– Звучит немного тоскливо, не находишь? – Это церковный гимн. Изначально он о том, что Господь пребудет с нами, но мама немного изменила текст, и теперь он о нас, – Лайла плюхнулась на кресло, напоминавшее трон. – Я говорила, что мне не обязательно петь перед сном. Мне одиннадцать, я уже слишком взрослая для колыбельных. – Но не для кукол? – пошутила я. Кожа Лайлы порозовела под веснушками, и мне сразу стало стыдно. У нее толком не было нормального детства; что плохого, если у нее появилась любимая игрушка сейчас? Благодаря мисс Мэйв она впервые по-настоящему узнает, что такое материнская забота. Я старалась изо всех сил, но сама была ребенком. – Мама говорит, чтобы я не торопилась взрослеть. Но я учусь быть леди. Однажды я стану матерью. – И писательницей, – добавила я. Подойдя к письменному столу, покатала блестящую золотую ручку под ладонью. – Не забывай об этом. Лайла забрала ручку и ловко покрутила ее между пальцами. – Я буду совмещать, – уверенно заявила она, и я ей поверила. – Хорошо. Прости, что дразнила тебя из-за куклы. Я рада, что у тебя есть Уинифред, – я рассеянно открыла дверь шкафа. – И столько красивых платьев. – Давай покажу то, что надену на фестиваль мороженого в субботу. Ты пойдешь? Мама глава Общества женской помощи, так что она всем заведует. Если придешь, надень это белое платье. Оно лучшее из всех, что у тебя есть. – Я попытаюсь, но все зависит от того, сколько работы будет на ферме. Лайла беспечно отодвигала платья, пока не нашла одно из вуали оттенка морской волны. Затем прижала его к себе и покрутилась перед зеркалом-псише. – Ты стала той еще модницей, – улыбнулась я. – Тебе идет этот цвет. Красиво подчеркивает твои зеленые глаза. Лайла застеснялась от комплимента. Быстро повесив платье, она принялась рыться в ящиках комода. – У меня где-то лежит подходящая к нему лента. Платье соскользнуло с деревянного крючка. Я наклонилась за ним, сдвинула плотно висевшие наряды, чтобы вернуть его на место, как вдруг мое внимание привлек блеск металла. – Лайла, что это? – спросила я, проводя пальцем по петле в задней стене шкафа. – Куда ведет эта дверь? Лайла обернулась с клубком лент, просочившихся сквозь ее пальцы, словно змеи. – Мама сказала, что в этой комнате мы будем в безопасности, если что-то случится. Она закрывает ее на ключ, – ее глаза заискрились привычным озорством, и она откинула край ковра, под которым лежал латунный ключ. – Но плохо его прячет. Лайла торжественно вставила ключ в замок. – С чего вдруг мисс Мэйв решила, что вам придется прятаться в собственном доме? У меня потяжелело на сердце. Неужели она считала своего дядю опасным? Или у их дома притаилась другая угроза? Я выглянула в окно на лес. – Мама паникер, как и ты. Говорит, что лучше быть готовыми, – дверь бесшумно распахнулась под ее пальцами. Мы дружно протиснулись в темную комнату без окон. Я изумленно уставилась на помещение, которое было соизмеримо с размерами гостиной внизу. – Тут не на что смотреть, – сказала Лайла, переступая через стопку газет. – Кажется, в основном она держит здесь старые, сломанные вещи. Она легонько пнула треснувший терракотовый горшок, и с засохшего растения посыпались черные листья. У правой стены стоял простой рабочий стол, на котором были аккуратно выстроены пустые стеклянные бутылочки и неиспользованные свечи. Рядом был небольшой примус. В воздухе отдаленно пахло чем-то землистым с примесью более резкого запаха недавно горевшего керосина. Я вытерла пот с верхней губы и задумалась, зачем мисс Мэйв дополнительный источник тепла, ведь в комнате и без того душно. – Наверное, ты права. Мисс Мэйв просто чересчур осмотрительная, – кивнула я, вспоминая, как не раз проверяла запасные выходы в домах в Нью-Йорке. – Но если ты когда-нибудь почувствуешь себя в опасности, сразу сообщи мне. Договорились? Лайла шумно выдохнула через нос. – Ладно, только прекрати волноваться. Она развернулась и пролезла через платья в спальню. Я осторожно закрыла дверь в странную комнату, меня одолевало