– Мама тоже отвечает вопросом на вопрос. – Я чуть не скривилась, как и всякий раз, когда она называла мисс Мэйв «мамой». – Между вами с Деллой что-то есть или нет? Знойный воздух разрезал голос мисс Мэйв: – Лайла, нам с Деллой нужна твоя помощь! – Да, мэм, – крикнула Лайла через плечо. Дав понять взглядом, что это еще не конец беседы, она убежала, ее светло-рыжие волосы взметнулись за спиной. Мисс Мэйв выбрала ужасное время. Несмотря на то что я упрекнула Лайлу, мне было не менее любопытно, увлечен ли Абель Деллой. – Эта девчонка – просто пушка, – сказал он, садясь рядом со мной. От его одежды привычно пахло нагретой на солнце соломой. Он достал листочек мяты из кармана и положил его на язык. Его близость не иначе как помутнила мой рассудок, поскольку слова вырвались прежде, чем мне хватило ума остановиться: – Мне кажется, Делла не прочь, чтобы вы стали парой. Абель облокотился на колени, на лоб упала пшеничная прядь. Я не видела его лица, только как на секунду напряглись челюсти. – Прости, – спешно сказала я. – Это не мое дело. – Все нормально. Если ты предположила, что мы с Деллой встречаемся, то ты такая же, как девяносто процентов жителей города. Мы всегда были «Деллой и Абелем». Я почти не помню того времени, когда мы не были вместе, – он посмотрел на усыпанную листьями землю. – Да и как ее можно не любить? Она добрая, заботливая. С ней легко общаться. Абель поднял голову и слегка повернулся, чтобы посмотреть на меня. Сама я не сводила глаз со своих рук на коленях и уже жалела, что сунула в это нос. Разумеется, у него были чувства к Делле – его давней подруге, которая выросла прекрасной, добродушной девушкой. От этого понимания в груди неожиданно екнуло. Абель вытянул длинные ноги и скрестил лодыжки. Его правая рука – квадратная, сильная, смуглая от работы в поле – упиралась в скамью между нами. – Ты планируешь всю жизнь провести на ферме? – поинтересовалась я. Делла говорила, что он хочет стать учителем, и я легко могла представить его в этой роли. Казалось, его удивила столь резкая смена темы. – Вряд ли я могу позволить себе такую роскошь, как строить планы. Мне нравилось изучать английский в школе. Будь все иначе… – Абель замолчал и покачал головой. – Жизнь здесь пускает глубокие корни. Ты находишь девушку, женишься, заводишь семью и занимаешься тем же, чем твой отец. – Его светлые брови свелись к переносице. – Вот только я не пойду по стопам отца. Пьяница и азартный игрок – не самая надежная профессия. – Да, не очень, – согласилась я. Абель взглянул на меня с грустью, даже с намеком на истинную скорбь. – Я всем нужен. Маме, остальным детям, Большому Тому с Хэтти. Сомневаюсь, что мои желания имеют значение. Та же горечь присутствовала в моем голосе, когда я сказала Лайле, что мы уедем из Нью-Йорка и у нас нет выбора. – Имеют, Абель, – я не задумываясь накрыла его ладонь пальцами. Тепло кожи Абеля совпадало с теплотой в моем голосе. – Если ты чего-то хочешь, то найдешь способ этого добиться. Я в тебя верю. Абель опустил взгляд на мою руку. Я смущенно убрала ее. – Я не хотела быть навязчивой, просто мне претит, что ты думаешь, будто у тебя нет выбора. Это ужасное ощущение. На ступеньки в беседку пушистым бело-серым вихрем приземлился пересмешник и запел свою изменчивую песнь, пародируя других птиц. Мы слушали его с пару минут, потерявшись в своих мыслях. – Они не только повторяют за другими птицами, – заметил Абель, вставая со скамьи. – У них есть собственные уникальные звуки. Большинство людей просто не хотят долго слушать, чтобы научиться их распознавать. – Пойдем на веранду, пока Лайла не вернулась. В присутствии мисс Мэйв она не будет так активно приставать к тебе. Продолжая жевать листок мяты, Абель отодвинул листья глицинии, а затем наклонился и едва не коснулся губами моего уха: – Я бы подал тебе руку, но тогда чья-то младшая сестра не даст нам спуску. Я развернулась и быстро направилась к крыльцу. Слава богу, высокий воротник платья скрывал мою покрасневшую шею. Абель пошел рядом с тенью улыбки на лице. 12 Когда мы подошли к дому, мисс Мэйв посмотрела на нас с многозначительным выражением лица, но оно исчезло так быстро, что могло и привидеться. Я плюхнулась на качели к Лайле. Мисс Мэйв раздала всем кофе, а затем присоединилась к нам с сестрой и обмахнула лицо веером. – Дядя Рубен пошел отдыхать. Ему трудно подолгу находиться на улице в жару. – Она натянуто улыбнулась; скорее всего, на