— И в этот раз так было? — спросил Гимтар. — Нет, нынче без проверки обошлось. Хоть все и ходили на цыпочках, заранее спины скребли… — И Горах сам заерзал на стуле, почесав за плечом. И вспомнил: — А разговор-то был! Кухонные рабы языками мололи… С купцом у хозяина разговор был! Купца он вызвал. Этого, как его… — Буддал Нест, — подсказал Гимтар. — Точно, — поднял указательный палец собеседник. — Наклюкались они тогда… «Буддал, — говорит ему хозяин, — думаешь, я хочу уезжать? Ждет меня там кто-то? Нет, друг мой, никто не ждет!» — Старик размахивал чашей с вином, то и дело отхлебывая из нее, повторяя пересказ слуги в лицах. — Но! — Старик поднял чашу и едва не расплескал остатки вина. Ему надоело изображать из себя пьяного хозяина, и он захихикал. — В общем, уговаривал он Буддала этого с ним ехать… — А тот? — А тот отказывался — торговлю, мол, не кончил еще. — Как же Алиас его уговорил-то? — Очень просто — пять бочек земляного масла из своих запасов подарил — и купец сразу согласился. — И большие у него запасы масла? — спросил Гимтар. — Про то мне, танас, неведомо, — посерьезнел Горах. И посмотрел в опустевшую чашу. — В канцелярии сам знаешь, все сплошь люди Алиаса сидят. Я и подходить-то к ним лишний раз боюсь. — Это правильно, — одобрил Гимтар, вставая. Горах понял, что разговор окончен, и вскочил с места. — Что будет нужно, скажи, — сказал Гимтар, прощаясь. Горах пробормотал что-то, благодаря, поклонился и вышел. Гимтар сел обратно в кресло и сломал печать. Пробежал глазами пару коротких строчек и свернул пергамент. «И стоило волноваться?..» — с досадой подумал Гимтар. — «Уведомляем Рекса Дорчариан Рокона, что его наследник благополучно прибыл в Атриан. Ныне наследник Олтер, сын Рокона, проходит лечение в Имперском Провинциальном госпитале». Неведомый сотрудник архива написал две строки положенного отчета. Другой сотрудник, рангом повыше, запечатал послание. Курьер отнес на голубятню. Голубятник — Чокнутый Колум, ишь ты… — выбрал нужную птицу и отправил послание. И все четверо — рабы. Некто свободный, может быть, сам Алиас — только надиктовал послание. «Без своих рабов Империя осталась бы как без пальцев на руке, — в который раз подумал Гимтар. — Рука вроде и есть, а толку?» Волновался мудрый танас, как выяснилось, совершенно напрасно. Впрочем, тревожило и отсутствие новостей от Хранителя с Ули. Хоть и уехали они совсем недавно, а сердце не на месте. Следов гворча Гимтар, как ни старался, не смог отыскать, но спокойствия это не принесло. Ведь напал же кто-то на стоянку немаленького каравана! «И какой все-таки гадский клибб укусил Рокона, что он отправил Ули с Хранителем? Чему этот бездушный кровожадный старик сможет научить парня?» Чтобы не раздражаться, Гимтар усилием воли отодвинул эти мысли в сторону. Беспокоился, впрочем, танас не в одиночку. Как оказалось, в повседневной жизни виллы два маленьких непоседы занимали слишком много места. Кто забросил дохлую крысу в женскую половину — отчего две молодые рабыни мучились икотой до вечера? Кто тайком залез в кухонную кладовую за медом, разбил горшок и перемазался с головы до ног? Кто уснул в лошадином стойле и кого искала потом сотня воинов по всем окрестным горам? Кто чуть не сжег весь урожай зерна? Подобных историй о близнецах у каждого обитателя виллы было за день не перескажешь… И вот братья разъехались, а занимаемое ими раньше место зияло дырой. И пустотой. Оттого