Они опять облажались. Прага, ЧССР. Март 1989 года Окончательно состав на подписание договора по проекту Созвездие определился в последний момент: дали согласие поляки, им надо было менять устаревшие ФИАТы, ровесники Жигулей, а «Полонез» — не замена. Таким образом, с румынами и болгарами набралось пять стран[94]. Объем производства планировался до полутора миллионов машин в год. Если вдуматься, цель для террористов была лучше некуда. Само подписание проекта на уровне глав государств было обговорено в последний момент, когда стало понятно, что участвуют все основные страны СЭВ, значит, для подготовки в плане безопасности не было времени. Мероприятие чисто гражданское, не военное — еще один плюс для террористов — много народа, мало силовиков, готовых дать отпор. Началось всё с того, что их вызвал посол. Красный от усердия и желания выслужиться… — Товарищи! Через несколько дней состоится судьбоносное, в прямом смысле этого слова мероприятие, которое даст новый импульс сотрудничеству всех стран в рамках проекта СЭВ «Созвездие». Всем нам известно, что это такое — производство новой малолитражной машины на мощностях заводов всего Содружества. Проект планировался к подписанию на уровне профильных министерств и представительств СЭВ, но теперь было принято решение подписывать его на высшем уровне… в частности с нашей стороны проект будет подписывать сам Михаил Сергеевич Соломенцев, генеральный секретарь ЦК КПСС! … — Соломенцев приезжает… Николай всё это время сидел на конспиративке. Кормил сидевшего в подвале Новака, отращивал бороду чтобы изменить лицо и — думал. — Значит, вот о чем говорил Новак… — Может, они сами такого не ожидали, — предположил Басин, — все-таки подписание планировалось на достаточно высоком уровне. — Не поверю. Ожидали они. И это ставило перед собравшимися новые вопросы, ответы на которые не хотелось даже держать в голове. — Если предъявим Новака… нам не поверят. Они уже не были куратором и агентом. Оба они достаточно запачкались, чтобы понимать — они все в одной лодке, и земли — не видать. Басин невесело кивнул, припоминая лоснящуюся, как блин. рожу посла. Кому нужны неприятности? Никому! Проще так и делать вид — «всё хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо». — Я тоже так думаю. Наш единственный шанс — схватить их за руку, если они начнут действовать. Только тогда нам поверят. … — Так… Басин достал синюю книжку паспорта, служебного и пропуск. — Твои. Если тебя с ними накроют — и тебе, и мне хана. … — Из оперативных документов. Николай и сам это понимал. Несмотря на то, что он оброс вполне приличной бородой — опытный человек его в момент опознает. — Меня включили в группу, обеспечивающую безопасность визита… не могли не включить. Ты будешь со мной. — Мои задачи? — Держись рядом. Смотри по сторонам. Официально ты стажер. Еще вот, — Басин дал ему синий значок с глобусом и надписью «Мир». — Приколи себе на грудь. Это знак: свой. — Как начнется… просто смотришь и докладываешь, что подозрительного увидишь. Но только докладываешь, понял? Люди, транспорт… Ты в Афгане служил, хлебнул лиха. — Что мы ищем? Басин покачал головой — Сам не знаю. Но Новак сказал — здесь. Прага. 30 марта 1989 года Рации были далеко не у каждого. Потому их распределили по секторам и дали маяк каждому сектору. Маяк — это заметный человек в ярком, который получает команды и условными знаками транслирует их по всему сектору. Сейчас маяк в их секторе показал: кортеж тронулся от аэропорта, а значит — предельное внимание. Хотя Николай не учился выявлять террористов, но Афганистан учат всякому, а он был еще и в Ираке — то еще местечко. Если не чувствуешь, что что-то не так, — скорее всего ляжешь. Потому, понимая что, скорее всего он ничего не найдет, — он все же принялся осматривать людей, пытаясь понять, что может быть не так. Снайперы? Нет, все машины закрыты, лидеры если и появятся из машин — то только на очень короткое время и сразу пройдут в здание. К тому же, у охраны есть и наблюдатели, и снайперы. Стингер? Когда-то он сам совершил со Стингером такое, о чем предпочел бы навсегда забыть. Кто знает, прав ли он был тогда? Но теперь — наверняка меры приняты, да и Стингером можно сбить только кого-то одного А он подозревал, что удар должен быть нанесен по всем. Тогда что — взрывчатка? Неужели не проверили всё, что только можно? Да быть такого не может. Он плохо знал охрану первых лиц государства, но хорошо знал то, что она многочисленна, опытна, хорошо подготовлена. Вряд ли есть какая-то ситуация, которую они не предусмотрели и к которой не готовы. Тогда что? Протискиваясь между людьми, он думал — какого черта нагнали столько народа? Неужели чехам больше делать нечего, как собираться здесь и махать флажками? Тут только на мосту пара сотен человек, если не больше. И тут до него дошло. А что, если заговор внутри — и у заговорщиков есть точно такие же значки как у него и остальных? Что, если он смотрит не туда? Отправившись в обратный путь, он смотрел теперь не на людей, не на полицейских. Он смотрел на людей с такими же значками как у него, пытаясь найти что-то неладное. Может, даже не найти — а почувствовать. Как учил его один господин из японского посольства. И почувствовал. Он и сам потом не мог бы сказать, чем его привлек этот молодой человек в синей куртке с таким же, как у него значком. Но чем-то привлек. Дальнейшее было чистым. — Hey? It’s OK? Боевик повернулся… слишком резко. Николай приложил палец к губам. — Silence… — Who are you? — Brother… На лице боевика промелькнуло понимание, он начал движение, но завершить его не успел. Николай ударил его, так что никто не заметил, но боевик едва не потерял сознание от боли. Трижды нажал кнопку тона, привлекая внимание коллег… Боевика изъяли быстро и тихо, спецслужбы хорошо умеют делать подобные вещи. Неподалеку — стоял автобус «Икарус», мобилизованный для спецмероприятия, с окнами, завешенными шторками. Вот туда его и затащили, там было что-то вроде штаба. — Ты кто? — резко спросил один из «костюмов», штатских с такими же значками. — Я от товарища Басина… На лице костюма промелькнуло непонимание и подозрение. — Полковника Басина — От посольства, что ли? А этот кто? — Англоязычный.