— Мои соболезнования, — сказал Чеймберс. — Какой породы была собака? — Дворняга. Мы всегда подбирали бродячих собак. — «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», — изрек Чеймберс, игнорируя вопрошающий взгляд, брошенный ему Винтером. Коутс на мгновение выглядел растерянным, но потом улыбнулся впервые со времени их прибытия. — Теперь вы говорите практически так же, как моя мать, — сказал он, провожая их до двери. Забравшись в машину, Винтер выжидательно посмотрел на своего коллегу: — Ну… что вы думаете? — Ладно. Я был неправ, — признал Чеймберс, заводя двигатель. — Я понимаю, почему он вас заинтересовал. Глава 9 C издевательской усмешкой на лице миссис Чеймберс ковыряла основное блюдо вилкой, видимо наевшись одной ложкой закуски. — Что это такое, еще раз? — спросила она, изучающе засовывая палец в соус. — Курица, — коротко ответила Ева. — Нелетающая птица, которая водится у нас дома. Один из рецептов моей мамы. — И где находится дом, еще раз? — Контент, Ямайка. — Хммм, — ответила старшая женщина, обращая свой неодобрительный взгяд на явно неудовлетворяющую ее обстановку. — Так, значит, это они называют «лофтом»? — спросила она, отодвигая тарелку. — Да. — Это просто модное название квартиры, не так ли? — Полагаю, да. — Такой, что стоит не меньше, чем дом. — Зависит от дома. Еще раз фыркнув, выражая недовольство всем сразу, миссис Чеймберс улучила момент оглядеть хозяйку, сидящую напротив нее, пока Ева в ожидании сжимала руку своего мужа. — Ты вполне хорошенькая… — Спасибо. Как вполне мило, что вы заметили. — …как для одной из них. — Ауч! Господи! — вырвалось у Чеймберса, когда ногти Евы наконец-то пронзили его кожу. Он поглядел на двоих женщин, ни одна из которых не выглядела особо довольной, и у него закралось подозрение, что он что-то упустил. — Вы закончили, Люсиль? — спросила Ева, вставая из-за стола. — О, несомненно, — ответила она, передавая тарелку так, словно хотела избавиться от нее как можно скорее. — Хочешь помочь мне с десертом? — спросила Ева Чеймберса. — Я думал, он уже готов в… — Помоги мне с десертом! Он послушно встал и спросил маму, не надо ли ей еще воды. — Нет. Спасибо, — сказала она, накрывая верхушку стакана рукой, будто он может попытаться незаметно наполнить его без ее согласия. — Ты это слышал? — возмутилась Ева, когда они внесли тарелки на кухню. — Ей даже вода не нравится! — Но мне кажется, все идет нормально, разве нет? — с надеждой улыбнулся Чеймберс, в ответ получая взгляд, означавший, что он будет спать в гостевой. — Ты что, не был за одним столом с нами?! — Тсссс. Что не так? — Не цыкай на меня! — Извини. Она тебе не нравится? — Нравится?! — выплюнула Ева, снова немного громковато. — Я надеюсь, она подавится моим манговым тартом! Чеймберс немного опешил… а затем слегка занервничал: — Ей не очень нравится манго… или тарты. Уронив красиво украшенную тарелку в раковину, она ударила его по руке. — Аййй! — Почему ты за меня не заступился? — Я даже не слышал, что она сказала! — Потому что ты витал в облаках… как всегда, — фыркнула она. — Послушай, — начал Чеймберс, — мама просто… немного старомодна. Она очень гордится своими ганскими корнями и тем, что она британка. — И ей не нравится, что ты распыляешься на какую-то ямо?[5] — Я этого не говорил, — вздохнул Чеймберс. — Тебе и не надо было… А что будет с нашими детьми? Она и к ним будет так относиться? Чеймберс выглядел потрясенным: — Ты… Ты что?.. — А что, если я скажу да? — произнесла Ева, скрестив руки на груди. — Я бы сказал… что это замечательно. — Ну, это не так. — О, господи боже! Слава богу! — вздохнул он, прислоняя руку к груди. Она улыбнулась: — Что с тобой происходит? Что-то случилось по делу сегодня? Чеймберс взглянул на другой конец комнаты, чтобы убедиться, что лицо его матери все еще, как и прежде, выражало смесь скуки, отвращения и гнева на одноэтажность их жилого помещения. — Кровь и волосы, которые я добыл с веревки, не совпали с таковыми от нашей жертвы… ни от одной из наших жертв. — Но это все же кровь и волосы. Что они там делали? — Что они там делают? — согласился Чейберс. — Давай поговорим об этом позже, — сказала Ева, пожимая его кровоточащую руку. — Просто сначала помоги мне это пережить. Ты мне нужен. На следующее утро Чеймберс проковылял в свой кабинет, так как запасная кровать явно встала на сторону Евы в споре. Пропуская любезности, он махнул Винтеру следовать за ним в комнату для совещаний, закрыл дверь и лег со стоном облегчения.