Кэсси почувствовала настолько сильный прилив ярости, что это напугало её саму. Будучи самым маленьким ребёнком, Элла была наиболее уязвимой к такого рода насилию, и это могло оставить самые глубокие шрамы в её душе. Кэсси приняла решение, что, прежде чем покинет Францию, она сообщит о ситуации в этой семье в соответствующие органы. Оставалось надеяться, что насильственное поведение Марго будет расследовано и остановлено. Это будет последним, что она может сделать, чтобы помочь Элле, прежде чем навсегда покинет семью Дюбуа. * * * Кэсси вернулась в свою комнату, всё ещё чувствуя себя так, словно только что пережила опыт пребывания вне своего тела, и она была не в силах избавиться от гнева, продолжавшего тлеть внутри неё. Она не думала, что сможет вернуться ко сну в таком состоянии, но знала, что ей понадобится всё её самообладание, если она собирается уйти отсюда первым же делом. Бессонная ночь не принесёт ей пользы. Она задавалась вопросом, не принять ли ей третью таблетку, потому что от второй она всего лишь почувствовала головокружение. Прежде чем она смогла всерьёз обдумать это, она достала таблетку из упаковки и проглотила её, не запивая. Девушка догадывалась, что утром будет чувствовать себя сонной, но, по крайней мере, сейчас ей удастся успокоиться и немного отдохнуть. После около часа ёрзания на матрасе в поисках удобного места и ощущения, что ей так и не удастся уснуть, Кэсси погрузилась прямиком в свой ночной кошмар. Она шла через лес следом за своей старшей сестрой Джеки. Деревья были очень тёмными, а их искривлённые стволы росли очень близко друг к другу, и в их поле зрения не было видно ни одной чёткой тропинки. День – или это даже было больше похоже на вечер – был сырым и холодным, и Кэсси хотела вернуться обратно, потому что у неё было сильное чувство, что куда бы они ни направлялись, впереди было намного хуже, чем позади. - Не будь глупой, - сказала ей Джеки. – Ну конечно же нам надо продолжать идти вперёд. Ты ведь не хочешь вернуться домой и снова жить с отцом, не правда ли? Вспомни, что там с тобой произошло. - Но это место опасно, - умоляла Кэсси свою сестру. – Мы не сможем жить в этом лесу. Здесь холодно и темно, мы не взяли с собой одежду, и нам нечего есть. Здесь очень страшно. Джеки просто развернулась и подняла бровь, как любила делать, когда она была права, а Кэсси – нет. - Я не останусь там, чтобы эти люди больше не смогли причинить мне боль. Если хочешь, можешь вернуться обратно. - Но я заблудилась. Я не знаю, как отсюда выйти. Кэсси в панике оглянулась вокруг себя, ей казалось, что деревья смыкаются над ней, а их холодные тёмные ветки образовывают вокруг неё клетку. - Пожалуйста, Джеки, помоги мне. Давай вернёмся вместе. А потом, к ужасу Кэсси, её сестра начала насмехаться над ней. - Бедная маленькая, испуганная девочка. Посмотри на себя. Ты вообще не можешь за себя постоять. Ты слаба, и ты заслуживаешь, чтобы тебя бросили здесь одну. Я пойду дальше, я не боюсь. А ты оставайся тут и посмотрим, как тебе это понравится. Джеки начала смеяться неприятным, высоким, серебристым смехом, и Кэсси в ярости побежала прямо на неё. Деревья раскрылись и позади Джеки оказался глубокий овраг. Кэсси следовало бы остановиться, но она этого не сделала. Она изо всех своих сил толкнула Джеки и наблюдала за тем, как развивались по ветру её волосы и извивались конечности, пока она падала на дно этого оврага. Вглядываясь в его мрачные глубины, Кэсси увидела, что там неподвижно лежало тело её сестры. Она проснулась, издав крик. Где она была? Она находилась не в кровати. Не ориентируясь в пространстве, Кэсси посмотрела вокруг себя. Кругом была кромешная тьма, но небольшой лучик света исходил из-под двери. Девушка уже годами не ходила во сне, но она также и не подвергалась такому сильному стрессу уже долгое время. Периодически подобное случалось с ней в трудные времена, когда она была значительно моложе. После этого она всегда чувствовала себя полностью дезориентированной, как будто её вернули к жизни после того, как сначала отобрали её, и у Кэсси было такое чувство, будто она потеряла что-то важное по дороге. Она никогда не могла