— Что ж, рада видеть, что ты чувствуешь себя лучше. И хреново. Раз уж ты причиняешь себе боль и отрываешь меня от работы, тогда я буду нянчиться с тобой и возить тебя, как мисс Дейзи. Так что заткнись и позволь мне позаботиться о тебе. В конце концов мы вваливаемся в мою спальню, где Тори начинает меня раздевать. — Ты ранена? — спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по ее белой блузке, испачканной кровью. Тори хмурится. — Нет, детка. Давай приведем тебя в порядок. После долгого, горячего, неловкого душа, я заползаю в постель обнаженным и надувшись наблюдаю, как Тори переодевается в штаны для йоги и футболку. — Чейз, не смотри на меня так, будто я убила твою собаку. Я всего лишь сбегаю в магазин, чтобы кое-что купить. Вернусь через двадцать минут с едой, и тебе лучше быть готовым к разговору. Мое сердце замирает при виде того, как Тори одевается в моей спальне, и я умираю от желания, чтобы она делала это каждый день всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы она была только тут. Со мной. Навсегда. — Интересно, чем мне заняться до твоего возращения, — шучу я и делаю вид, будто трогаю свой член под одеялом. На её щеках появляется румянец, и Тори улыбается мне. — Может, постарайся не заснуть и займи себя этим, пока я не вернусь? Обещаю, что закончу с тобой позже. — Чейз, проснись. Я стону и закрываю лицо подушкой, но потом морщусь от боли. — Зачем? — Потому что ты слишком долго спишь. Если не поднимешь свою задницу, я отвезу тебя в больницу. Неохотно отбрасываю подушку на пол и улыбаюсь, видя, что Тори стоит надо мной. Она обеспокоена, и волнение отражается у нее на лице. То, что она все еще заботится обо мне, согревает мне сердце. — Иди сюда, — прошу я, хватая её за руку, и притягиваю на себя. Тори упирается руками по обе стороны от моей головы и хмуро смотрит на меня. — Что сегодня произошло? Я отвожу взгляд от сверкающей синевы ее глаз и останавливаюсь на окне, за которым сейчас светит луна. Черт, я действительно проспал весь день. — Я сорвался. — Да неужели, — Тори целует меня в щеку. Снова повернувшись к ней, вздыхаю. — У них закончились ее цветы. Глаза Тори расширяются от удивления. — Так почему ты не выбрал что-нибудь другое? — Потому что я хотел именно эти, — хмурюсь я. — Уверена, Эшли была бы просто счастлива, что ты... Имя, сорвавшееся с её губ, холодит мне вены. — Плевать мне на Эшли, — огрызаюсь я. Тори изумленно смотрит на меня, и чувство вины мгновенно вытесняет мой гнев. — Детка, — стону я, — прости меня. Сегодня просто невероятно плохой день. — Расскажи, что случилось в машине. Почему твои очки разбиты? Почему у тебя нос расквашен? — Тори чмокает меня в губы. — Давным-давно, после всего, что случилось, я вроде как забыл, кем был. Мне хотелось наказать себя. И сегодня, когда у них не оказалось ее цветов, эти чувства всплыли вновь. Я был зол. Нахлынули воспоминания о больнице, — раздраженно ответил я. Тори шмыгает носом, и ее нижняя губа подрагивает. — Значит ты причинил себе вред. Опять? Как тогда? — Да. Всё сразу навалилось. Цветов не было. Ты оттолкнула меня, после того, как я признался тебе в любви, — киваю я. — Чейз, я тоже тебя люблю, — Тори накрывает мои губы своими. Её слова успокаивают мое сердце, и душевная боль растворяется в одной короткой фразе. — Я не понимаю. Ты казалась расстроенной... даже разозленной. Не хотела со мной разговаривать. — Потому что, — горько усмехается Тори, — я испугалась. Я не должна была больше никого любить. И тут ты, требуешь, чтобы я любила тебя. Чейз, я действительно люблю тебя. Всем сердцем. Вот что пугает меня до смерти. Я не думала, что смогу снова полюбить. — Почему ты боишься нас, Тори? Мы понимаем друг друга. Мы идеально подходим друг другу. Еще одна слеза скатывается по её щеке. — Чейз, милый, правда в том, что я не понимаю