Его книгой, его книгой. По его читательскому билету. Его читательскому билету. И он собирался прочитать его книгу, взятую по его читательскому билету, не важно, сколько времени это займёт. Прочитать целиком. Видит Бог. Книги Понадобилось почти две недели. Сто сорок шесть страниц, полных слов, не считая титульной страницы и всякого другого. Понадобилось почти две недели, потому что читал он медленно. Мог прочесть две, три страницы за раз, но потом забывал, что там происходило, и возвращался и читал заново. Ещё две или три страницы – и снова. Пока он читал, жизнь шла своим чередом. Начался сезон охоты, так что в лесу стало опасно: там рыскали ненормальные, которые стреляли во всё, что двигалось и шумело. Не столько охотились, сколько просто убивали. Бестолковые болваны стреляли кроликов и тетеревов из винтовки для оленей. Они бы и его подстрелили, если бы он промелькнул в кустах. Нет ничего хуже пьяного охотника, который вышел на дичь с заряженной винтовкой. А многие из них могли случайно подстрелить себя или других охотников. Каждый год человек десять погибало именно так. Поэтому мальчик не мог ходить в лес. Рыбачить тоже было невозможно. Рыба ушла до весны, было так холодно, что река застыла. Нельзя в такое время даже приближаться к воде. Поэтому Гэри работал в барах. Элмер платил ему доллар и жирбургер сверху за то, чтобы он мыл пол и посыпал его стружкой. Каждый вечер в бар приходили охотники, пили пиво и ссорились. Но Элмер был не против, потому что они тратили деньги стремительно. Зато иногда на заплёванном полу можно было зацепить шваброй четвертак-другой. Немного денег. И когда не хватало пинбоев, он расставлял кегли в боулинге. Ещё немного денег. Пятьдесят центов в день за чистку печи. Потом, когда гадюки-родители валялись без сознания, он искал что-нибудь в отцовских штанах и сумочке матери. И каждый день, закончив работу, он садился в кресло у своей печки в подвале и читал. «Какая хорошая книга», – думал он, но в то же время сомневался, что может всерьёз понять, хорошая это книга или нет. Ему она нравилась. Вроде бы. Она была про мальчика, который жил в джунглях на острове в Тихом океане со своей семьёй. Ловил рыбу, готовил её в кокосовом молоке, ел рис руками, ел фрукты прямо с деревьев. Иногда убивал свиней копьём и готовил их мясо, закапывая его в землю над накрытыми толстыми листьями углями. «Зелёная надежда» – так называлась книга. Правда, Гэри так и не понял, в чём состояла эта надежда. У героя было полно еды, никто ни от чего не страдал. Его родители не были пьяницами и хорошо к нему относились. Он плавал в тёплом океане, и на него не нападали акулы. Гэри прочитал эту книгу. Целиком. А когда, наконец, закончил, то сел и задумался. Рядом гудела печь, с потолка свисала яркая лампа. Он закрыл глаза и попытался представить то, о чём было написано в книге, попытался сложить слова в картинку, обдумывая то, что автор писал о джунглях. И о надежде. Дело в том, что он провёл много времени в джунглях рядом с Манилой, когда был ребёнком. Ел фрукты с деревьев, ел руками рис с сардинами. И всё было не совсем так, как представлялось автору той книги. За манго на самом деле не надо лазать на деревья. Созревая, те сами падают, и вот тогда их можно есть. В джунглях даже слышно, как они ударяются о землю. Тук. Только подобрать манго следует раньше животных. К тому же если лазать по деревьям в джунглях, могут напасть обезьяны. Они злые и с острыми, как бритва, зубами. Особенно если покуситься на их еду. Гэри ни разу в жизни не встречал довольной и доброй обезьяны, а вот злых, и даже очень злобных – предостаточно. А однажды он видел, как питон подстерегает обезьяну и глотает её целиком. Но обезьян было совсем не жаль. Одна такая тяпнула его как-то – и этого хватило, чтобы он потерял к ним всякое сочувствие. Наконец настал вечер, когда он дочитал книгу и отнёс её в библиотеку. Мальчик стоял в дверях и ждал, почему-то