— Пока нет. Он мало что знает, что только одна девушка привлекла мое внимание и смогла удержать его, и эта девушка вернулась на мой курорт. На следующее утро я просыпаюсь от света, льющегося в окна номера. Вчера я была так расстроена, что забыла задернуть шторы. Я решила, что после случившегося, космос сотворит чудеса с Базом и со мной. Мне нужно время, чтобы подумать, время, чтобы привести голову в порядок, потому что, кажется, всякий раз, когда я долго нахожусь рядом с Базом, я начинаю забывать, почему я на самом деле здесь. Я начинаю верить, что то, что у нас есть, реально, а это не может быть правдой. Ибо, что, если это так? Это сделало бы меня лгуньей и неудачницей, а я отказываюсь быть той, и другой. Приняв душ, я направляюсь прямо к стальному сейфу в номере. Введя код, я достаю документы и ноутбук. С моих волос все еще капает, когда я раскладываю все по кровати, пытаясь разобраться во всем этом. У меня есть статьи о смерти моей сестры, неудачном судебном разбирательстве, которое последовало за этим, и все остальное между ними. На гала концерте я не узнала ничего нового — ничего, что можно было бы использовать против них. В отчаянии запустив пальцы в волосы, я покусываю ноготь большого пальца. Ужасная привычка с детства. Встав с кровати, начинаю расхаживать по номеру. Мне нужно больше стараться. Я должна как-то уладить эту проблему с Базом и заставить его охотно привести меня к его друзьям. Тогда и только тогда я смогу заставить их изменить мнение обо мне. Прямо сейчас я представляю угрозу. Очевидно, им не нравится, что Себастьян серьезно относится к девушке. Это поставило бы под угрозу все их веселье. Внезапно я останавливаюсь и поднимаю фотографию, которая привела меня сюда. Ту, что с Дикарями. На снимке не хватает только Маркуса и База. Внезапно в моем мозгу возникает идея. Раньше я играла недостаточно умно. Но теперь все изменилось. Пришло время для жесткой игры. Хотя мне, наверное, следовало провести ночь в пентхаусе и дождаться База, я быстро одеваюсь, надеясь, что мне все-таки разрешат подняться. Вчера мы не очень хорошо расстались. Мне просто нужна была ночь, чтобы очистить голову и вспомнить, что я на самом деле здесь делаю. Надеюсь, он поймет. С вчерашним платьем, перекинутым через плечо, я поднимаюсь наверх, используя карту, которую он мне дал, и вместо того, чтобы войти, стучу в дверь. На секунду мне кажется, что его там нет, и я начинаю сдуваться. Мои мысли путаются, когда я пытаюсь представить, где он может находится. Он уехал с Дэном после того, как высадил меня вчера. Он куда-то отправился с остальными ребятами? Я оживляюсь при звуке тяжелых шагов, и дверь внезапно открывается, показывая База без рубашки, одетого только в пару роскошных штанов на завязках. Я отчетливо вижу его член, и, Господи Иисусе, я снова возвращаюсь на круги своя. Быстро взглянув на него, я прочищаю горло, заправляя выбившиеся пряди волос за ухо. — Доброе утро. — я встревоженно покачиваюсь на ногах, когда он ничего не отвечает. Сердце колотится от страха. Возможно, прошлая ночь действительно стала последней каплей. У него есть выбор, он не должен иметь дело с моей ерундой. — Я подумала вернуть платье обратно. Еще раз спасибо за вчерашнее. — я протягиваю ему платье, но он его не забирает. Он просто склоняет голову набок, наблюдая за мной. Я устало вздыхаю. — Баз, пожалуйста. Мне действительно очень жаль из-за вчерашнего... — Ты все еще не перенесла свои вещи наверх. Мои брови медленно поднимаются на сантиметр. — Мои вещи? Подожди... что? — Был ли прошлый вечер твоим ответом? Мои глаза медленно