… — Разговор идет, что договор будут на высшем уровне подписывать. На уровне глав государств. В Праге. … Докладная Полякова действительно попала к Алиеву. Она произвела совсем не то действие, на какое рассчитывали. Напротив замечания о том, что Соин нашел и посетил место жительства в Праге упаднически-декадентской поэтессы Цветаевой, Гейдар Алиев наложил резолюцию. «Т. Захарову В.Г.[73] — стыдно, что в Праге дом, где жила Цветаева приходится искать. Повесить мемориальную доску и организовать чествование памяти великой русской поэтессы Марины Цветаевой…» За несколько дней до этого. Москва Кремль. Март 1989 года После событий предыдущего года и кардинальной смены власти (с кровью) власть постепенно пришла в то состояние, каким его задумывал еще т. Сталин. Началось разделение партийной и государственной ответственности; вопросы, которые ранее вносились на Политбюро, теперь вносились либо в Бюро президиума Верховного совета (общегосударственные) либо в Коллегию Совмина (экономические). Понятно, что в условиях нехватки средств, за крупные проекты приходилось драться. Так что на рассмотрение вопроса о проекте «Созвездие» — приехали и Исаков, генеральный АвтоВАЗа и Пугин, генеральный директор ГАЗа и Коломников, который совмещал посты генерального директора АЗЛК и заместителя министра автомобильной промышленности (и промышленности это на пользу не шло) и украинские товарищи, позиция которых пока была не ясна, потому что под проект «Созвездие» планировалось переоборудовать и Запорожский завод. Причем планировалось создать украинский вариант машины с двигателем из Мелитополя. Когда началось рассмотрение вопроса, выступили и Исаков и Пугин и Коломников. Общий лейтмотив выступлений — незачем отвлекать средства на строительство нового производственного комплекса, тем более такого — надо развивать уже существующие. При этом, Исаков напомнил про семейство «Самара», а Коломников — про «Яузу». После чего разгорелся скандал, начавшийся с простого вопроса предсовмина — почему до сих пор существует очередь за автомобилями по несколько лет. Встал Коломников. — Юрий Дмитриевич, производство легковых машин только в этой пятилетке увеличилось на… — Я не об этом спрашиваю, — перебил Маслюков, — хорошо, почему до сих пор выпускаются автомобили семейств, освоенных еще в 60-е? Где новая техника, почему мы становимся все менее конкурентоспособными — Юрий Дмитриевич, что касается АЗЛК, мы готовы были перейти на новую модель еще в середине 70-х. — Мы тоже, — сказал представитель ЗАЗа. — И что же вам помешало? Что вам помешало? Позиция министерства, которое постоянно меняет технические требования для всех кроме ВАЗа[74]? Или постоянная неготовность смежников? Получается, хвост вытащили, голова увязла — и наоборот. Как в фильме «Гонка без финиша»[75]. Считаю такое положение дел неприемлемым, товарищи. Настало время круто изменить состояние дел. Если мы не можем сделать свое, пойдем по проторенной дороге, закупим готовую машину у чехов и освоим ее в производстве. Если смежники не будут готовы к сроку — будем пока закупать комплектующие по импорту. … — В целом положение дел в легковом автопроме признаю неудовлетворительным. Это всё, товарищи[76]… Айзенах, ГДР. Айзенахский автомобильный завод. Март 1989 года В ГДР — третьего участника проекта «Созвездие» — решили поехать на машинах, так было быстрее. Местность по дороге чем-то походила на родную Удмуртию, на ее север — такие же леса, невысокие горы. Но тут же у дороги полно забегаловок, причем неплохих, с пивом и кнедликами. Пиво пили все кроме тех кто был за рулем. Соин подумал: «А почему у нас не так? Почему у нас и пообедать у дороги — проблема?» Границу прошли быстро, у него был не гражданский, а служебный паспорт с синей обложкой. Немецкие пограничники, видимо, знали, у кого бывают такие паспорта и отдали честь. Чехи посмурнели. Веселые, после границы они как-то посерьезнели и останавливаться больше не хотели. На предложение сравнить где лучше пиво (когда еще немецкого-то попьешь) чехи остановились, но с таким видом, будто на похороны явились. Попив пива, Соин подошел к Яреку, заму главного технолога, который учился в России и знал