В ящичках никаких секс-игрушек, а в шкафу — ни малейших следов присутствия женщины. Ни забытого халата, ни иных намеренно оставленных женских вещей. Как, впрочем, и мужских. Наскоро осмотрев гардероб, Ева поняла: вся одежда в нем принадлежит исключительно Майклсону. Костюмы, медицинская форма, повседневная, спортивная одежда. И коньки. Помимо тех, что он надевал в последний день жизни, тут хранились еще две запасные пары. В ванной Ева нашла презервативы и таблетки для улучшения потенции — значит, накануне у него был секс либо намечалось свидание, и он к нему тщательно приготовился. Ничего запрещенного или необычного обнаружить не удалось. И наконец, завершая осмотр, она прошла в хорошо обставленную комнату для гостей, а оттуда — в сияющую чистотой уборную. Уходя, Ева составила себе уже полное представление о жертве. Это был добропорядочный, преданный своему делу врач, искренне любивший детей и женщин. Он следил за собой, жил тихо, обожал кататься на коньках, читать и ценил общение с узким кругом близких друзей. Мотива для убийства даже вообразить не получалось. Вернувшись в машину, она поехала на восток, по дороге обдумывая доводы Пибоди. Элисса Вайман. Молодая, весьма привлекательная, стройная, очевидно довольная жизнью, хорошо воспитанная. Не проявлявшая большого интереса к противоположному полу, не стремившаяся завязывать отношения с мужчинами. По крайней мере, на первый взгляд. Возможно, кто-то интересовался ею. Кто-то, кого она отвергла или попросту не замечала. Хотя, может быть, копнув поглубже, удастся обнаружить какую-нибудь тайную связь или пристрастия, которые девушка тщательно скрывала от семьи и друзей. Да и Майклсона тоже не стоило пока совсем сбрасывать со счетов. А может, убийца выбирал наугад. Худшее из всего возможного. Ведь если ему было все равно, кого убивать, в следующий раз повторится то же самое. Не самый удачный выдался день для прогулки, однако Ева оставила машину на ужасно дорогой парковке и отправилась пешком к первому зданию из своего списка. На первом этаже располагались французский ресторан, магазин мужской одежды и причудливо украшенная сувенирная лавка со множеством нарядных пылесборников на витрине. Сверху — три жилых этажа, над ними танцевальная студия и студия йоги. Выход на крышу был открыт и доступен как для жильцов, так и для работников и посетителей студий. По данным программы Рорка, наиболее подходящим местом была крыша. Второй в рейтинге значилась студия йоги. Так что Ева решила начать с самого верха. Ветер обжигал, ледяные крупинки царапали кожу. Ева достала из кармана бинокль, настроила резкость и сразу же увидела каток. Далековато, конечно. Но если взять прицел помощнее… Да, она ясно представила, как все можно было бы сделать. К тому же она припомнила, что в тот день не было ни льда, ни снега. Да и ветер почти не дул. Возможно, отчасти исходя из этого, убийца и выбрал время. Стоя на крыше, Ева представила себя в шкуре преступника. Наверняка ему пришлось выжидать нужный момент. Понадобилось сиденье. Какой-нибудь легкий складной стул. Упереть оружие об ограждение. Зафиксировать. Она опустилась на корточки, представляя, что сидит на стульчике, держа воображаемое оружие в руках и заглядывая в прицел. В этой позиции ее слишком хорошо было видно из соседних зданий. «Никакого укрытия, — подумала Ева, — и чересчур много окон. Слишком велик риск быть замеченным. Даже сумасшедший не стал бы так подставляться». И все же она достала очки-микроскопы и тщательно осмотрела кирпичную стену по соседству в поисках следов от лазерных выстрелов. Так ничего и не обнаружив, Ева спустилась с крыши и отправилась проверять студию йоги. Здесь шло групповое занятие. Участники — преимущественно женщины — в разноцветных обтягивающих костюмах, расположившись на ярких ковриках, замирали в странных позах. Занятие вела гибкая, невероятно красивая девушка с просто-таки совершенным телом. Она стояла лицом к группе, а за спиной у нее висели огромные зеркала во всю стену. Казалось, она показывает движения, только чтобы лишний раз смутить всех остальных. Нежный, мелодичный голос инструктора звучал под тихие музыкальные переливы. Ева подумала, ей бы наверняка захотелось схватить эту девушку за ноги и скрутить в морской узел на первом же занятии. Такой характер. Что ж поделать. Она вышла и заглянула в располагавшуюся за соседней дверью танцевальную студию. Снова зеркальная стена и негромкая музыка. Но на сей раз мелодия была живее, ритмичней. Темнокожая девушка выплясывала