избавиться от этого чувства, даже после того, как доктор объяснил ей, что её сознание было неактивно во время хождения во сне, так как это случалось во время самой глубокой фазы её сна. Кэсси протянула вперёд руку, сбитая с толку предметом, который блестел впереди неё, и обнаружила, что ухватилась за сверкающую медную дверную ручку. Кэсси убрала руку от холодного металла дверной ручки и внезапно осознала, где именно она находилась. Она дошла во сне до двери спальни Пьера. Возможно, во сне она пыталась осуществить свою долгожданную месть Марго. Если бы она успела открыть дверь, для неё это имело бы крайне неприятные последствия. Она могла себе представить, какую сцену закатила бы Марго, войди она в их спальню. Она быстро развернулась, находя странным, что ей приходится возвращаться обратно, и она абсолютно не помнит, как сюда пришла. Кэсси поняла, что после визита к ней Марни поздно ночью и после всего, что произошло с ней вечером, она была слишком озадачена другими вопросами, так что забыла запереть дверь на ключ и поэтому так легко смогла покинуть свою комнату. Она была уверена, что, если бы она не забыла запереть дверь и положила бы ключ на тумбочку, то никогда бы не дошла настолько далеко. Её сон был таким реальным. Она вспомнила, как самодовольство на лице Джеки сменилось ужасом, когда она поняла, что именно собиралась сделать Кэсси. И это не остановило её. Ей даже не пришло в голову проявить сострадание и дать шанс своей сестре. Ей было очень стыдно, как будто она наткнулась на теневую сторону своей личности, о существовании которой даже не догадывалась. Вернувшись в свою спальню, Кэсси включила свет, чтобы он прогнал тьму, затем она смогла успокоиться и в конце концов сумела снова заснуть. Ей казалось, что она видела и другие сны, но девушка спала настолько крепко, что не запомнила, о чём они были. Хор пения птиц оповестил её о приближающемся рассвете, хоть солнце было пока ещё не более чем слабым оранжевым свечением на линии горизонта. Кэсси проверила время на своём телефоне и с волнением увидела, что было уже почти семь часов утра. Ей нужно было идти. Она не была уверена, встал ли уже Пьер, но даже, если и нет, то она была намерена его разбудить. Она собрала волосы назад и убрала свою косметичку, решив совсем не наносить макияж для своего разговора с Пьером, хоть она и выглядела очень бледной. На её щеке виднелся заметный след от борьбы с Марго, глубокая царапина у неё на запястье жалила Кэсси сильной жгучей болью. Она озадаченно уставилась на неё, понимая, что даже не заметила этого прошлой ночью. Когда это случилось? - Я ухожу, - сказала она сама себе, глядя в зеркало. И попробовала снова, на этот раз добавив решимости своим словам. - Пьер, я ухожу. Я не готова больше и дня провести в этом доме. Я хотела бы воспользоваться телефоном в Вашем кабинете, чтобы вызвать такси, если это возможно. Если он скажет «нет», она просто возьмёт свои вещи и выйдет на улицу – она знала, где именно на дороге находится теплица, и могла самостоятельно довезти чемодан на такое расстояние. Пьер не стал бы её останавливать. Она бы не позволила ему этого сделать. Она должна убедиться, что уйдёт до того, как проснётся Элла, что, вероятнее всего, произойдёт в течении ближайшего получаса. Это означало, что действовать нужно было прямо сейчас. Она положила свой паспорт в карман куртки, и была готова выйти. Кэсси чувствовала лёгкую тошноту и очень хотела пить, но сказала себе, что это, должно быть, от того, что она приняла тройную дозу медикаментов. Было удивительно, что более высокая дозировка не помогла ей со сном. И когда она складывала свои таблетки, то положила их в сумку в последнюю очередь – именно тогда она и поняла, почему они ей не помогли. Сбитая с толку незнакомой упаковкой лекарств, она приняла не те таблетки. Вместо медикаментов, которые вызывают сонливость, она приняла три таблетки, о которых её предупреждал доктор, порекомендовав ей их принимать по половине таблетки в день, потому что превышение этой дозы может вызвать нервные срывы. Неудивительно, что этим утром её тошнило. Если повезёт, самые худшие последствия прошли во время её