Разочаровавшись окончательно, Кэсси осознала, что ей придётся ждать, пока Пьер не уедет из дома. Может быть, позже он так и сделает, и тогда она воспользуется стационарным телефоном, чтобы связаться с агентством, и Кэсси было плевать на последствия, если он об этом узнает. Всё, что она пыталась сделать сегодня, заканчивалось катастрофой, и, когда Кэсси подумала об этом с такой точки зрения, ей захотелось расплакаться. Антуанетта украла её телефон. Кто-то пытался убить её. Все, казалось, ненавидели её, корме Марни - единственного дружелюбного лица во всём замке. Она вышла из комнаты, и, помня о своих обязанностях, отправилась искать детей. Элла была с своей спальне, а Антуанетта – в библиотеке. Она свернулась калачиком в кресле и читала, невинно улыбаясь Кэсси, когда девушка вошла внутрь. Кэсси сдержала желание закричать девочке, что она воровка, и, возможно, также потенциальный убийца. Если статуя была специально сброшена со своего пьедестала, то она знала, кто из детей был наиболее вероятным виновником этого. Кэсси потребовались все оставшиеся части её самообладания, чтобы спросить девочку, знала ли она, где был Марк, а когда Антуанетта пренебрежительно пожала плечами, Кэсси захотелось схватить её блестящий хвост и тянуть за него, пока та не закричала бы. Марк был на кухне. Он совершил набег на холодильник и нашёл там тарелку с пирожными. Одно он уронил на пол и с триумфальным видом шествовал по кухне вместе с другим, когда вошла Кэсси. Ей удалось догнать его, когда он направился в сад, съев на бегу половину пирожного, а другую половину выбросив на безупречное тротуарное покрытие, которое теперь было в куче крошек. - Скоро будем обедать, Марк, заходи в дом, - умоляла она мальчика. - Я не голоден, - с ликованием закричал он, и ей снова пришлось преследовать его вплоть до оранжереи с разбитыми стёклами. Кэсси полагала, что ей следует рассказать о них кому-нибудь, но у неё не было на это энергии, а, если бы она рассказала, ей пришлось бы объяснить, что Марк сделал это, когда остался без присмотра. Казалось, было лучше просто оставить всё как есть. Её единственной связью с нормальным психическим состоянием был ключ от её спальни. Она чувствовала его успокаивающие очертания в своём кармане. Когда наступит ночь, она закроет им свою дверь, и никто не сможет добраться до неё. Кэсси цеплялась за этот факт, как за спасательный плот. Это, казалось, было единственным, что она всё ещё могла контролировать. Пьер присоединился к ним во время обеда, что удивило и встревожило Кэсси. Бодрость его настроения ещё больше сбивала девушку с толку. - Положить тебе немного жареной курицы, Кэсси? – добродушно спросил он, и она заставила себя вежливо улыбнуться. - Марни приготовила её перед тем, как уйти. Я думаю, что это одно из её самых выдающихся блюд. Жареная курица, рататуй и соус. Классическая простота. Тебе нравится, Антуанетта? Девочка кокетливо улыбнулась, явно обрадованная тем, что была в центре внимания своего отца. - Это очень вкусно, - согласилась она. - Марго никогда не ела соус, - заметила Элла. – Мне кажется, он ей не нравился. Никто не ответил на её замечание и после этих слов наступила короткая пауза. Марк бросил взгляд на пустое кресло Марго, прежде чем снова сосредоточиться на своей еде. - А куда ушла Марни? - обеспокоенно спросила Кэсси. Она надеялась, что сможет поговорить с ней сегодня после обеда и узнать, был ли ещё какой-то телефон, которым она могла бы воспользоваться. - Она отпросилась на вторую половину дня; ей нужно было бежать по делам. Она уже брала выходные несколько дней назад, но она очень трудолюбива. А мы не можем скупиться на предоставление свободного времени хорошим работникам, особенно, когда они так великолепно выполняют свою работу. В конце концов, те люди, которые всё сердце вкладывают в своё дело, получают хорошее вознаграждение. Всегда очень важно удовлетворять потребности своего работодателя. Его