— Нетушки! Все с парнями, а я одна? — Ну там кого-нибудь и подцепишь. — Бабы, а вы с чего вообще решили, что Глеб нас пригласит? Оля со скучающим видом потянула через трубочку остатки молочного коктейля, издав громкий характерный звук. Девчонки тут же уставились на Воробьеву. — Ну, а ты? — кивнула Оле Рина. — Что я? — растерялась Воробьева. — Решила, с кем к Глебу пойдешь? Со своим шестидесятилеткой или с Филимоновым? — Или с Потупчиком? — лукаво улыбнувшись, спросила Яна Пучкова. — Ой нет, даже не напоминай мне про Потупчика! — тут же поморщилась Синицына. — Тусу века обломал! Я, между прочим, такое классное платье на выпускной сшила! С новогодних каникул на примерку таскалась. — Надень его на выпускной в конце одиннадцатого, — пожала плечами Оля. — Ага, через полтора года? — возмутилась Рина. — Оно уже устареет. А если меня разнесет и я в него не влезу? Ой, бабы, перед экзаменами точно разнесет! Я когда волнуюсь, ем, как слон. — Четыреста кило растительности в день? — решила уточнить Оля. Девчонки снова рассмеялись, а возмущенная Рина кинула в Воробьеву смятую салфетку, но тоже не могла сдержать улыбку. Оля ловко увернулась. Не получалось у Синицыной долго обижаться на новую подругу. Да, сегодня утром они немного повздорили на уроке, но к концу занятий уже помирились. И Рина после уроков пригласила Олю вместе с остальными девчонками в кофейню. — А серьезно, что от тебя Потупчик хотел? — не унималась Яна. — Просто поболтали, — неуверенно проговорила Оля. Одноклассницы внимательно вглядывались в лицо Воробьевой. — Поболтали? — скептически отозвалась Рина. — О чем это, интересно? — О всяком! — буркнула Оля. — Не думай его к Глебу на тусу звать! — предупредила Синицына. — Тогда нам вход в нормальное общество точно закрыт. Хватило позора с Янкиным Никиткой. — А что Никитка-то сразу? — подала неуверенный голос Пучкова. — И вообще нас к Глебу даже еще никто не приглашал. — А кто определяет эти рамки «нормальности»? — рассердилась Оля. — И может, вы наконец мне расскажете, почему Женя изгой? — Девочка тут же вспомнила, как Егор не сводил с них озлобленного взгляда в столовой. — Что у них за отношения с Власовым? — Романтические! — огрызнулась в ответ Синицына. — У Власова родители в Испанию свалили на ПМЖ, и его хотели с собой взять, чтобы он там доучился, а потом в университет в Европе поступил… — начала рассказ Яна. — А потом в конце года, когда случилась эта некрасивая история, предки так разозлились, что решили наказать сына и уехали без него. Егора в России оставили еще на два года вместе с бабушкой. — А что за некрасивая история? — спросила Оля. — Тебе Потупчик не рассказал? — Нет. — Они с Филимоновым в мае пробрались вечером в школу и сожгли пачку тетрадей с итоговыми сочинениями всей параллели, дотла. Замок в кабинете русского языка сломали. Это Вадик придумал! А досталось больше всего Егору… Ну не отбитые ли на всю голову? — Да уж, — пробормотала Оля. — Такой скандал был! — продолжала охотно рассказывать Яна. — На весь район. Это же взлом, статья, между прочим! А нам что? Переписывать итоговые сочинения? — Ну, а Женя тут при чем? — не понимала Воробьева. Скорее уж остальным нужно сердиться на Власова с Филимоновым… Такое придумать! — Так Женя в тот вечер в школе оставался, — принялась объяснять Пучкова. — И… — Бабы, ну мы что, собрались здесь предателя Потупчика обсуждать? — внезапно перебила ее Рина. — Надоело! Мы вроде мне парня выбираем. Синицына посмотрела на Олю: — А я тебе еще раз настоятельно рекомендую с таким, как Женя, не общаться! Поняла? Ее голос прозвучал так требовательно и отчаянно, что Оля совсем растерялась. Будто Женя, рассказав взрослым о случившемся, выдал Синицыну, а не Власова… Воробьева ничего на это не ответила, только молча отодвинула от себя пустой стаканчик из-под молочного коктейля и демонстративно уставилась в панорамное окно. — Ладно, — примирительно улыбнулась Рина. — Девчонки, кто там у нас еще остался? — Маркин? — Слишком лопоухий! — Селиванов? — Он с Надей встречался в восьмом классе. Я с бывшими подруг не гуляю. — Господи, Синицына! Может, тебе уже кого-нибудь из соседней школы присмотреть? Оля, подперев щеку рукой, с задумчивым видом смотрела в окно на прохожих. Ей надоело слушать о недостатках каких-то мифических парней, которых она ни разу в глаза не видела. И почему некоторые люди считают, что они вправе диктовать, кому и с кем общаться? Будто жизнь — дурацкая настольная игра с придуманными кем-то правилами. Нет, Оля — не фишка, которую можно двигать по своему усмотрению, а в случае ошибки вернуть на пару ходов назад. Ты можешь потерпеть неудачу хоть сотню раз, но при этом продолжать идти вперед, имея право исправить свои ошибки. Сам, без чьей-либо помощи. В этом и есть вся прелесть настоящей жизни. Опубликовано в 20:01 Про общественное мнение А НЕ ПОЙТИ ЛИ ВАМ ВСЕМ?.. (K): Ух, ты сегодня сердитая, Сайонарочка моя? (S): Где был? Весь вечер тебя жду в сети. (K): Прости! Дела. Но мне приятно, что ты ждешь:) Не сердись! (S): Сержусь! (K): Агрессивное поведение меня возбуждает)) (S): Дурак! … (K): Ты поговорила со своим обожаемым парнем? (S): Нет. Струсила. (K): Тогда у меня еще есть возможность понравиться тебе? (S): Ты мне и так нравишься:) (K): Но я не хочу тебя ни с кем делить, Оля! Посмотрим, как ты устоишь от моих комплиментов. (S): Заинтригована;) (K): Мне кажется, что твой голос слаще клевера. (S): На самом деле он всегда простуженный. (K): Я сегодня шел по Невскому и вглядывался в каждое постороннее лицо, желая отгадать, где же ты… (S): Отгадал? (K): Нет, все эти лица были недостаточно красивы для тебя:) (K): Кажется, если я вживую увижу твою улыбку, у меня тут же пропадет пульс.