сна, а тошнота сейчас закончится. Надеясь, что ей поможет, если она выпьет воды, Кэсси пошла в ванную и выпила два полных стакана. Затем Кэсси подняла голову, собрала всю свою решимость в кулак, и пошла вперёд по коридору к спальне Пьера, подавляя дрожь, возникающую по мере того, как она приближалась к закрытой деревянной двери. Подняв руку, она с усилием постучала в дверь. - Пьер? – позвала она, довольная, что её голос звучал уверенно и сильно. Она подождала какое-то время, но ответа не последовало. - Пьер, это Кэсси. Мне нужно срочно с Вами поговорить. Вы уже проснулись? По-прежнему не было никакого ответа. Она была уверена, что её стук в дверь точно бы разбудил Пьера или Марго, если бы они ещё спали. И ей бы крупно повезло, если бы сегодня, в отличие от всех предыдущих дней, они бы вышли из дома раньше обычного. Что ж, если бы всё произошло именно таким образом, она бы оставила записку в его кабинете и вызвала бы себе такси. Если бы Пьера не было дома, то она бы не позволила этому факту разрушить её планы. На самом деле, это даже облегчило бы её уход. Кэсси открыла дверь, стараясь не думать о своей «третьей невезучей попытке», мысль о которой повторялась в её голове, подобно мантре, когда она дотронулась до холодной металлической ручки. В комнате никого не было, и к своему удивлению она увидела, что кровать была заправлена, хоть покрывало и было примято, как будто кто-то на нём сидел. В комнате было прохладно, потому что большие стеклянные двери были открыты нараспашку. Внутри развевались кружевные занавески, которые теребил ледяной утренний воздух. Из открытой двери кабинета она слышала, как шелестели бумаги и остановилась, задаваясь вопросом, был ли там Пьер, но позже осознав, что это, должно быть, был всего лишь ветер. Кэсси закрыла за собой дверь, что немного уменьшило сквозняк. Она дрожала. Ей было жутковато. Она по-настоящему хотела официально уведомить своих работодателей об уходе, а не прятаться за их спинами, но было очевидно, что их здесь нет, так что выбора у неё не было. Ей нужно было убедиться, что её записка не оставит места для сомнений или неверного толкования ситуации. Произнесённые слова – это одно дело, а написанные – другое. В кабинете был полнейший беспорядок; ветер сдул со стола стопку бумаг, и они хаотично лежали на полу. Пока она наблюдала за этим, ещё одна страница слетела с поверхности стола из красного дерева. Кэсси поспешила обратно в спальню закрыть стеклянные двери. Солнце уже всходило, и было уже светло. День был абсолютно ясным, хоть и ветреным, и она принялась всматриваться в изысканный нерукотворный гобелен сельской местности, который с этой точки обзора был виден на много миль. Ей были видны холмы, величественные леса, хоть отсюда они и казались маленькими; красочная шахматная доска полей и виноградников. Кэсси хотелось бы иметь больше времени, чтобы окунуться в красоту этой местности, и чтобы это было при более благоприятных обстоятельствах. Если бы только всё могло быть иначе. Но так не произошло. Один из кованых железных стульев, стоящих рядом с балконными перилами, упал. Кэсси вышла наружу, собравшись с духом, когда холодный порыв ветра просвистел мимо неё, развевая пряди волос, выбившиеся из её хвоста. Она наклонилась, чтобы поднять стул и как только она это сделала, что-то внизу привлекло её внимание. Это была яркая вспышка бирюзового цвета, которая выделялась на фоне декоративной брусчатки. Приведённая в замешательство, Кэсси наклонилась и посмотрела вниз. Сжимая внезапно вспотевшими скользкими руками балконные перила, Кэсси поняла, что именно она видела. Красивое дорогое пальто, распростёртые на земле конечности, одинокая ярко-зелёная туфля, лежащая сам по себе, которая слетела во время падения. - Боже мой, - прошептала Кэсси. На протяжении бесконечных секунд она смотрела вниз на это ужасное зрелище, пока её разум сопротивлялся принимать реальность такой, какой та была на самом деле. Затем, почувствовав сильный спазм в животе, она развернулась и пошатываясь, вошла назад в комнату на своих, ставших ватными, ногах. Как только она добралась до роскошной ванной, её сильно вырвало. ГЛАВА 20