расширяются от понимания. — Нет! Боже, нет. Я просто давала тебе пространство. Все так запуталось. Я не хотела, чтобы ты сердился на меня, но мне казалось, что ты злишься. Баз вздыхает. Он поднимает глаза к потолку, ища, как я предполагаю, силы, и дергает головой через плечо. — Заходи. Внутри завтрак. На балконе ярко светит солнце. Маяки света заливают стол и разложенную еду. Пахнет божественно, и, как по команде, мой желудок смущенно громко урчит. Я кашляю в кулак, пытаясь заглушить шум. — Ждешь гостей? Он садится напротив меня и пододвигает ко мне кружку со свежим кофе. — Нет. Ублюдок. Мы наслаждаемся едой в относительно уютной тишине, любуясь видом на холмы. Солнце светит на его золотистую кожу, и когда наши глаза встречаются, легко разглядеть зеленые искорки в его глазах. Это смесь красивых цветов, подходящих красивому мужчине. — Итак, — говорю я, ставя пустую кружку на стол. — Может, поговорим сейчас? Баз медленно, почти задумчиво кивает, переводя взгляд на залитые солнцем холмы. — Наверное, мне следовало предупредить тебя насчет парней. У них может включаться режим... защитников. Я обдумываю это. — Они всегда были такими? То есть я понимаю. Я тоже могу защищать девочек, но до какой степени? Баз смеется, но без юмора. — У парней нет ограничений. Они заходят слишком далеко, и чаще всего мне приходится наводить порядок. Мои глаза переводят взгляд на него при этом признании. Что это значит ? — Для них всегда страшно впутывать в это дело девушку. Вот почему холостяцкий образ жизни работает для всех нас. Нам не нужно беспокоиться над тем, что девушка изменит динамику нашей дружбы. Сколько я себя помню, нас было пятеро. Мы всегда прикрывали друг друга, и привести тебя на гала-концерт было... — Словно я вторглась на их территорию, не так ли? — я вздыхаю и качаю головой. — Это определенно объясняет, почему все они почувствовали необходимость унизить меня вчера. Губы База складываются в трубочку. Очевидно, мысль о том, что меня преследуют парни, ему не нравится. Потянувшись через стол, я беру его за руку, отвлекая его внимание. — Послушай, Баз, последнее, что я хочу сделать, это вызвать разногласия между тобой и твоими друзьями. Никто не знает, что это, —я жестом указываю на нас, — Но пока я здесь, я хочу посмотреть, куда это поведет. Так что, если это означает, что мне нужно доказать твоим друзьям, что я не представляю угрозы, я сделаю это. Как насчет ужина? Или мы можем заглянуть в клуб? При этом предложении его лицо мрачнеет. — Им это не понравится, но, если тебе будет комфортно снова находиться рядом с кем-то из них, особенно с Трентом, я смогу... я посмотрю, что можно сделать. Я победно улыбаюсь, целуя его в щеку. Я доедаю большую часть свежих фруктов на своей тарелке и снова поворачиваюсь к холмам. Баз не лгал, говоря, что парни не обрадуются, если я вмешаюсь в их жизнь, но после того, как они пытались запугать меня прошлой ночью, они это заслужили. Я буду играть роль милой «девушки», но они не будут знать, что я рядом, чтобы уничтожить их. Чего бы это ни стоило. — Не знал, что у тебя есть сестра. Я замираю с вилкой на полпути ко рту. Страх укореняется в моем животе, когда я пытаюсь понять, почему он сказал это. Я медленно опускаю клубнику, вилка звенит о тарелку, когда я поворачиваюсь к Базу, краска медленно сходит с моего лица. — Как ты...? Я даже не могу закончить предложение. Меня бросают в петлю, потому что это именно то, от чего я старалась держаться подальше. Баз вспомнил меня. Две мои жизни столкнулись. Маккензи и Скарлетт. Настоящая я и лжепророк. — На гала концерте я слышал, как ты