Футбольный матч превратился в настоящий хаос. На поле выбежала разъярённая мать, забирая свою дочь, которая была сбита с ног в толпе детей. Она начала выкрикивать обвинения в адрес организаторов. - Марк! Иди сюда! – закричала Кэсси, но, как и следовало ожидать, темноволосый мальчик не обращал на неё никакого внимания. - Как ты думаешь, твой отец скучал по твоей матери, Кэсси? – Антуанетта подтолкнула локтем её руку, громко требуя внимания Кэсси. – Или ты думаешь, что он был рад возможности развлекаться со своими подругами, когда её не стало? Кэсси услышала потрясённый возглас женщины, стоящей рядом с ней, которая быстро увела своего ребёнка прочь. Она посмотрела на Антуанетту, чувствуя, как её страх превращается в ярость, потому что, чёрт возьми, к чему были все эти расспросы? Она открыла рот, уже готовясь дать резкий ответ, но в этот момент кто-то постучал по её плечу. Она повернулась лицом к разгневанному рефери, держащему Марка за руку. - Мадам, это Вы несёте ответственность за этого ребёнка? - Да, это я, - ощутив на себе любопытные взгляды зрителей, Кэсси почувствовала, что её щёки покраснели. - Пожалуйста, следите за ним. Ему не разрешается возвращаться на поле. Он нарушал правила игры и наносил телесные повреждения другим детям. Рефери отпустил руку Марка, и темноволосый мальчик немедленно попытался вернуться обратно на поле. Ожидая подобный исход, Кэсси была подготовлена. Ей удалось схватить его за капюшон куртки и оттащить назад. - Нельзя вести себя подобным образом, - отчитала она детей, поворачиваясь от мятежного выражения лица Марка к выражению самодовольной невинности Антуанетты. - Отпусти меня! – сопротивлялся Марк, пытаясь вырваться из её рук. Антуанетта потянула её за руку, спрашивая пронзительным голосом: - Что ты имеешь в виду, Кэсси? Нельзя заводить подружек? Разве мужчинам запрещено заводить подружек? Почему ты думаешь, что это неправильно – можешь объяснить? Когда Кэсси повернулась к ней, пытаясь придумать взвешенный ответ на её вопрос, несмотря на то, что слова Антуанетты вызывали у неё желание выплеснуть свой гнев, Элла вывела её из равновесия. Малышка схватила Кэсси за ремень обеими руками, повиснув на нём всем телом, так что кожа больно врезалась ей в поясницу. - Меня нужно взять на руки. Возьми меня прямо сейчас, - хныкала девочка. Антуанетта начала хихикать и показывать на Кэсси пальцем. - Ты сейчас упадёшь! Или с тебя спадут штаны. О, ты выглядишь так смешно! Крики Марка усилились, превратившись в яростный вой, и он принялся бить кулаками руку Кэсси. - Отпусти меня! Я хочу играть в футбол с другими мальчиками. Меня не волнуют правила. Я ненавижу тебя. Пока он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, Антуанетта снова принялась задавать свои вопросы. - Ты не ответила мне, Кэсси. Разве ты не знаешь, что это невежливо игнорировать вопросы людей. Почему мужчинам не разрешено заводить подружек и нравилось ли твоему отцу развлекаться с ними? Нескончаемое нервное напряжение наконец подтолкнуло Кэсси к пределу её терпения. Её ремень уже почти порвался, рука была вся в синяках и болела, а насмешливые слова Антуанетты и слащавый тон её речи вызывали в ней желание дать ей пощечину. Вместо этого Кэсси так громко крикнула, что это заставило замолчать даже Марка. - Немедленно прекратите! Это касается вас всех! – завопила она. – Нельзя вести себя подобным образом в общественном месте! Существуют определённые правила поведения, которые нужно соблюдать, - Кэсси отдавала себе отчёт в том, что в её сторону поворачивается всё больше прохожих, но её настолько переполняла злость, что она уже не могла остановиться. - Вы знаете правила, и сознательно их нарушаете. Это несправедливо по отношению ко мне, к другим детям, ко всем людям, присутствующим здесь и пытающимся наслаждаться сегодняшним днём. Я знаю, что сегодня исполнился год со смерти вашей мамы, но это не оправдывает подобного поведения. Оно совершенно недопустимо. Кэсси тяжело дышала, её горло охрипло от крика. Наконец, Марк, казалось, почувствовал, что его отчитали – но Антуанетта улыбалась ещё более самодовольно, чем раньше, когда осмотрела толпу наблюдавших за ними зевак. Когда Кэсси обратила внимание на шокированные взгляды и комментарии окружающих, она слишком поздно поняла, насколько пагубные последствия имели её слова. А затем она услышала всхлипывания позади себя. Элла смотрела на неё своими широко раскрытыми глазами. - Моя мама умерла? – спросила она дрожащим голосом. – Это значит, что она больше никогда не вернётся? Застыв на месте, Кэсси смотрела на девочку, не в силах найти ни единого слова в ответ. Элла тяжело вздохнула и издала пронзительный крик чистого горя. Когда Кэсси взяла на руки ребёнка, пребывавшего в истерике, она поняла, какую ужасную ошибку совершила. Находясь в гневе, она рассказала Элле другую правду, отличную от той, которую сообщил девочке её собственный отец. И она поступила так, не посоветовавшись с Пьером и не выяснив, какова была достоверная версия произошедших в прошлом событий, и даже не узнав, почему Элле до сих пор не рассказали всё, как есть. Пьер будет вне себя от ярости. Оцепенев от отчаяния, Кэсси хотела