(K): Я не шучу! Серьезно. Может, все-таки увидимся, и ты поймешь, что и я могу сводить с ума с первого взгляда? (K): Ты где? (S): Теперь я искала перчатки) Говорю ж, на улице холодно. Как я без них завтра в школу пойду? (K): Своим равнодушием ты разрываешь мое сердце на куски(( (S): Перестань! Ты знаешь, как я к тебе отношусь. После твоих слов мне становится теплее. (K): Правда? И перчатки не нужны?) А теперь представь, что я смотрю на тебя, держу крепко за руку и нежно напеваю: «All my loving»[1]… (S): Звучит очень уютно!:) (K): Оля, я тот, кто всегда с тобой. Глава четвертая На следующий день Женя Потупчик не пришел на первые два урока. И Олю все это время разъедала тоска. На первом уроке она прослушала новый материал, и в конце занятий, когда все перешли к практике, не решив ни одной задачи, сдала на проверку пустой лист. На втором уроке снова погрузилась в мрачные мысли, нагрубила Синицыной… Соседка по парте смертельно обиделась и ушла в столовую без Оли. Но ссора с Риной мало взволновала Воробьеву. Больше беспокоило отсутствие Жени на уроках. Ведь он только выздоровел. Может, не пришел в школу из-за Оли? Зря она вчера его избегала весь день. Нарочно на переменах была все время рядом с Синицыной, чтобы Женя не мог к ней подойти, а после уроков первой бросилась в гардероб и из школы убегала, на ходу наматывая шарф… А если Женя решит, что Оля не общается с ним из-за того, что наплела Рина? А что, разве дело не в этом? «Глупости! Плевать, что думают о Жене остальные, — внушала себе Оля. — Я избегала парня, потому что глупо вышло с этим выдуманным именем… Что он обо мне теперь думает? Что я девочка с кучей комплексов? Не нужно было называться Цветолиной!» После второго урока Оля сидела в столовой одна, лениво ковыряя вилкой разваренные макароны. Рина расположилась за соседним столом и что-то бурно обсуждала с Яной Пучковой. В сторону Воробьевой даже не смотрела. Оля только тяжело вздохнула. Дурацкий день! Еще и на улице это обещанное похолодание. Небо серое, сильный ветер с дождем с самого утра. Вот и сейчас за окном поливает. Девочка почувствовала себя такой одинокой среди этих гудящих веселых подростков, которые знают друг друга с первого учебного дня. — Привет! — раздалось над самым ухом. Оля растерянно подняла голову. — Привет, Женя! — пролепетала она. — Сяду с тобой? — спросил парень. — Да, конечно! — смущенно отозвалась Оля. Женя поставил на стол свой поднос. Воробьева машинально взглянула в сторону Синицыной и тут же встретилась с ее укоризненным взглядом. Рина нахмурила брови, показывая всем своим видом недовольство. Потом заладит: «Я же тебе говорила!» Женя сел рядом и как ни в чем не бывало принялся есть. Оля только искоса на него поглядывала. Потом решилась задать вопрос: — Ты не был на первых двух уроках, потому что… — Ага, — прожевав, кивнул Женя. — Проспал! — Проспал? — немного разочарованно откликнулась Воробьева. — Ну да, — пожал плечами Женя. — А что? — Да ничего… Женя внимательно посмотрел на Олю, а потом улыбнулся. И верхняя губа снова коснулась металлического колечка в носу. Оля как завороженная смотрела на его улыбку. — А ты решила, что я из-за тебя в школу не пришел? — Нет! Нет! — запротестовала Оля, покраснев. Вот же какой проницательный! — Я — сова, — пояснил Женя. — Вообще не могу поднять себя к первому уроку. — Понятно. Ребята замолчали. — Слушай, Женя… Я тебя вчера избегала не потому, что… — Оля снова примолкла, а Женя нахмурился. — Что про меня наплела Синицына? — Ничего, — пискнула Оля. Хотя она сама прекрасно слышала, как с Женей разговаривают Власов с Филимоновым. Парень, будто прочитав ее мысли, сказал: — На тех двух клоунов внимания не обращай. Они с чего-то решили, что все должны воспринимать их всерьез и считать за главных. Бред! Женя усмехнулся и потянулся за хлебом. Оля осторожно огляделась по сторонам. На них с Потупчиком уже поглядывали многие десятиклассники. Может, для начала стоит узнать, что натворил Женя, попав во всеобщую немилость? Но не разговаривать же об этом с самим парнем. Неудобно. Воробьева набрала побольше воздуха в легкие и выдала: — Я не общалась вчера с тобой, потому что мне ужасно стыдно, ведь я представилась Цветолиной! — Кстати, а зачем ты это сделала? — снова улыбнулся Женя той улыбкой, от которой у Оли сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Это колдовство какое-то! — Потому что дура! — призналась Оля. — Самокритично! — рассмеялся Женя. — Правда! Я думала, мы с тобой больше никогда не увидимся, ну и брякнула зачем-то… Удивить хотела. — Удивила, — согласился Женя. — А потом ты номер телефона попросил… — продолжила оправдываться Оля. — Ладно тебе, забей! — усмехнулся парень. — Даже не парься по этому поводу. Надеюсь, сноуборд еще в силе? Оля с облегчением выдохнула, а затем снова наткнулась на недовольный взгляд Синицыной. — Ага, в силе. Начнем все сначала? Я, кстати, — Оля! — А я — Августин! — улыбнулся Женя. — Ну тебя! — негромко засмеялась Оля. — Хотя славная парочка вышла бы… Оля проговорила это вслух, а потом прикусила язык. Щеки вспыхнули, стало жарко. А потом резко холодно. Сейчас Женя точно поймет, что она на него запала. — А ты хочешь, чтобы мы были парой? — тут же нашелся парень. — У тебя борщ остыл, — кивнула Оля. — Я люблю холодный, — проговорил Женя, заглядывая Оле в глаза. Воробьева смутилась и первой отвернулась от одноклассника. Чтобы снова не наткнуться на Рину, сначала уставилась в свою тарелку с макаронами, а затем, почувствовав на себе чей-то внимательный прожигающий взгляд, обернулась. Через пару столов от Синицыной и ее свиты перед раскрытым ноутбуком сидел Егор Власов. * * * — Демидов тебе как? — Сдурела? Он девятиклассник! — И что? Выглядит лет на двадцать. В спортзал ходит… — Да ну… — Тогда Ершова себе забирай! Дружный девичий смех. — Ага, сейчас! Бегу, и волосы назад. — Зато одиннадцатиклассник! — И в пупок мне дышит. Соплей перешибить можно! — Тебе не угодишь! Иди одна тогда!