанию? — Ага. — …Почему? — Хочу быть полезным. — Почему? — Просто так, — пожал он плечами, пытаясь вычистить остатки крови из-под ногтей. — Хочешь куда-то сходить сегодня? — Я устала. — Кино? — Я засну. — Тогда можем для разнообразия пойти на что-нибудь, что я хочу посмотреть. — Закрутив кран, он вытер руки полотенцем. — Ну же. Я хочу отпраздновать. — То, что тебя всего лишь почти уволили? — Не только это. — А что же? Чеймберс подошел и обнял ее. — Я даже не знаю: нас… тебя…. все. У меня хорошее настроение. Мне просто кажется, что все будет хорошо. Роберт Коутс прошел под уличными фонарями, отгонявшими ночь. Подметив отсутствие серебристого MG Maestro, который он дважды видел припаркованным возле своего коттеджа за выходные, он вошел во двор. Заметив аккуратно положенный по центру коврика для ног конверт, он нагнулся и поднял его, разорвал бумагу и развернул короткую записку, написанную, похоже, кровью: Хоть грехи ваши подобны багрянцу, Пусть будут они белы, как снег. Он оглянулся на пустую дорогу, оглядывая ряд темных машин: пустых, неподвижных, холодных. Единственный звук доносился от деревьев, шелестящих листьями на ветру, который заставлял ветки танцевать тенями в лоскутках оранжевого света. Он невозмутимо свернул записку, положил ее обратно в конверт и открыл дверь своего маленького домика. Глава 12 Вторник По прошествии почти девяти часов смены энтузиазм Чеймберса начинал угасать. Обещанный прогнозом снегопад на деле оказался неустанным потоком слякоти и дождя, уменьшавшим количество вызовов, но в четыре раза увеличивавшим время, которое уходило на то, чтобы до них добраться. В голове у него была путаница. Он провел час в офисе тем утром, но решил не спрашивать о расследовании по делу Котиллардов, понимая, что он уже ходил по очень тонкому льду. Это был почти рациональный путь, редкий для него проблеск самосохранения. Но он практически весь день сходил с ума от раздумий о том, был ли какой-то прогресс, и уже начинал жалеть, что не рискнул. Сдаваясь в пробке, по-другому именуемой Грейт-Портленд-стрит, он припарковался, волей судьбы остановившись напротив зоомагазина. У него возникла идея, ради которой он решил выйти в такую погоду, и запетлял между застопорившимся движением к неприметному маленькому магазинчику. — Такой ливень, что и собаку из дома не выгонишь! — поприветствовал его хозяин. Делая вывод, что это одна из специфических зоомагазинных шуток, Чеймберс вежливо улыбнулся и, направившись к аксессуарам, немедленно положил глаз на собачий поводок с силуэтами разных пород, украшающими кожу. — Помощь нужна? — спросил хозяин. — Нет, — с ухмылкой ответил Чеймберс. — Думаю, я уже нашел то, что искал. Два с половиной часа спустя Чеймберс оказался неподалеку от Биркбек-колледжа. Надеясь, что вызовов в последние полчаса смены не будет, он решил бездействовать, инстинктивно вернувшись на то же самое место, где припарковался позавчера, глядя на то же окно второго этажа. Знакомое лицо в очках выглянуло на улицу. Хоть он был уверен, что Коутс не может видеть его в темной машине, Чеймберс пригнулся на сиденье, пока окно снова не опустело. Нервно поглядев на время, он повозился с радио, делая громче, чтобы расслышать его за воем шторма. Три песни спустя все тепло, запертое в машине с ним, нашло способ побега. Хотя в кабинете Коутса еще горел свет, Чеймберс уже довольно долго не видел самого мужчину. Он наблюдал за окном, находя утешение в том, что знал, где в любой момент находятся Коутс и Слип. Неизбежное потрескивание прозвучало из динамиков, прерывая последний хит «Бон Джови». Он взглянул на часы в приборной панели и вздохнул. — Всем подразделениям. Всем подразделениям, — произнесла диспетчер на линии. — Возможная попытка убийства в процессе в Британском музее. «Типично», — подумал он, зная, что находится за углом от него. — Да, это Чеймберс. Назначьте меня. — Принято. Звонивший говорит, что на него напал мужчина со шприцом и он не чувствует ног.