глаза поймали глаза Кэсси за столом и обменялись многозначительными взглядами. Она без проблем разгадала его скрытый намёк. И тот факт, что Пьер говорил это при детях на следующий же день после смерти Марго, вызвал у неё желание вырвать. Нечеловеческим усилием ей удалось сохранить нейтральное выражение лица и заставить себя продолжить есть, надеясь, что это может помочь ей снова стать незаметной для Пьера. - Сегодня после обеда я уезжаю в город по делам, - сообщил Пьер, когда тарелки были уже пусты. - А когда ты вернёшься, папа? – спросила Антуанетта. - Вечером. - А можно нам потом поиграть с тобой в игру? – снова улыбнулась она. - Думаю, да. Ты же знаешь, насколько я люблю игры, - сказал он, при этом глядя на Кэсси, а не на свою дочь. Она подумала, что он собирался сказать что-то ещё, но в этот момент раздался стук во входную дверь. Пьер встал. - Я открою. Я всё равно собирался выходить, - сказал он. Кэсси тоже встала, чувствуя себя так, будто её нервы пропускали через дробилку. Она вышла из столовой, подслушав резкий разговор Пьера с пришедшим человеком, стоящим у входной двери. - Мадам, тут не на что смотреть. Похороны Марго состоялись вчера, а сейчас я уезжаю из дома. Если Вы хотите провести некоторое время, почтя её память, позвольте мне направить Вас в церковный двор, где покоится её прах. Он сделал паузу. - Вы, случайно, не журналист? В таком случае, Вы можете связаться с моим офисом для получения копии её официального некролога. Вам может быть доступна некоторая информация о её жизни, вместе с отличными фотографиями. Вот моя визитная карточка с соответствующими деталями. Я всё ещё горюю и мне нечего Вам сказать. Пьер плотно закрыл за ней дверь и через несколько минут Кэсси услышала, как отъезжает его машина. Кэсси решила, что теперь пришло время действовать. Она не собиралась ждать больше ни минуты. Она пошла вверх по лестнице, а затем вдоль коридора - в спальню Пьера. Достав из кармана свой мобильный телефон, она пролистала в нём контакты, пока не нашла номер агентства. Затем, решительно подняв подбородок, она повернула дверную ручку. Дверь была закрытой. Реальность настигла её ударом в живот. Она снова попыталась открыть дверь, дёргая ручку. Эту дверь никогда не запирали, а сейчас без всякого сомнения это именно так и было. И теперь у неё не было доступа к стационарному телефону. Сегодня она больше не могла сделать звонок и получить ценный совет. Единственно доступное ей средство общения пропало. Кэсси отвернулась от двери, все её надежды были разрушены. Это должно было стать её наказанием за то, что вчера она его отвергла. Как он узнал, что она зашла в его комнату тогда, впервые? Ясно, что он догадался об этом, или почувствовал, и она была обнаружена. А сейчас он таким образом сообщал ей, что знал о её планах и собирался остановить Кэсси, потому что это была часть его больной силовой игры, в которую он играл. Подумав об этом, подумав о его странном чувстве удовлетворения во время обеда, у Кэсси возникло предчувствие новой беды. Этим утром она оставила свою комнату незапертой, потому что Марни попросила её об этом, так как и она, и дети были сегодня в доме, а горничным надо было убраться. Кэсси вернулась в коридор, достала ключ из своего кармана и закрыла дверь в спальню. Затем она попыталась запереть её на ключ. В этот раз, однако, ключ не входил в замок должным образом. Он вообще туда не подходил и Кэсси не могла заставить его повернуться. Девушка дёргала его, трясла, проталкивала, теребила. Она крутила его изо всех сил, пока не остановилась, потому что знала, что, если продолжит попытки, тонкий металлический стержень просто сломается в замке. Она вытащила ключ, снова вставила его и предприняла ещё одну попытку на случай, если в замке случился какой-то сбой, или он немного заржавел, или её собственная паника просто означала, что она делала что-то не так. Всё оставалось по-прежнему, сколько бы раз