бы повернуть время вспять и сдержать свои слова. Своим жестоким и гневным срывом она перешла все возможные границы. Когда Пьер узнает об этом – а это произойдёт, как только они вернутся домой – она ни секунды не сомневалась в том, что её тотчас же уволят. ГЛАВА 11 По пути домой Кэсси пришлось заставить себя сосредоточиться на дороге. Её несвязные мысли вращались в сотне разных направлений. Она не могла перестать снова и снова думать о том, что только что произошло. Как легко было выкрикнуть детям те ужасные слова, когда злость кипела у неё внутри. В каком шоке были тамошние зеваки, указывая на неё пальцем так, будто она была самим воплощением зла. Их неодобрение покажется ей мелочью по сравнению с тем, чего ей следует ожидать по возвращении домой. Сжавшись в комочек на заднем сидении, Элла тихонько сосала свой большой палец. Кэсси с беспокойством наблюдала за ней в зеркало заднего вида. - Кэсси, быстро остановись, мы сейчас разобьёмся, - взвизгнула Антуанетта, выведенная из своего привычного состояния невозмутимости. Кэсси снова обратила своё внимание на дорогу, нажимая на тормоза, чтобы избежать столкновения с автомобилем Renault, едущим впереди них, который остановился пропустить стадо крупного рогатого скота. Марк принялся возбуждённо смеяться, когда услышал визг тормозов. - Еееееее… Авария! – кричал он. – Бах! Бах! Бах! Весь оставшийся путь домой он развлекался, криком сопровождая её вождение. - Дрынь-дрынь! Быстрее. Еееее…. Стоп! Бах! К тому моменту, когда они вернулись в замок, Кэсси чувствовала, как пульсирует у неё в голове и ей стало холодно от отчаяния. Она снова облажалась. Ей абсолютно не хватало терпения и мудрости, необходимых, чтобы присматривать за этими детьми. Эта работа была за пределами её возможностей. Единственным, что хоть немножечко её успокаивало, было то, что у неё в кошельке оставалась какая-то сдача с тех пятидесяти евро, которые дал ей Пьер. Она совсем чуть-чуть потратила на ярмарке и большая часть денег всё ещё была у неё. На данный момент это были вообще все деньги, которые у неё были и если её сразу же уволят, они ей понадобятся. По крайней мере, этого хватит, чтобы вызвать такси в аэропорт. Как только она припарковала машину, Антуанетта и Марк вскочили и помчались прочь. Оставшись наедине с Эллой, Кэсси осознала, что это был её шанс поговорить с девочкой и, возможно, в какой-то степени минимизировать ущерб, прежде чем они столкнутся с гневом Пьера. Но как только она обернулась и собралась с мыслями, Элла вышла из машины и захлопнула дверь. Кэсси про себя яростно выругалась. Она поспешила вслед за детьми, чувствуя, как внутри неё всё сжимается. Антуанетта с Марком свернули в сад и играли в догонялки среди фруктовых деревьев, швыряя друг в друга оставшимися перезрелыми персиками. Кэсси подошла, чтобы собрать детей вместе, вдыхая свежий запах сухих листьев, с лёгкой ноткой гниющих фруктов. - Пошли внутрь, - утомлённо скомандовала она, после чего они прекратили свою игру и побежали к входной двери. Её живот свело судорогой, когда дверь открыл Пьер. Приступ тошноты вызвал у неё желание вырвать, и она тяжело сглотнула. - Пожалуйста, дети, снимите обувь у двери. Вы играли в саду, и я не хочу, чтобы вы нанесли в дом раздавленных фруктов, - предупредил он. Пока Антуанетта аккуратно расстёгивала свои ботинки, он спросил: - Итак, хорошо ли вы провели время? Кэсси уставилась на свою собственную обувь, размышляя над тем, хватит ли ей сил справиться с бурей, которая вскоре разразится. - Да, папа, - самым сладким тоном произнесла Антуанетта. – Мы ели шоколадные блинчики, и, видишь наши лица? Я – принцесса, а Марк – кот. Элла была русалочкой, но она размазала свой макияж. Не в силах поверить в то, что она слышала, Кэсси подняла голову. - Я играл в футбол и выиграл! – прокричал Марк. Он бросил свои туфли в прихожей и побежал наверх, шлёпая по полированному дереву своими босыми ногами. Понимая, что Пьер смотрит прямо на неё, и что у неё приоткрыт рот от шока всего происходящего, Кэсси поспешно выдавила из себя улыбку. Почему они ничего не сказали? Может быть, дети ждали момента, когда смогут поговорить с отцом наедине. Но они оба говорили так, будто по-настоящему были рады, ничего не утаивая за душой. Без сомнения, они ещё не забыли то, как она на них накричала. Элла последней из всех вошла в дом и сняла свои розовые кроссовки. Кэсси с нетерпением ждала. Возможно, Антуанетте с Марком и понравилось то, как они провели этот день, но для Эллы он превратился в настоящую катастрофу. Она, должно быть, сдерживала свои рыдания с того момента, когда Кэсси огорошила её той ужасной новостью. И теперь, без всякого сомнения, они должны вырваться наружу. - А тебе понравился карнавал, Элла? – с отстранённым видом спросил Пьер, поправляя раму написанной маслом картины, которая висела над столом в прихожей и была выполнена в ярких тонах. Кэсси поразилась тому, что он смог заметить тот факт, что это произведение искусства неидеально висело на стене, но не видел, что слёзы стёрли синих морских коньков, нарисованных на щеках Эллы, превратив их в неузнаваемое пятно. Едва заметно кивнув головой, Элла молча поплелась наверх.