в гордом одиночестве. Подпрыгивала, задирала ноги, крутила бедрами. Она трижды со свистом обернулась вокруг оси, сделала колесо и поставила точку, высоко подняв руки и запрокинув голову. — Черт! — выругалась она, учащенно дыша. Но в голосе слышался задор. — А мне понравилось. Девушка схватила полотенце, вытерла мокрое от пота лицо и внимательно посмотрела на Еву. — Дважды со счета сбилась и забыла про этот проклятый кувырок! Извините, вы на занятие пришли? — Нет. — Ева достала значок. — Опа! — раздалось в ответ. — Всего пара вопросов. Во-первых, представьтесь, пожалуйста. — Донни Шэддери. Это моя студия. То есть я ее снимаю. — Вы вчера проводили занятия? — У нас каждый день занятия. Без выходных. — Насколько я знаю, вчера с трех до четырех занятий не было. — Да. Утренние классы — с семи до восьми, с восьми тридцати до девяти тридцати, с десяти до одиннадцати и с одиннадцати до двенадцати. Потом с двенадцати до часу — перерыв. С часу до полвторого что-то вроде импровизации, а потом дневное занятие — с полвторого до полтретьего. Потом у меня обычно перерыв до пяти. Все дни, кроме пятницы. — Вы инструктор? — Нас тут двое. Вчера я работала утром и днем, моя напарница — вечером. А что случилось? «Неподходящее место, — подумала Ева. — Слишком плотное расписание. И все же…» — Мне нужно знать, находился ли кто-нибудь здесь или в соседней студии вчера с трех до четырех часов дня. — Я. Меня сегодня в новый мюзикл пригласили. Репетирую каждую свободную минутку. Вчера была здесь с полседьмого утра до пяти вечера. — А что насчет студии йоги? — Знаю, что, когда Сенса пришла, еще семи не было. А около трех она, как всегда, медитировала. Ну, наверняка. Я не заглядывала. У нее еще два инструктора работают. Одна из них, Пола, заходила ко мне в три — после дневного занятия. Она тоже танцами увлекается. Заглянула посмотреть, как я репетирую. — Значит, весь день кто-нибудь здесь находился. — Да. — А из незнакомцев никто не заходил? — По крайней мере, я не видела. И не слышала. Нам стоит начать беспокоиться? — Не думаю, — Ева подошла к окну. — Семь дней в неделю, — повторила она. — И днем на этаже всегда кто-то есть. — Ну да. Если уходим, мы все запираем. У нас и табличка есть. Мы с Сенсой снимаем этаж на двоих. Для удобства организовали здесь что-то вроде подсобки. Храним инвентарь… коврики… Мы ведь еще дважды в неделю по очереди преподаем в моей студии танец живота. Ничего особо ценного… но все равно всегда закрываем. Что-то у кого-то украли? Ева еще раз внимательно осмотрела помещение и окончательно поняла, что оно не подходит. — Нет, не думаю. Последний вопрос: почему танцорам перед выступлением желают сломать ногу? Ведь они тогда не смогут танцевать. — Что, простите? А, вы про поговорку. Театральная примета. Если пожелать удачи — сглазишь. Так что следует наоборот — сказать гадость. — Но это же бессмысленно! — Ну да, — Донни сделала глоток воды. — Таков уж шоу-бизнес. 5 Ева проверила другое офисное здание и еще жилой дом. Ей показалось, в одну из квартир стоило бы заглянуть повторно и как следует проверить жильца. Мужчина. Хорошо за тридцать. Пять лет служил в армии. Ева наскоро ознакомилась с его личными данными. Был офицером снабжения — значит, обращаться с оружием почти не учили. Но она все же взяла его на заметку, чтобы позже опросить. Дома или по месту службы. Она шла на восток с Третьей авеню на Вторую, когда бесконечный мерзкий дождь стал наконец понемногу стихать. По дороге попались ночлежка, невзрачная изостудия, несколько офисов. В общем, пейзаж так себе. Следующей ее целью был отель средней руки на Второй авеню. Старенький, но приличный и, судя по ценам, привлекательный для путешествующих всей семьей. В некоторых номерах даже кухня имелась. В маленьком тихом вестибюле располагались крошечное кафе да сувенирная лавка размером со стенной шкаф. За стойкой в одиночестве сидел администратор. Он приветливо улыбнулся Еве: — Доброе утро. Кошмарная погода. Наружу нос показать страшно. Чем могу помочь? У него было такое приятное лицо — круглое и добродушное, такой душевный голос, что Еве даже стало неловко доставать значок. При виде жетона мужчина ошарашенно заморгал. — Вот это да! Что стряслось, офицер? Ой, извините, лейтенант. Да, конечно, лейтенант! — повторил он, не давая Еве и рта раскрыть. — Да вы же лейтенант Даллас! Это ведь про вас в «Айков адженда» написано! Я читал и фильм смотрел. Очень понравилось. Надеюсь, смогу помочь одному из самых преданных блюстителей закона в нашем городе.