Мысль о том, что ей придётся бегать за ними по огромному саду, палисаднику или оранжерее, истощила Кэсси. Ей придётся самостоятельно собрать проклятые школьные портфели. Пусть дети немного выпустят пар; определённо существовал предел того ущерба, который они смогли бы нанести за те полчаса, которые потребуются ей для того, чтобы просмотреть их вещи и составить список. Она почувствовала глубокое облегчение от того, что некоторое время провела в тишине. Постоянное присутствие всех троих детей удушающе действовало на неё, а их непрекращающиеся вопросы и просьбы постоянно нарушали её концентрацию. Это не давало ей никакого шанса привести в порядок свой спутанный разум. Кэсси мечтала о целом дне молчания, чтобы собраться с мыслями и о неделе сна, чтобы избавиться от усталости, которая каждый шаг заставляла делать, прикладывая особое усилие. Она поднялась наверх, чтобы проверить спальни, и понимая, что, поскольку Марни не оставила ей распоряжений на счёт того, чем необходимо было занять детей, а они не хотели общаться с ней по этому поводу, то всё будет зависеть от её собственного здравого смысла и догадливости. Она решила начать с просмотра их школьных портфелей и убедиться, что сами портфели были целыми и не скрывали внутри никаких сюрпризов, таких как двухнедельные сэндвичи. Затем ей предстояло выяснить, чего там не хватало, если таковое и было. Проверка портфелей была для неё непосильной задачей. У Эллы было очень мало вещей, но сколько их требовалось пятилетнему ребёнку для школы? У неё были карандаши, мелки, точилка и две тетради. В сумке Марка был полнейший беспорядок. Его пенал лежал открытым, а его содержимое вывалилось в портфель. Стружка от карандашей, маркеры со снятыми колпачками, игрушечные животные и протекающие ручки валялись в измазанной чернилами нижней части портфеля. В его тетрадях были вырваны страницы, а их обложки были изогнуты. К тому времени, когда она закончила осматривать портфель Марка, Кэсси уже составила длинный список того, что нужно было заменить, начиная с самого портфеля. Он никуда не годился; один из его ремней был сломан, а на внешней стороне портфеля был нарисован грубый рисунок низкой женщины с взъерошенными волосами и нахмуренным лицом. Кэсси догадалась, что это произведение искусства, должно быть, изображало его учительницу. Его комната была такой же неопрятной, как и его сумка, и она потратила некоторое время, чтобы хоть немного навести в ней порядок. Игрушечные солдатики были разбросаны по всем углам, и часть их была под кроватью. Она не могла поверить, что такой беспорядок Марк мог устроить всего в одно мгновение ока. Выходя из комнаты Марка, Кэсси прислушивалась к звукам фортепианной музыки, но их не было. Поскольку Антуанетта не поднималась наверх, она решила продолжить и закончить работу самостоятельно. Она надеялась, что портфель Антуанетты будет в полном порядке, потому что у неё не осталось сил повторить снова всё то, что она только что проделала в случае с Марком. Бирюзовая сумка Антуанетты была аккуратно сложена, как она и надеялась, и всё, что ей нужно было, казалось, было на месте. Кэсси проверила набор принадлежностей для геометрии, со школы вспоминая о том, что должно туда входить. Всё было, будто бы, правильно. Даже небольшой карандаш для циркуля был наточен. Кэсси положила сумку туда, где она её нашла, но, когда она наклонилась, то увидела дальше на деревянной полке что-то ещё, нечто, что показалось очень знакомым её утомлённому и потерянному разуму. Она достала сумку и взглянула поближе, сделав резкий вдох, когда увидела, что находилось там внутри. Это был её мобильный телефон. Его запоминающаяся обложка, отблёскивающая серебряными голограммами, привлекла её взгляд в темноте. Кэсси достала его и включила, заметив, что её руки дрожали ещё больше, чем когда-либо, но в этот раз, скорее от шока, чем от стресса. Её телефон был в целости и сохранности. Кэсси не сходила с ума, она не выронила его и не потеряла. Она прижала телефон к груди, закрывая глаза и испытывая полное облегчение от того, что он снова оказался у неё. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы облегчение испарилось и его место заняла слепая ярость. Должно быть, Антуанетта зашла в её комнату, достала телефон с зарядки, украла его, и спрятала там, где Кэсси могла найти его только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Девочка действовала осознанно и со злым умыслом. Кэсси была уверена, что она не собиралась возвращать ей телефон, пока не увидела бы, как она страдает – если и вообще собиралась его вернуть. Как для подростка двенадцати лет, Антуанетта не имела оправданий тому, что она сделала; она была достаточно взрослой, чтобы всё понимать, как следует. Это была кража в чистом виде. Кэсси осознала, что с точки зрения запаса её эмоциональных сил, она только что достигла дна. У неё не осталось терпения – оно просто закончилось. Ей надоели эти детские игры разума, их тайные намерения, их вызывающее неприятие её авторитета, и их отказ признавать основные понятия о добре и зле. Она больше не могла с этим справляться. Кэсси представила, что схватила Антуанетту за её тонкие плечи и трясла до тех пор, пока у неё не начали стучать зубы. Она представила, как поднимает свою руку и бьёт девочку по её самодовольному лицу, наблюдая за тем, как её голова наклоняется вбок и выражение превосходства исчезает с её лица. Она испытала жестокое удовольствие, размышляя о том, сколько сил она могла бы вложить в такой удар. Кэсси сунула школьный портфель обратно на полку и вышла из комнаты, захлопнув за собою дверь. Она решила, что сначала ей надо решить приоритетные задачи. Поскольку в её распоряжении снова был телефон, она могла хотя бы найти номер агентства. Была уже четверть одиннадцатого. А это значило, что в Штатах было ещё слишком рано; чересчур рано, чтобы воспользоваться телефоном Пьера и позвонить в агентство. Они открывались в восемь утра. К тому времени, пока они откроются, Пьер может вернуться со своего завтрака. А если он будет где-то рядом, она точно не сможет пройти в его комнату и сделать важный, конфиденциальный звонок с просьбой о помощи. Кэсси разочарованно вздохнула. Неужели в этом богом забытом месте нигде не было места, чтобы человек мог сделать звонок по мобильному телефону? Теперь, когда она купила предоплаченные минуты, может быть, ей стоит проверить. Территория поместья была огромной. Без сомнения, где-то на всей этой территории должно было быть место, которое позволило бы совершить один телефонный звонок, даже если при этом передача данных не включится. Простого слабого сигнала будет достаточно. И одной полоски на индикаторе уровня связи должно хватить. Держа телефон впереди себя, Кэсси вышла на улицу и начала охоту. Поиск сети в передней части дома не принёс никаких результатов. Кэсси догадалась, что дом, находясь между холмами, просто не был в прямой видимости к доступной башне – и если где-то ещё здесь и был сигнал, то каменная груда самого замка не позволила бы ему пройти сквозь неё с этой стороны. Она возлагала большие надежды на заднюю часть дома, откуда на мили простирался этот прекрасный, фантастический вид. Даже самого слабого сигнала от удалённой башни могло бы быть достаточно. К тому же, сегодня был светлый, сухой и спокойный день, что увеличивало шансы на успех. Кэсси вспомнила, как Зейн один из всех говорил ей, что плохая погода может влиять на качество сигнала связи. Он узнал это от своего старшего брата, который занимался обслуживанием сотовых вышек. Кэсси завернула за угол и направилась по мощёной дорожке, при этом высокая каменная стена замка находилась справа от неё. Она держала телефон чуть повёрнутым влево, не зная точно, поможет ли это, но зная, что не повредит. Она шла не торопясь, не отрывая взгляда от экрана, на котором по-прежнему виднелась эта досадная надпись «Нет сигнала сотовой сети». Сосредоточив всё своё вниманием на экране телефона, Кэсси не увидела впереди себя водосточный жёлоб – глубокую впадину в камне. Её нога зацепилась за него, и она чуть не упала, ныряя вперёд, чтобы спасти себя и свой телефон. Как только она это сделала, то скорее почувствовала, чем увидела, как что-то тяжёлое упало сзади неё – она услышала быстрый звук падения, и физически ощутила его как внезапное дуновение воздуха. Через мгновение огромный предмет ударился о землю. Кэсси обернулась, издав в панике крик. Её сердце неистово забилось, когда она с недоверием уставилась на тяжёлый каменный бюст. Он упал прямо сзади неё, всего в шаге от того места, на котором она стояла, и она в ужасе осознала, что именно тот факт, что она споткнулась, и спас ей жизнь, потому что если бы она этого не сделала и не нырнула бы вперёд, спасая себя, этот предмет упал бы прямо на неё. Мраморные голова и плечи были больше, чем в натуральную величину. Бюст, должно быть, весил около сотни фунтов. Его прочные формы, казалось, не пострадали после падения, но большая каменная плита, на которую он приземлился, разбилась вдребезги. Ослабев от шока, Кэсси отступила назад, чтобы лучше рассмотреть балкон, который возвышался неподалёку. Статуя, находящаяся на левой стороне балюстрады, всё ещё была на месте. А та, которая была справа – упала. На самом балконе никого не было, и она не заметила никакого движения. Неужели кто-то видел, как она проходила мимо и толкнул бюст вниз прямо на неё? Она не хотела верить этому, но это было близко – так невообразимо близко. Её только что чуть не раздавило. Было ли это случайностью – возможно, но ей пришлось