тебя. Ты знаешь мою историю, но оберегаешь свою. Почему ты не можешь поделиться ею со мной? Тори указывает на тату на моей груди. — Она танцует с ангелами? Что это означает? Меня охватывает тошнотворный ужас. Я хочу поделиться с ней всем, но что, если она тоже возненавидит меня? Как Эшли? — Много лет назад я был помолвлен с Эшли. Она была для меня всем. Или я так думал, — раздраженно рявкаю я. — Но, когда я лежал в больнице, она пришла навестить меня. Я думал, что могу положиться на неё. Вместо этого, Эшли назвала меня чудовищем. Сказала, что не может больше даже смотреть на меня. Я умолял ее понять, что мне тоже больно... что я тоже был жертвой. Но она ответила, что я не более чем угроза обществу. В тот день Эшли швырнула в меня свое чертово кольцо и бросила меня на произвол судьбы. Мои мать, отец, сестра — никто не мог понять того сокрушительного, всепоглощающего опустошения, которое я испытывал. Эшли стала глазурью на пресловутом торте. Когда она бросила меня, часть меня ушла вместе с ней. Слезы текут по щекам Тори, и она нежно целует меня. — Мне очень жаль, Чейз. Я никогда не уйду от тебя. Ты меня понимаешь? Мне так жаль, что я мысленно бросила тебя после музея. Просто слишком много эмоций захватило меня. Но мне было ужасно плохо без тебя. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Если тебя это утешит, я собиралась прийти сегодня вечером и рассказать тебе все это. Но ты просто не мог не устроить спектакль, потому что устал ждать. — Последнюю часть она произносит шутя. Я тяну за подол ее футболки и стаскиваю её. Тори расстегивает лифчик, и я стягиваю лямки по ее рукам. У неё восхитительные сиськи, и наслаждаюсь их видом, прежде чем заговорить. — Переезжай ко мне. Знаю, что это слишком быстро, и понимаю, что мы оба боремся с нашим прошлым, но, детка, ты нужна мне. Всё время. И моя кровать все равно намного удобнее, — смеюсь я. Тори выскальзывает из штанов и трусиков, затем забирается ко мне под одеяло. Я стону, когда она садится сверху и опускается на мой возбужденный член. — Непременно, Чейз. Я готова признать, что хочу большего с тобой. Жизнь не всегда была легкой для нас, но хорошо, что я люблю вызовы. Потому что ты, — Тори стонет, запрокинув голову назад и насаживаясь на мой член, — самый большой вызов в моей жизни, черт побери. Я хватаю её за бедра и заставляю двигаться быстрее. Её упругое тело всегда сжимает меня самым сексуальным образом. Мысль о том, что она будет проводить каждую ночь в моей постели, что я смогу трахать её, когда мне заблагорассудится, почти заставляет меня кончить в неё прямо сейчас. — Господи, Тори, — стону я, скользя большим пальцем по её клитору. — Никогда больше не бросай меня. Я не смогу жить без тебя. Ты — моя, детка. — Твоя, — соглашается она, затем распадается на части на моем члене, её соки смазывают мой член ещё больше. Пару мгновений спустя я кончаю внутри неё, а затем притягиваю её податливое тело к себе. Тори прижимается ко мне, и, хотя всё кажется правильным, я всё же испытываю последствия своего недавнего срыва. Темнота и страх наполняют мои вены, и я почти задыхаюсь от ужасной мысли, что однажды потеряю и Тори тоже. Эшли засела у меня в голове. Но потеря Тори разобьет мне сердце. — Ещё немного тонального крема, и почти незаметно, — улыбается Тори. Я закатываю глаза и отмахиваюсь от неё. — Уже чувствую себя чертовой женщиной с этим дерьмом на лице. — Ну, — фыркает Тори. — Прости, что пытаюсь помочь тебе. Ты ведь знаешь, что не можешь выйти на сцену, выглядя так, словно ввязался в драку. Расправив плечи, я пронзаю её неистовым взглядом. — Почему бы и нет? Так я буду выглядеть более крутым. Теперь уже Тори закатывает глаза. Она выглядит восхитительно в прелестном розовом сарафане и туфлях на танкетке. Её обнаженные ноги умоляют, чтобы их целовали и ласкали языком.