она не пыталась. Она не могла повернуть ключ, и не могла запереть дверь. Пьер узнал, что она закрывает дверь для собственной безопасности. А сегодня, он был уверен, что она не сможет этого сделать. ГЛАВА 27 Кэсси швырнула бесполезный ключ как можно сильнее через всю свою комнату. Он ударился о стену и упал на пол. Она не удосужилась его поднять. Кэсси повернулась к нему спиной и захлопнула двери, когда уходила. Страх, который она испытывала после смерти Марго, перерос в полномасштабный ужас. Она убеждала себя, что это просто игры разума, в которые играет с нею Пьер, наказывая девушку за то, что она отвергла его вчера. Кэсси пыталась успокоить себя, что у неё всё ещё есть и другие варианты, и она могла бы спать у Эллы в комнате, если бы это было ей необходимо. Но она не могла бы делать это на протяжении всей ночи, каждые сутки. Она не имела представления, когда ей вернут её паспорт, и не могла никому позвонить, чтобы попросить помощи. Кэсси начала глубоко дышать. Она никогда в жизни не чувствовала себя более побеждённой и в более безвыходной ситуации. Она жила в одном доме с прелюбодеем, который нацелил свой распутный взгляд на неё и с возможным убийцей. Она понятия не имела, один и тот же ли это человек или два разных. Кто толкнул Марго вниз с балкона? И кто сбросил вниз статую с пьедестала, заставляя её рухнуть на землю, когда Кэсси проходила мимо? О, почему же из всех ночей, она перепутала и приняла излишнюю дозу лекарств именно той ночью, что привело к тому, что у неё спутались мысли, снова начались кошмары, и смешались все воспоминания, а это означало, что она даже не знала, что в действительности произошло и какую роль во всём этом сыграла она сама? Она спустилась вниз и пошла на кухню, гадая, куда ушла Марни. Из того, что она поняла, Марни только что уволилась с работы. Она уже не могла верить всему, что ей говорили. Одна девушка из персонала кухни работала в помещении для мытья посуды, но в самой кухне никого не было. В секции приготовления пищи находился большой деревянный блок, где хранились ножи для колки и резки. Они все лежали на своих местах, их ручки торчали из блока в ожидании, пока кто-нибудь ими воспользуется. Кэсси внимательно изучила все ножи, которые находились в этом деревянном блоке. Она выбрала тот, который, как ей показалось, был самым смертоносным из всех – нож средней длины с жёстким блестящим серебряным лезвием, заострённым на конце. Его скошенный край был смертельно острым. Она представила себе, как прежде всего схватит его и вонзит кому-то прямо в тело. Или воспользуется этим острым краем, чтобы разрезать плоть, открывая глубокую рану в горле нападающего на неё человека. Держа нож в руке, Кэсси чувствовала себя так, будто она оказалась на распутье. Хватит ли ей духу воспользоваться им? Кэсси покачала головой. Как бы заманчиво ни было иметь защиту, которую мог ей обеспечить этот нож, это оружие было слишком смертоносным, а это означало, что она может просто оцепенеть на месте, вместо того, чтобы воспользоваться им, потому что его способность наносить раны или убивать, ужасала её. Также нужно было принимать во внимание возможность того, что его могут отобрать у неё. Тогда Кэсси сама может стать его жертвой, а Пьер сможет честно сказать, что использовал нож в целях самообороны. Кэсси нужно раздобыть что-то менее смертоносное, но что могло бы стать эффективным сдерживающим фактором. Перцовый баллончик был бы идеальным вариантом, но она была уверена, что в замке такого нельзя было найти. Будет ли так же работать простой перец? Кэсси отбросила и эту идею тоже. Это было непрактично в использовании. А затем к ней пришло решение. Инсектициды. Ей нужен был баллончик с сильнодействующим спреем от насекомых. Яд смог бы временно ослепить или удушить Пьера, его легко использовать, а сам баллончик можно было бы также использовать в качестве средства самообороны, если бы она ударила им Пьера по лицу.