– Нехитрое это дело, – Билли улыбнулся, приоткрыв пустоту там, где был когда-то зуб. – Ты должен быть готов сделать им больно. Не важно, что делают они, но если нападают, ты должен быть готов сделать им больно. Откусить нос, оторвать ухо, двинуть в промежность так, чтобы им мама родная не помогла. Заставить их действительно пожалеть. И в следующий раз, если они вдруг захотят к тебе пристать, то вспомнят, что ты с ними сделал, как им было больно, и отстанут. Скоро по твоим глазам будет видно, что ты готов ко всему. И тогда даже те, с кем ты ещё не дрался, сдрейфят, отступят, даже не начав драку. Они это почувствуют. Почувствуют, что ты опасен. И Гэри научился. Он тяжело работал на фермах с утра и до темна, спал на жёстком, ел грубую пищу, и в конце концов загрубел сам. Его кожа превратилась в дублёную шкуру, мышцы под ней стали тугими и упругими. Но он не просто загрубел: он впитал всё, что Билли вынес из, должно быть, самого жестокого места в мире – тюрьмы. Итак, мальчик, которого Бенни зажал у сарая рядом с железной дорогой, был уже не совсем тем мальчиком, который был когда-то. Совсем не тем. Он уже не боялся. Уже стал жёстким, как кнут. Туго скрученным, как поток воды, готовой прорвать плотину. Бенни ещё не понимал того, что мальчик стал опасным. И уже не стоит подкарауливать его у сарая. Не думая – у него даже и не было плана, – мальчик схватил Бенни за пояс и ворот рубашки, перевернул его, бросил на спину и ударил коленом в грудь. Сильно. Воздух у Бенни вышел с обеих сторон. Бенни зажмурился, потом распахнул глаза – широко, как ворота, – и попытался вдохнуть. Чуть-чуть. Всё случилось неожиданно для обоих, и мальчик улыбнулся прямо Бенни в лицо. Мальчик даже не злился. Просто хотел разобраться с Бенни. Как со злобным псом. Даже хотел укусить Бенни. Но передумал. – Хватит, ладно? – тихо предложил он. Бенни не кивнул сразу, и мальчик снова ударил его. – Хватит, – снова сказал он, точно вдавив это слово коленом в грудь Бенни. В этот раз он закивал, пытаясь набрать побольше воздуха в лёгкие. Мальчик встал, отвернулся и ушёл, оставив Бенни лежать и хватать ртом воздух. Даже не обернулся. Он смотрел только вперёд. Пытался понять, что произошло. Что изменилось. Нет. Что нужно было изменить теперь, когда он стал другим, уже не тем мальчиком. Даже в каком-то смысле вообще перестал быть мальчиком. Он становился кем-то ещё. В шестнадцать, почти семнадцать, он всё ещё мыслил не как мужчина, а как мальчишка. И всё же знал: грядёт нечто большее, и он должен быть готов к этому. Готов больше не думать о мелочах и сфокусироваться на важном. Большем. Приготовиться. Научиться, чёрт возьми, и вырасти. И тогда он решился. Армия. RA27378338 Он подумал, что сержант, который встречал поезд в Колорадо-Спрингс, не совсем человек. С сержантом были два капрала и один рядовой первого класса[74]. Все четверо – сержант Грим, капралы Фитц и Джексон и рядовой первого класса Йелло – были не совсем люди. Всех их, похоже, кроили из одной ткани. Ткани, которая придавала им вид – тут мальчик замешкался с определением – «невосприимчивый». Вот нужное слово. Они, похоже, были созданы из материала, который делал их невосприимчивыми ко всему человеческому: к боли, радости, привязанности, пафосу. Загрубевшие, точно камень, неприятно громкими и хирургически точными короткими грубыми фразами они приказали новичкам, ещё одетым в гражданское, сойти с поезда. – Не разговаривать! – Сходите с поезда, черви! – Встать в строй, черви! – Отвечать «Здесь, сэр», когда слышите своё имя, черви! Стояли последние дни сентября. Их поезд из Фарго, штата Северная Дакота, прибыл в Колорадо-Спрингс около двух часов ночи. На поезде находилось всего сорок человек, и примерно половина из них – призывники, прямо-таки излучавшие нежелание быть здесь и служить положенные два года. Остальные – в том числе и Гэри – были контрактниками, которым предстояло служить на год дольше. Все они спали, когда поезд прибыл на станцию, и всех их согнали на платформу. Однако же им приказали стоять смирно, пока шла перекличка. Когда выяснилось, что одного новобранца не хватает, капралы вернулись на поезд, нашли его спящим, схватили и с руганью и пинками вытащили его из поезда. И бросили к остальным. Прозвучала команда «направо» – примерно треть повернулась налево, их развернули, щедро добавив ругани и побоев – и отправили с платформы в специальные автобусы, которые отвезли их на базу в Форт Карсон, штат Колорадо. Сначала всё было достаточно просто. Гэри уже закончил техническое училище и получил диплом престижной по тем временам профессии. Его родители не пришли на выпуск, никто не радовался вместе с ним