Все еще немного ошеломленный, Чеймберс последовал за Винтером в общий офис, игнорируя ехидные ухмылки и еще более ехидные комментарии подслушивавших коллег. Льюис дожидался их у лифтов и похлопал своего друга по спине, когда они вошли внутрь. Чеймберс невидяще уставился на него: — Я был так уверен. — Я знаю, — жалостливо улыбнулся он, когда подрагивавшие двери закрылись. Чеймберс услышал, как хлопнула входная дверь, и быстро налил бокал вина, прежде чем Ева вошла в комнату. Ее взгляд метнулся с шипящих на плите сковородок до мерцающей в центре стола свечи, до винного бокала в его руке, до его перемотанного пальца, до отрепетированной улыбки, замершей на лице Чеймберса (одна часть «мне так жаль», две — «между нами все хорошо?», щепотка «я так рад тебя видеть» и крупица «я очень сильно обжег большой палец, готовя для тебя, и я улыбаюсь сквозь боль»). Ее хмурое лицо смягчилось, и спустя мгновение она улыбнулась в ответ. Сработало. — Я думала, ты сегодня вечером на работе, — сказала она, принимая у него бокал. — Смешная история на этот счет, — начал он, прежде чем сделать несколько глотков из своего бокала, чтобы потянуть время. — …Да? — Мы поговорим об этом после ужина. — Нет. Мы поговорим об этом сейчас, — возразила Ева, отставляя свой бокал. — Ладно. Только не злись. Помнишь то дело, над которым я работал? И помнишь, как ты всегда говорила мне просто следовать за своей интуицией, оставаться честным перед собой и тем, во что я верю? — Я буквально никогда такого не говорила. — Ну, я перефразировал. — Тот раз, когда я сказала тебе не следовать за интуицией, а просто сохранить работу? Не оставаться честным перед собой, потому что нам надо платить по счетам? И к черту все, во что ты веришь, так как мы не можем позволить себе платить за это место с моей зарплаты?! — Эммм. — Бен, тебя что, уволили? — Нет! Конечно же, меня не уволили! — заверил он и даже слегка рассмеялся, а Ева едва заметно расслабилась. — …Просто отстранили. — Я ухожу. — Чего? — Я ухожу. Ты должен был работать, — сказала она ему, шагая к спальне. — Сегодня мой вечер с девочками с работы. — Что, с теми заносчивыми партнерами фирмы, которые всегда разговаривают с тобой снисходительно? Дверь захлопнулась у него перед лицом. Зная, что лучше не преследовать ее дальше по лофту, он уселся на пол. — Я пойду пресмыкаться первым делом в понедельник утром. Обещаю, — позвал он через дверь. — Я облажался. То есть очень, очень, очень облажался. Я просто хотел… хотел поймать его, прежде чем он сможет навредить кому-то еще. Знаю, ты думаешь, что я хотел что-то доказать, что я умнее их, но это не так. Я просто думал, что могу не дать чему-то плохому случиться с тем, кто этого не заслуживает. Считал, что должен попытаться. И мне жаль, что ты на меня злишься, но об этом я не жалею. Дверь спальни со скрипом приоткрылась, и Ева вышла, одетая в свое второе любимое платье. Она улыбнулась ему сверху и потянулась взять его за руку. — Меньшего я от тебя бы и не ожидала. — Но ты все еще хочешь, чтобы я пресмыкался перед Хэммом? — с надеждой спросил он. — Это еще в силе, — сказала она. — По правде, я просто рада, что все кончено. Это дело тебя поглотило. Оно же закончилось? — нахмурилась она. — Просто что-то не сходится. — Теперь ты должен его оставить. Ради твоей работы… Ради меня. — Чеймберс поколебался. — Бен! Скажи мне, что с этим покончено! — С этим покончено, — сказал он побежденно. — Обещаешь? — …Обещаю. В 20:15 Чеймберс припарковался возле Биркбек-колледжа. Мимо его машины прошла шумная группа студентов. Но он однако едва ли обратил на них внимание, даже их замысловатые праздничные наряды не смогли отвлечь его от окна второго этажа, где Роберт Коутс то появлялся, то исчезал, работая допоздна. Решив, что сидеть на холоде и наблюдать за тем, как он оценивает работы, слишком малорезультативно, Бен завел двигатель и отъехал, намереваясь воспользоваться возможностью проехать мимо «Слип и Ко.» по дороге домой. Если бы Бен не возился с обогревателем, он, возможно, еще раз поднял бы взгляд и увидел бы осиное лицо Роберта Коутса, обрамленное в освещенном окне, глазки-бусинки, прикованные к отъезжающей машине… наблюдающие, как Чеймберс уезжает. Глава 11 Понедельник — Привет. Это я, — сказал Чеймберс, скормив автомату еще одну десятипенсовую монету и зажав трубку между плечом и ухом. Услышав раздраженное «Что?», еще раз повторил: — Это я! — Что? — Бен!.. Бенджамин Чеймберс… Мы живем вместе. — Бен? Связь ужасная. Ты где? Он выглянул из окна и был награжден видом утреннего пьяницы, справляющего нужду на стену центра занятости. — Вестминстер, — солгал он. — Справа от меня Вестминстерский дворец, а слева… — Он повернул голову и скривился: казавшийся диким кот поедал, похоже, дохлую крысу. — Ну, ты примерно знаешь. Я хотел позвонить тебе сразу. Угадай, кто выбил себе испытательный срок! — Ты больше не отстранен? — Нет. Ты бы меня видела. Я спокойно ворвался прямиком в офис Хэмма, мягко хлопнул дверью, сел, когда мне предложили, а затем сказал ему в лицо, как сильно мне жаль. — Спасибо. — Завтра первая смена. — Мне пора, но это отличные новости. Теперь жизнь может потихоньку возвращаться в норму, да? — Ага, — ответил Чеймберс, почти успев сказать, что любит ее, прежде чем она повесила трубку. — В норму. В норму, — пробормотал он, переходя улицу к захудалой мясной лавке. Мужчина за стойкой оглядел его с подозрением, когда из сумки в его руках чуть не вывалилась толстая веревка, напоминающая свернувшуюся змею. — Что я могу вам предложить? — Две пинты вашей лучшей свиной крови, пожалуйста. Винтеру правда-правда нужно было не опоздать на работу. Одетый в джинсы и джемпер, он выскочил из автобуса на Аксбридж-роуд и трусцой пробежал мимо магазинов к полицейскому участку Шепердс Буш Грин, слишком спеша, чтобы заметить поджидающего его снаружи Чеймберса. — Винтер! — крикнул он. — О. Нет. Нет. Нет. Я с вами не разговариваю, — сказал он, проходя мимо. — Вы что, в мало проблем меня втянули? — Но вы не отстранены, как я вижу? — Нет, — подтвердил он. — Второй страйк. — Мне нужна ваша помощь. Горько смеясь, он повернулся к Чеймберсу, гневно посмотрел на него и снова отрезал: — Нет!