столкнуться с реальным положением вещей - кто-то мог попытаться убить её. Единственный вопрос был, кто именно это мог быть. ГЛАВА 26 Пока Кэсси стояла в оцепенении от осознания того, что кто-то мог намеренно направить статую прямо на неё, она услышала крики. - Что случилось? Что это было? Пьер бегом повернул за угол, и оказался там, где она стояла. Кэсси увидела искреннее удивление на его лице, когда он, тяжело дыша, посмотрел на неё, а затем на балкон. Всё, о чём она могла думать в тот момент, было то, что это не Пьер столкнул тот бюст через край. Для него было невозможно пробежать весь этот путь от верхнего балкона, вниз по лестнице, выбежать из входной двери и обойти вокруг стены дома за такое короткое время. - Это упало вниз, когда я проходила мимо, - сказала она высоким дрожащим голосом. – Оно попало почти прямо по мне. - Упало? Статуя не могла просто взять и упасть. Она стояла здесь веками, - Пьер отступил назад, чтобы лучше рассмотреть. - Смотри, ты можешь увидеть пьедестал, на котором она стояла. Он присел на корточки и стал внимательно рассматривать статую. - Бюст не разбился, но нам нужно будет заменить плиту, - сказал он. – Я пойду скажу управляющему винодельней, чтобы он собрал тут всё и установил бюст на своё место. - Он почти убил меня, - сказала Кэсси. С опозданием у неё начала кружиться голова. На полсекунды медленнее, и у неё не было бы шансов. Пьер нахмурил брови, глядя на неё, и Кэсси знала, что после того, что произошло между ними вчера, сочувствия с его стороны ждать не приходилось. На самом деле, она даже не должна была упоминать о своей едва предотвращённой гибели. Она не хотела быть в центре внимания Пьера ни по какой причине. Было бы лучше, чтобы его взгляд пренебрежительно скользил мимо неё, как будто она была незначительной персоной в его жизни, а её проблемы его совсем не заботили. - Ты не ушиблась? – спросил он таким тоном, который сообщал ей, что Пьер знает, что это было не так. - Нет, я не ушиблась. Со мной всё в порядке, - как бы обороняясь, сказала Кэсси. - Если мебель вынесли из комнаты, пока в ней убирала прислуга, кто-то из горничных мог случайно столкнуть её, - прокомментировал он. «Или это мог сделать кто-то из детей», - подумала Кэсси, вздрогнув, и, если это так и было, может быть, это и вовсе не был несчастный случай. Пьер направился к гаражу и забрался в гольф-кар, а затем покатился по песчаной дорожке по направлению к винограднику. Кэсси решила самостоятельно выяснить, кто находился наверху. Тот балкон принадлежал одному из гостевых номеров в пустом крыле дома. Она предполагала, что прошлой ночью некоторые спальни были заняты гостями, приехавшими на похороны, но она не знала, какие именно. Когда она поднялась наверх, то заметила, что все комнаты были незапертыми, хоть их двери и были закрытыми. Сначала она по ошибке зашла не в ту комнату. Внутренняя часть дома выглядела иначе, и казалась больше, чем снаружи. Следующая комната была верной. Она была идеально убранной, там стояла кровать с балдахином, аккуратно заправленная кремовым покрывалом с бардовыми подушками. Дверь на балкон была открытой, но там никого не было. Кэсси зашла на балкон и посмотрела вниз, при этом у неё в животе всё сжалось. Она напряженно оглянулась и быстро отошла от перил. Ей стало интересно, сможет ли она когда-нибудь смотреть вниз с высоты, не вспоминая о том ужасном потрясении, которое она испытала, и о том, как у неё закружилась голова, когда она увидела тело Марго. Она попыталась покачать оставшийся бюст из стороны в сторону. У него было узкое основание, широкие плечи и большая, внушительная голова, он был крайне тяжёлым и шатким. Не потребовалось бы много сил, чтобы столкнуть его. Физически это смогла бы сделать даже Элла. Одно можно было сказать с уверенностью – в этой комнате и даже во всём этом крыле не было горничных. Они, должно быть, закончили всю свою работу раньше. Пьер даже не упомянул о возможности того, что это мог быть кто-то из детей, хоть и было очевидно, что кроме самого персонала, только они могли бы это сделать. Кэсси задалась вопросом, в самом ли деле Пьер не подумал об этом, или, что более вероятно, он просто не позволил себе рассмотреть такую возможность. Она догадалась, что это была часть веры Пьера в то, что имя его семьи должно оставаться безупречно чистым и незапятнанным скандалом, чего бы это ни стоило. Едва избежав смерти, она до сих пор не знала точно, кто мог попытаться это сделать, а этот инцидент только снова привлёк к ней внимание Пьера. Вдобавок ко всему, теперь она была убеждена, что сигнала сотовой сети не было нигде поблизости. Внизу не было ни малейшего его следа, и когда она проверила его на балконе, то на экране по-прежнему высвечивался только лишь упрямый знак «Нет сигнала».