этому диплому. Зато он научился многому: разбираться в электронике, находить и устранять проблемы в телевизорах. Ему стукнуло семнадцать, и он уже мог пойти в армию. Он, как и другие молодые парни, горел энтузиазмом и хотел служить. Смешно, но именно тут, ещё на призывном пункте, его назначили главным. Потому что он был уже знаком с армией – жил на военной базе в Маниле, его отец был офицером. Всего только на одну ночь. Проследить за документами и исполнением приказов. Что могло пойти неправильно? Но поездка, которая обычно занимала ночь, растянулась на трое суток. Из-за ошибки в расписании их вагон отцепили и оставили на вспомогательных путях около скотного двора. Без еды, без воды. Как скот, который отправляли на убой. Они и чувствовали себя этим скотом. Уже на следующий день ситуация начала выходить из-под контроля, потому что некоторые призывники взбунтовались и грозились сбежать. Гэри с трудом удержал их. Когда их вагон наконец подцепили к пассажирскому поезду и отправили экспрессом в Колорадо-Спрингс, он подумал: «Добро пожаловать в Армию». Новобранцев там подвергали процедуре, которую гражданские не видели и не понимали. Она заключалась в том, чтобы уничтожить любые следы гражданской жизни и заменить их армейским мышлением и армейской действительностью. С поезда новобранцы, вымотанные и обессиленные, прямо в одежде упали на казарменные койки и провалились в сон. Но через два часа их разбудили и приказали строиться перед бараком. С этого всё и началось по-настоящему. Выдали бельё и форму, ботинки и носки. Завтрак, бег, отжимания, пресс. Ор и наказания старших по званию. Бег, отжимания, ор. И снова то же самое: бег, отжимания, ор. Бег вперёд лицом и вперёд спиной, команды, отжимания и снова ор. Новобранцы падали без сознания, у кого-то шла носом кровь. Их подхватывали и волочили с собой – иначе накажут весь отряд. Обед. Бег, отжимания, ор. В конце дня они падали в койку прямо в одежде. Некоторые – не дойдя до койки, у двери казармы. Проваливались в сон, точно в смерть. Кто-то плакал в подушку. Кто-то звал маму. Гэри вместе со всеми бежал, отжимался, на него орали, каждый вечер он падал в койку и умирал до утра. И думал, что большая часть новобранцев никогда даже не видела винтовки, тем более из неё не стреляла. Он же видел сотни. Хотя бы когда-то давно, ещё в детстве, у солдат в Маниле. Он видел, как из таких винтовок стреляют в людей. – Ты, – однажды сказал Гэри второй лейтенант, – находка для нашей новой армии. У тебя техническое образование и ты всё схватываешь на лету. Но прежде… В армии всегда было «но прежде». Но прежде он должен был научиться правильно маршировать, правильно стоять, правильно орудовать винтовкой, штыком, ручной гранатой, струной от фортепиано, ножом, топориком, огнемётом, мортирой, артиллерийским ударом, пулемётом, безоткатным орудием[75], базукой, даже лопаткой, прости господи, рубить острым краем лопатки. И за следующие недели и месяцы Гэри научился этому и стал так хорош, что его сделали лидером отряда и наградили медалью с надписью: «ЭКСПЕРТ». Он стал другим, когда, наконец, завершил начальный курс подготовки. Понял, что изменился и уже никогда не станет тем, кем был, когда расставлял кегли в боулинге и скрывался от старшаков, когда нашёл убежище в библиотеке и читал книги. Но он ещё не стал тем, кем должен был стать. Крутится и падает Армия посылала Гэри то в одно, то в другое военное училище. Пока не отправила его изучать ядерные боеголовки в специальное заведение, где его заперли в комнате с каким-то гражданским, который беспрерывно курил и который показал ему главное оружие. Оно было размером с мяч для софтбола[76], но если применить его Правильно… Этот гражданский так и произносил слово «Правильно» – с нажимом на первой букве, так, точно она заглавная. …если применить оружие Правильно, оно уничтожит целый город. Гражданский неловко улыбнулся, будто ему было немного неловко это говорить. Про уничтожение целого города. И мальчик подумал: «Боже мой». Почти, но не совсем молитва. Мысль: «Боже мой». Целый город крутится и падает, если запустить туда этот мяч для софтбола. Но пока Гэри отправляли служить по подразделениям: чинить компьютеры и запускать ракету за ракетой. К концу его трёхлетнего контракта он стал уже сержантом. Но только не тренировал солдат, а служил высоким технологиям. Пока однажды ему не пришлось всё-таки вылезти из кокона своего детства. Его отправили в Форт Блисс[77], штат Техас, где он должен был помогать учить других солдат пользоваться высокотехнологичным оружием. Чтобы в случае войны мирные люди крутились и падали – умирали. И вот тут, наконец, произошла перемена.