грустил Найвах, конюх, смотря на два освободившихся стойла. Оттого переживала Байни, кормилица близнецов, пряча красные от слез глаза. Оттого волновался Гимтар, с трудом сосредотачиваясь, корпя над записями. Оттого изводили себя и ближников поединками Рокон и Бык. Рокон с Тархом гоняли новиков до седьмого пота, до изнеможения, заставляя действовать то в имперском строю, то врассыпную; то в парах, то поодиночке. Тарх выходил на учебный бой против пяти ближних воинов, и Рокон за ним… Вчерашний день окончился поединком между Тархом и Роконом. Бой начался как шуточный и учебный, но вскоре перерос в яростную рубку. Когда Рокон впадал в горячку боя, остановить его было трудно. И в последние годы такого не случалось. Хорошо, что друг детства превосходно знал повадки своего дана. Бык изловчился и пнул Рокона в грудь, отчего тот пролетел через площадку и зарылся в землю. После чего великан быстро бросил свой меч вскочившему Рокону под ноги. Поднял обе руки и громко — так что лошади испуганно присели — крикнул: «Закончили!» «Рокону нужно дело, — отметил про себя Гимтар, откладывая свиток. — А то поубивают друг друга. На охоту их отправить, что ли?» Во дворе послышался топот, и в комнату вбежал молодой воин. Гимтар посмотрел на него. — Дым!.. — крикнул гонец, хватая ртом воздух. Гимтар встал и направился к выходу. Проходя мимо воина, он неожиданным ударом отправил того на землю. — Понял за что? — спросил Гимтар. — Потому что ворвался без спросу? — предположил парень, сидя на полу и тряся головой. — Нет, — ответил Гимтар, помогая ему подняться. — Что орать начал? — И за это тоже, — хмыкнул танас. — За то, что дыхание сбил, недоросль! Гоняют вас, гоняют… Что за дым? — Во дворе видно, — махнул рукой бедняга. Гимтар вышел во двор и сразу увидел, как в глубине гор, над заснеженными пиками, поднималась в голубое небо, собираясь в тучу, тонкая черная струя. Струйка дыма казалась безобидной, как будто нерадивая хозяйка развела огонь в очаге, бросив на вспыхнувшую бересту непросушенные дрова. Однако то, как безостановочно поднимался дым, то, как быстро он собирался в огромную тучу и на каком расстоянии горел тот костер, подсказывало Гимтару одно. — Беда… — прошептал Гимтар. — Колодец горит. Юнцом танас не был, потому бегать сломя голову не стал. Он покачался с пятки на носок, дернул себя за бороду и спросил подошедшего воина: — Тебя как звать-то? — Грах, — вытянулся юноша. «Грах, Грах… — подумал танас, вглядываясь в молодое лицо. — Где-то я тебя, лопоухий…» — Внук Гораха, — щелкнул пальцами Гимтар, вспомнив. — Да, — расплылся в улыбке воин. — Деда видел? — Видел, — кивнул юноша. — Это он и углядел дым, в самом начале. Пинка мне дал, велел к тебе бежать, танас. — Везунчик ты, — хохотнул Гимтар, — от деда по заднице досталось, от меня по голове. Хорошим воином, видать, будешь. Ступай. Гимтар развернулся и отправился к трапезной. На крыльце остро пахло мочой, и танас поморщился. Гимтар вошел в трапезную, и лежащие на полу собаки подняли головы. Обожравшиеся объедками, псы лениво постучали хвостами по полу, а некоторые — по лицам лежащих вповалку людей. Те даже не шевельнулись, похрапывая. Рокон и Тарх уснули сидя, упав лицами в стол. Сняв со стены древний парадный бронзовый щит времен Старой Империи, Гимтар взял в правую руку чей-то меч, стоявший у входа. Затем ухмыльнулся, представив, что сейчас начнется, и со всей силы