разговаривала с Авой. У меня сжимается грудь, когда я слышу ее имя. Я все еще не хочу думать о том, что я, вероятно, никогда больше ее не увижу. Она стала маленьким кусочком рая, в то время как я имела дело с придурками из Шестого Круга Ада. Я прокручиваю в голове наш с ней разговор и мысленно проклинаю себя, что пролила часть своей настоящей жизни. Он услышал. Теперь это невозможно отрицать. Теперь это просто игра в ожидание, чтобы увидеть, сложит ли он кусочки головоломки вместе. Я сглатываю, стараясь удержать дрожь в своём тоне. Сама мысль разговора о Мэдисон с Базом, кажется неправильной, но в каком-то смысле также я чувствую себя вправе разделить с ним эту часть своей жизни. Мне просто нужно немного исказить правду. — Та подруга, о которой я тебе рассказывала? — он молча изучает мое лицо, ожидая продолжения. — Я действительно говорила о своей сестре. Не знаю, почему я сразу не сказала. Может, потому что я стараюсь не думать о ней слишком часто, но это невозможно. Она повсюду. Даже когда я хочу, чтобы ее не было. Глаза База смягчаются, а мои начинают щипать. Это даже не для шоу. Каждый раз, когда я произношу ее имя вслух, это возвращает меня назад. Это возвращает меня к боли, которую ее смерть принесла нашей семье. — Мы были близнецами, — шепчу я, мое горло сжимается от волнения. — Она всегда была такой... красивой и необыкновенной, и по сравнению с ней я всегда была второй. Для нее это постоянно было соревнованием. У нее было все на меня, и она знала это, но все же, казалось, она всегда должна была давить сильнее. Оставить меня в пыли только для того, чтобы показать, чего я стою. Слеза скользит по моей щеке, и я сердито смахиваю ее, ненавидя себя, что после девяти гребаных лет я все еще не могу держать себя в руках, когда дело доходит до Мэдисон. Временами мне хотелось ее возненавидеть — черт, какая-то маленькая частичка меня все еще ненавидит. После всего, через что она заставила меня пройти после того, как она обращалась со мной, когда мы перешли в среднюю школу, я должна презирать свою сестру-близнеца. Я должна была сказать «скатертью дорога» после ее смерти и продолжать жить необыкновенной жизнью. Но большая часть меня, которая любит ее, не позволит этому произойти. Я люблю Мэдисон, несмотря на все плохое. — Маккензи, тебе не обязательно заканчивать. Я все понимаю. Понимание на его лице заставляет меня покачать головой, потому что он не понимает. Даже несмотря на то, что мы ненавидели друг друга, я все еще любила свою сестру всем сердцем, и без нее я увядала. Я умирала без своей второй половины. — Даже несмотря на то, что мы дрались как ненормальные, она все еще была той... кем не была я. Я смотрела на нее снизу вверх. Она была прекрасной версией меня самой, в которую я хотела бы однажды превратиться. В ночь ее смерти, мы поссорились. — я невесело смеюсь, шмыгая носом. — Мы всегда ссорились, так что это не стало сюрпризом. Но... я все думаю, может быть, если бы я сделала что-то другое, то, возможно, она все еще была бы здесь. Возможно, у нее имелась бы возможность прожить свою жизнь гораздо лучше, чем я прожила свою. Баз подтаскивает мой стул к себе, наклоняясь ко мне так, что наши взгляды оказываются на одном уровне. Нежным прикосновением, которое так не похоже на него, он смахивает слезы с моих щек. Мы смотрим друг на друга. Я, мои глаза, блестящие от слез, и он, выглядящий нежным и хорошо собранным. Мое сердце начинает злиться, потому что, хотя он вытирает мои слезы, его друзья и, возможно, даже он сам приложили руку к смерти Мэдисон. Приложил руку к тому, чтобы отнять ее у меня.