самом деле мистер Либранд просто не желал тратить время на общение с нами. Уже не в первый раз я задалась вопросом, как она уговорила этого скверного мужчину впустить в свой дом ребенка. – Лайла, почему бы тебе не принести новую куклу? Верити наверняка интересно на нее взглянуть. Лайла вскочила, и качели дрогнули на цепях. – Тебе она понравится! У нее фарфоровые руки и лицо, а еще настоящие кожаные туфли… – не прекращая болтать, она скрылась в доме. Мисс Мэйв грациозно вытянула ногу и уперлась в веранду, чтобы остановить качели. – Лайла милейшая девочка, – сказала она. Я не смогла сдержать усмешку, и учительница рассмеялась; ее смех напоминал звон колокольчиков. – О, она, конечно, бойкая, но со временем успокоится. У нас впереди много счастливых лет вместе. Я поджала губы, чтобы не сболтнуть лишнего. Будь мисс Мэйв понастойчивее со своим дядей и мисс Пимслер, возможно, я жила бы вместе с сестрой, как и положено семье. Пожалуй, эта мысль и неуемный гнев на сложившуюся ситуацию спровоцировали меня признаться: – Мисс Мэйв, не хочу показаться неблагодарной, но я планирую однажды вернуть сестру. Когда мне исполнится восемнадцать и мой договор с Везерингтонами подойдет к концу, я вернусь в Нью-Йорк, – я пристально посмотрела в ее светлые глаза. – И ни за что не оставлю ее. Абель с Деллой нервно переглянулись. Мисс Мэйв изучала мое лицо и рассеянно крутила что-то на запястье. Из-под оборчатого рукава выглядывал браслет из скрученных коричневых веток, который никак не вписывался в элегантный наряд женщины. Присмотревшись, я увидела темно-рыжую прядь, вплетенную в странное украшение. Должно быть, это амулет, как у Хэтти. Мисс Мэйв дергала кусочек полированного золота, который висел на плетеных веточках. – Я не удивлена, что ты питаешь такие надежды. Но жизнь многое решает за нас. В нашей власти гораздо меньше вещей, чем мы думаем. Мои плечи напряглись. – Я никогда не придерживалась философии, что все в нашей жизни решается само собой. – Это тоже меня не удивляет. Мисс Мэйв всматривалась мне в глаза с необъяснимым выражением на лице. Я заерзала на твердых качелях. Почему эта женщина говорит так, будто знает меня достаточно хорошо, чтобы предугадать мои планы и взгляды на жизнь? Неловкий момент прервала открывшаяся дверь. Но вместо Лайлы на веранду вышел мистер Либранд. – Дамы, пора отвезти вас домой. И ушел к машине, не дожидаясь нашего согласия. Делла вздохнула и встала со стула. – Еще раз спасибо, что пригласили нас, мисс Мэйв. – На самом деле мистеру Либранду незачем подвозить Верити, – сказал Абель. – Мы можем вдвоем поехать на Мерлине. Какофония из вращающихся металлических шестеренок и выхлопов двигателя возвестила о том, что мистер Либранд завел свой «Форд». – Полагаю, в таком случае поедем только мы с мистером Либрандом… – сказала Делла. – Прости, – произнесла я одними губами. – Я не буду устраивать истерику, чтобы ты поехала со мной, но с тебя должок, – прошептала она. Я нервно рассмеялась, гадая, не беспокоит ли Деллу, что я поеду одна с Абелем. Либо она совсем не ревнивая, либо не видит во мне угрозы. Неужто я сама считаю себя соперницей в борьбе за его сердце? Делла села на переднее сиденье рядом с угрюмым мистером Либрандом и посмотрела на меня с трагическим видом. – Пойду попрощаюсь с Лайлой, – бросила я мисс Мэйв, не спрашивая разрешения. В прихожей я замерла от звуков пения сестры где-то наверху. Водя пальцами по гладким деревянным перилам, поднялась по лестнице, и слова зазвучали четче: «Пребудь со мной вечернею порой, Густеет тьма, О, пребудь со мной…» Странная, грустная колыбельная влекла меня вперед. Забравшись наверх, я открыла дверь и заглянула в просторную спальню. У стены стояла белая кованая кровать, завешанная воздушной нежно-розовой тканью. Остальное пространство окружали полки с разными безделушками и сундуки, полные игрушек. В углу находился небольшой письменный стол. По центру комнаты – белое кресло-качалка с искусной резьбой на высокой спинке. Выцветшие бархатные подушечки выглядели потертыми, а плетеный коврик под ним – сильно истоптанным. Лайла согнулась над детской кроваткой и осторожно убрала подоткнутое вязаное одеяло с куклы. – Я как раз собиралась спуститься, – сказала она, заметив меня. – Но раз уж ты здесь, взгляни на Уинифред. Я заохала и заахала над фарфоровой куклой, а Лайла завела серебряную музыкальную шкатулку. Комнату наполнила жутковатая песня, которую она пела раньше.