дурное предчувствие. – Может, устроим чаепитие? Мама подарила мне фарфоровый сервиз. Делла с Абелем могут присоединиться, – Лайла заперла дверь и вернула ключ на место. – Абель мне нравится. У него красивые зубы. Я поневоле расслабилась. – И правда красивые. Но мы не можем остаться. Мистер Либранд хочет, чтобы мы уехали, так что я зашла попрощаться. Ее лицо стало каменным. – Мистер Либранд может сесть на гвоздь. – Только не говори так при других, – предупредила я, больше волнуясь о ее безопасности, чем о манерах. – Я слышала, как он вчера спорил с мисс Мэйв, мол, мне здесь не место, и она это знает. Она ответила, что это ей решать. – И молодец. Лайла закусила нижнюю губу. – Он постоянно повторял: «Ты знаешь, что это неправильно». Будто это ужасно, что она стала моей мамой. Он сказал, что этому не суждено было случиться, и она не должна вмешиваться в естественный порядок вещей. Музыкальная шкатулка замолкла, издав напоследок дребезжащую, диссонансную ноту. – Лайла, не обращай внимания на злых людей. Не позволяй ему портить тебе настроение. – Хорошо, – твердо заявила она. Я завидовала ее умению держаться на плаву. Я же, казалось, тонула при любом изменении течения. Обнявшись на прощание, я выскользнула из комнаты и тихо спустилась по лестнице, ожидая, что в любой момент меня захлестнет волна одиночества. 13 – Что-то ты притихла, – заметил Абель, выводя меня из молчаливых раздумий. Я чуть повернулась в седле, отмечая его небрежно запрокинутую шляпу. Всю дорогу он фальшиво насвистывал веселую мелодию, а я завидовала его хорошему расположению духа. И тому, как легко он сидел прямо, пока я боролась с юбкой и кринолином, чтобы удержаться на лошади боком. – Я просто устала, – соврала я. Но назойливое желание поделиться своими мыслями жужжало в моей голове, подобно комару. – Я должна радоваться, что Лайла так быстро освоилась на новом месте, но меня беспокоит, что я ей больше не нужна. – Ты ничего не «должна», – возразил он. – Тебя лишили семьи. То, что вы живы, не значит, что тебе не больно. Не извиняйся за то, что ты по-прежнему грустишь. Или даже испытываешь дикую ярость. Я вздохнула. – Последние пару месяцев были как снег на голову. Будет проще, когда я вернусь в Нью-Йорк и найду работу. Как только мне исполнится восемнадцать, я смогу стать законным опекуном Лайлы. Абель быстро отвернулся. – Похоже, у тебя все схвачено. Он дернул поводьями, завидев ферму, и Мерлин ускорил темп. Пригнувшись, мы въехали в затхлую конюшню. Поскольку в моих мыслях витал туман, я едва заметила, как Абель спрыгнул на землю и потянулся за мной. Я не задумываясь взяла его за мозолистую ладонь. Приземлившись лицом к нему, внезапно почувствовала теплоту его пальцев. Вокруг наших ног закружилась пыль от соломы. Сквозь небольшое квадратное окошко проникал свет, поджигая ярким огнем золото в волосах Абеля. Я поборола желание прижать его ближе. Он долгое мгновение смотрел мне в глаза. Сердце болезненно отбивало барабанную дробь. Искушение прильнуть, коснуться его губами нарастало, но я сдержалась. Возможно, эти чувства не взаимны. Абель может видеть во мне только новую подругу, не более. Этой мысли хватило, чтобы я отпустила его руку. – Спасибо, – сказала я и отошла. – Всегда пожалуйста. Я наконец-то вспомнила, что воздух необходим для жизни, и глубоко вдохнула. – О, явились – не запылились, – сказала Хэтти, просунув голову в конюшню. На ее запястье висела корзинка с яйцами. – Пришлось самой их собирать, пока куры не расклевали. – Теплота в ее голосе противоречила резким словам. – Как сходили в гости? У твоей сестры все хорошо? – Да, мэм. Вроде бы у нее все в порядке. Даже слишком, если это возможно. Хэтти подошла ближе, покосилась на стойла, словно нас могли подслушать, и понизила голос: – Я не слышала, чтобы в церкви кто-то сплетничал о чужаках в округе. Похоже, твой папа действительно покинул город. – Вы расскажете мистеру Либранду и мисс Мэйв, что он был здесь? – спросил Абель. – На случай, если он вернется за Лайлой?