– Какая же ты упрямая… С этими словами он подхватывает меня за талию и закидывает себе на плечо. Я не могу подавить вырвавшийся от неожиданности писк. – Господи, можно тише? Ты решила меня оглушить? Я приподнимаю голову и бью его по спине. Удар сопровождается смачным хлюпом мокрой рубашки. – Больной! – А ты капризный ребенок. – Алекс легонько шлепает меня по заду. – Это тебе за синяки на моей спине, которые завтра там появятся, – со смешком заявляет он, и я бью его сильнее. – Отпусти меня, придурок! Он идет со мной в сторону дома. С моих ног падают туфли. – Заберу их позже. – Нет, сейчас! Ты не оставишь мои лабутены в грязи под дождем. – На что спорим? – Он легонько щиплет меня за пятку, и я вновь пищу от неожиданности. – Отключи сирену, будь добра. – Опусти меня на землю. – Не поднимай сейчас голову. Он наклоняется и проносит меня в узкий, маленький дверной проем. – Смотри, как тут хорошо. Никакого дождя и ветра. Алекс опускает меня на пол. Без каблуков я едва достаю ему до плеч. Поэтому я замахиваюсь и бью его в грудь. – Я куплю тебе боксерскую грушу на Рождество, – хмурится он и растирает то место, куда пришелся удар. – Будешь изливать на нее неконтролируемую агрессию. – Правда? – радостно щебечу я. – Какой крутой подарок! Не забудь в комплект вложить фотографию своей физиономии. Желательно в формате A4. Он закатывает глаза, возвращается к двери и закрывает ее на ключ. – А мои туфли? – Я открою дверь, и ты убежишь. Боюсь, я не готов к очередной погоне. – Мои туфли испортятся! – Плата за ужасное поведение… – Алекс, это эксклюзивная коллекция. – Дорогая плата за ужасное поведение. Он на ходу расстегивает мокрую рубашку и стягивает ее. – Какого черта? – Нам надо переодеться, ты первая в душ. Он поднимается по маленькой деревянной лестнице на мансарду. Я следую за ним. Тут одна спальня. Одеяло аккуратно заправлено. Это все, что я вижу, в доме очень темно. – Включи свет, – недовольно бормочу я. – Я похож на твоего лакея? Я закатываю глаза, но не язвлю в ответ. Он все же включает лампу над комодом. Тусклый свет практически ничего не освещает, кроме темно-зеленого потрепанного шкафа. Алекс со скрипом отодвигает ящик. – Чей это дом? – спрашиваю я. Глаза привыкают к сумрачной обстановке. Я разглядываю маленькую комнату. Здесь, кроме постели и комода, ничего нет. Узкие окна даже без занавесок. Пол деревянный, а потолок украшен многочисленными балками. – Уж точно не бабушки Элеоноры, – выдаю я свой вердикт. – Для нее слишком просто? – Она бы и секунды не провела в такой хижине. – Это не хижина, обычный деревенский домик. – Чей он? – Мой. Я удивленно приподнимаю брови. – И давно у тебя в запасе есть такой домик? – Иногда полезно бывает выбраться из суеты на природу. – И часто ты выбираешься? – Хотелось бы чаще… Я стучу по каменным стенам. Они словно из голого кирпича. – Зачем ты привез меня сюда? – Господи… Сколько вопросов. – Он достает черную футболку и подходит ко мне, протягивая ее. – Иди в душ, согрейся и переоденься. Алекс стоит без майки, и мне требуется вся сила воли, чтобы не пялиться на него как первобытная. Это невозможно, поэтому я мельком позволяю себе насладиться видом. В конце концов, я эстет и люблю все красивое… А его накачанную грудь, широкие плечи и пресс с косыми мышцами можно вполне записать в произведения искусства. – Марион, мне долго стоять с протянутой футболкой? – снисходительно спрашивает он, как раз когда я рассматриваю дорожку волос, которая идет от пупка к… Он тихо усмехается, и этот смешок возвращает меня на землю. Я хмурюсь и с видом самодостаточной женщины вырываю у него из рук майку. – Я, конечно, все понимаю. Но мне нужны еще шорты или штаны. Ты считаешь, одной майки будет достаточно? – Могу дать свои боксеры, – подмигнув, сообщает он. – Тебе что, три года? Он фыркает. – Кто бы говорил. Алекс отходит и начинает искать что-то для меня в своем комоде. – У меня есть шорты. Затянешь их. – Он кидает мне серые шорты. Я ловлю на лету. – Ванна-то где? – Справа от тебя. Я оглядываюсь и вижу старую деревянную дверь. Она протяжно скрипит, когда я открываю ее. Прохожу внутрь, включаю свет и плотно закрываю дверь за собой. – Тут защелка сломана. – Завтра починю. – Не вздумай врываться ко мне, – язвлю я. – Не неси чушь. Комната на удивление модерновая. Светлая, просторная. Огромная белая ванна стоит прямо по центру на красивых железных резных ножках. Очевидно, Алекс успел отремонтировать только ванную. Я начинаю снимать с себя мокрые вещи, с них ручьем течет вода. Все мое тело бьет мелкая дрожь, а кожа покрыта мурашками. В жизни так не промокала под дождем. Я выжимаю свои тряпки и вещаю на большую батарею. Нижнее белье тоже. – Полотенце в шкафу под раковиной, – доносится голос Алекса, и от неожиданности я вздрагиваю. Господи, успокойся, Марион. С каких пор ты такая нервная, отчитываю сама себя и лезу в шкаф. Там несколько свежих полотенец. Там же новые упаковки мыла, геля для душа и зубной пасты, а вот щетки нет. Я поднимаю голову и смотрю на одну-единственную электронную зубную щетку, что гордо стоит на зарядке.