заколотил мечом о край щита. Собаки, вскочив, с лаем бросились к выходу. Напподав ногой одной из них, продолжая издавать громкий звон, отражающийся от стен, Гимтар заревел во всю глотку: «Вставай, вставай!» Тарх приподнял над столешницей взъерошенную голову, мутным взглядом окинул вошедшего и швырнул в него глиняный кувшин. Старый воин играючи отбил кувшин щитом, укрылся от брызнувших во все стороны черепков и заорал: «Подъем, подъем!» Продолжая колотить мечом о щит, издавая невыносимый звон, он угощал пинками лежащих ближников дана. Кто-то зажимал уши руками. Кто-то встал на карачки, собираясь с духом, чтобы подняться. Кто-то блевал, стоя на коленях. «На нас напали!» — заорал Гимтар так сильно, что у самого заложило в ушах. Выйдя во двор, танас встал у бочки с дождевой водой, поджидая выходящих. Вылезающих из трапезной воинов он отгонял от бочки, раздавая мечом удары плашмя, и заставлял их построиться вдоль стены. Наконец из трапезной появился Тарх. Он стремительно рванулся к Гимтару, отбил предплечьем несильный удар меча и со всего маху засунул голову в бочку. Постояв так какое-то время, он вынырнул и, фыркая, отряхнулся, как собака, разбрасывая вокруг брызги. Глядя на хохочущих служанок и рабынь, выглядывающих из-за угла, на высунувшихся в оконный проем кухни работников, Тарх повернулся к Гимтару и просипел: — Ну и шуточки у тебя, дядя Гимтар… — С похмелья, плохо соображая из-за устроенного старым воином переполоха, Тарх назвал танаса дядей, чего не делал с самого детства. — Этого не шутки, Бык!.. — прошипел ему Гимтар в ответ. Увидев вздувшиеся желваки на скулах гиганта, Гимтар кивнул и добавил: — Или шутки лишь наполовину. Гони свою братию в речку. И чтоб пригнал обратно всех, свежих, голодных и злых. Понял? Тарх кивнул, понимая, что шутки кончились, не успев начаться. Он обернулся к толпе ближников, представлявших собой жалкое зрелище, сплюнул под ноги и заревел: — Со двора! Бегом! Воины со стоном отлипли от стены и кое-как двинулись на выход. Бык, тычками и толчками подгоняя самых нерасторопных, кричал: — К Джуре! Всем к Джуре! Охолониться! Когда толпа покинула двор, в дверном проеме показался Рокон. Выглядел он хмурым и невыспавшимся, но трезвым. Подойдя к танасу, он молча кивнул ему на висевшее ведерко. Гимтар скинул щит, отбросил меч и набрал в кожаное ведерко воды из бочки. Рокон скинул рубаху и наклонился. Гимтар тонкой струей полил ему на руки. Дан, фыркая, плескал себе на лицо и грудь. Забрав ведро, он вылил остатки воды себе на голову. Вытирая лицо рубахой, спросил Гимтара: — Что случилось? Танас толкнул его в плечо, отводя в центр двора. Повернулся лицом в сторону гор и сказал: — Смотри, дан Дорчариан. Рокон посмотрел. Потянулся своим сильным телом, разминая мышцы. Сжал кулаки. — Колодец горит. Гимтар не ответил, наблюдая за племянником. Рокон посмотрел на угол здания, за которым спрятались хихикавшие недавно служанки, и велел: — Есть кто? Подойди! Сначала никто не появился, но вскоре из-за угла выбежал, чуть не упав, мальчишка, работающий на кухне. Видимо, его вытолкнули насильно. Пряча глаза, он приблизился и встал перед Роконом. — Найдешь Найваха. Пусть своих всех ставит на уши и готовит лошадей. На Большой Круг. Понял? Мальчишка кивнул и сорвался с места, радуясь, что ничего с ним не случилось. — Ты сам что успел сделать? — повернулся Рокон к Гимтару. — Вас, пьяниц, поднять, — ответил советник.