язык. — Ярек. В чем дело? Что не так? Ярек отвернулся. — Немцев не любим, — коротко сказал он, — фашисты. — Какие фашисты? — не понял Соин. — Это свои, ГДР. Ярек сплюнул: — Своих немцев не бывает. Они все фашисты, просто одни там, а другие тут. Соин понял, что зря спросил. И как бы скандала там, на заводе, не было. — Други, да что с вами такое? Сорок лет прошло, фашистов разгромили. Давно уже в мире живем, забыть надо прошлое — Вы — русские, вам легко забывать. А нас чехов — мало. Мы не можем забывать. А у меня тетю расстреляли… … Основной автомобильный завод восточной Германии был в Айзенахе, в земле Тюрингия. Это был старый немецкий центр часового дела, позже ставший и автомобильным городом — тут был завод БМВ. После войны он оказался в советской зоне оккупации, был переименован в ЕМВ, а потом начал выпускать машины «Трабант». Так город был еще интереснее, чем чешские, — тут сохранились средневековые постройки, они проезжали через ворота Св. Николая. Еще город был известен тем, что здесь одно время жили Мартин Лютер, богослов и основатель лютеранства, и Иоганн Себастьян Бах. Немцы, кстати, удивились что русский знает Баха — хотя какой интеллигентный человек может не знать автора величественных симфоний? Завод оказался на удивление маленьким: выпуск — пятьдесят тысяч в год! По меркам СССР — это завод республиканского подчинения, но при этом он выпускал свои конструкции и имел свое пусть плохонькое, но КБ. Уровень техники Соина, бывшего директора автозавода, потряс — двухтактный мотор в автомобиле! Причем какая-то допотопная система смазки, радиатор не перед двигателем, а за ним. Пластиковый кузов! При этом — пружинная подвеска и спереди и сзади и эрзац — автоматическая коробка передач. Ровный пол впереди. Оборудование было крайне устаревшим, было понятно, что в завод не вкладываются. Но сами немцы оказались технически грамотными, мгновенно понимали гостей и даже предлагали что-то свое. Как оказалось, в конце 70-х — Варбург и Шкода готовили совместное семейство автомобилей — проект РГВ. Прототипы были в музее, один был похож на «Фольксваген Гольф» первого поколения, один в один. Как оказалось, у каждой фирмы был свой двигатель, и начался спор относительно компоновки автомобиля. В итоге — немцы прекратили проект в 1973 году, Шкода в 1974 — но если Шкода развивалась дальше, то тут на конвейере остался устаревший уродец. Но теперь было понятно — немцы не смогут вложить в проект ничего — более того им придется полностью перестраивать свой завод. Хельсинки, Финляндия. Проспект маршала Маннергейма. Март 1989 года Официально посольство США в Финляндии было небольшим — настолько небольшим, что помещалось в красивой вилле на берегу Финского залива. И всех это устраивало, в том числе русских, которые были совсем рядом — в хорошую погоду был виден шпиль на одном из соборов Таллинна. Но так как ЦРУ нуждалось в дополнительных помещениях, были сняты несколько домов по улице Александровской и проспекту маршала Маннергейма. Именно там, на маршала Маннергейма, должно было состояться экстренное совещание с участием британцев по поводу дальнейших действий в России… Гас Хэтэуей, помощник директора ЦРУ, которому было поручено разобраться в происходящем, прилетел в Хельсинки этим утром. Вместе с ним прилетела и группа Дельта, которая осталась в аэропорту на случай новых неприятностей. Пока Хэтэуей оставил их в аэропорту — нечего им делать в городе… В здании на Маннергейма, которое занимал русский отдел, он увидел Гейтса и Натирбоффа, обсуждавших что-то у окна. Поймал взгляд Гейтса, кивнул. Отошли. — Что ко всем чертям тут происходит? — Мы сами не до конца понимаем. Но если коротко: мы теряем важнейший источник в истории нашей разведки. — Арлекин? — Он самый. — Ты же сказал, что это название операции, а не источника. — Я много чего говорю — Это уж точно. Гейтс посмотрел прямо в глаза Хэтэуею, который был моложе и на голову выше. — Когда вы последний раз что-то получали из СССР? А? … — Агенты молчат, Гас. Ты знаешь, что это может значить. — Знаю. … — Ты здесь ради этого, не так ли? — Я здесь ради того, чтобы во всем разобраться. От Директора требуют ответа. Белый дом в ярости. — Да уж.