застеснявшись войти. Библиотекарь говорила со старушками, которые снова стали приходить, когда начались холода. Он подождал, пока та вернётся за свой стол. Он отдал ей книгу. Положил на стол и подтолкнул, как подношение. – Вам понравилось? Улыбка. Та же тёплая улыбка. Он кивнул. Он ничего не сказал, хотя подумывал рассказать ей, как на самом деле устроены джунгли. Но слова не шли, и он просто кивнул. – Вы поняли, что пытался передать автор? Он задумался. Он не был уверен. Начал кивок, но всё-таки открыл рот – и остановился, ничего не сказав. Она ждала ответа всё с той же терпеливой улыбкой. – От слов у меня в голове появились картинки. Он писал про джунгли, а я их видел. Я видел джунгли, и когда он говорил о том, какие они зелёные, я снова их видел у себя в голове. И океан. Такой синий. И обезьян, но они злые. Их едят питоны. А манго просто падают на землю, за ними не надо лезть на деревья. И когда их ешь, сок течёт по подбородку. И в джунглях были гнилые тела вражеских солдат, в настоящих джунглях, которые я видел, не в тех, которые в книге… Он медленно затих. Остановился. Подумал: «Боже, что я делаю? Вот так говорю со взрослым. Трещу, как заевшая пластинка. Что я делаю? Эта леди не может знать таких вещей, не может понять, о чём я говорю. Наверное, решит, что я спятил. Я зашёл слишком далеко. Она заставит меня уйти». Вместо этого она кивнула. Задумалась, ему показалось, на целую вечность. И спросила: – Всё это было в книге? Она слушала. В самом деле его слушала. Он покачал головой. – Не совсем. Но книга заставила меня задуматься о том, что я видел в Маниле, когда был маленький. Это было, как… как ключ. Будто книга открыла мне мозг и научила видеть картинки из слов. Библиотекарь издала какой-то звук – короткий резкий вдох. Он увидел, что нижняя её губа задрожала, и она прикусила её, чтобы успокоиться. Её глаза затуманились, и он подумал: «Боже, она сейчас заплачет». Но нет. Не совсем. Вместо этого она кивнула ещё раз и мягким голосом, почти шёпотом, спросила: – Правда, это прекрасно? Рассказы И вышло вот так: На первую книгу ушло без дня две недели. Он читал неуклюже, листая туда-сюда, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Вернул книгу и обнаружил, что обмана нет: библиотекарь не взяла с него ни цента. И даже дала ему другую книгу. Это был рассказ о мальчике, который вылечил раненого дикого коня. Конь стал его другом. Книга Гэри понравилась: хоть он ничего и не знал о лошадях, но всё ещё иногда мечтал сбежать на запад и стать ковбоем. Конь в книге был чёрно-белый и назывался «пейнтхорс»[60]. Его звали Пончо, и он ел морковку из рук мальчика. Гэри много чего не знал про лошадей, но теперь начал узнавать. Из книги. Вторую он прочитал быстро. Всего сто пятьдесят две страницы. Всего неделя плюс один день. Возвращаться на несколько страниц назад и проверять, что он ничего не пропустил, пришлось всего пару раз. Пропустил он мало и решил, что научился читать лучше. А ещё понял, что, читая, он узнаёт больше и даже может становиться кем-то большим. Поразительно. Он хотел больше, как будто он… что? Как будто он страдал от жажды. Его мозг страдал от жажды и хотел наполниться знаниями так же, как сухой рот хочет наполниться водой. Знания были нужны ему, как вода. Вот что он нашёл в книгах: новые знания и жажду найти их ещё больше. Следующую книгу он прочитал за четыре дня, четвёртую – за три, а потом стал читать по две книги в неделю, иногда и по три. Его мозг всё время жаждал больше воды – знаний. В середине зимы он вернул в библиотеку книгу по истории, которую ему выбрала библиотекарь – кроме шуток, по истории! – и которую он прочитал от начала и до конца. Из неё он узнал, как индейские племена шайеннов и лакота победили Кастера на реке Литтл-Бигхорн[61]. Автор описывал это слишком точно: от его слов у мальчика в воображении всплывало то, что он видел в Маниле. То, что он держал в маленьких закрытых ящичках у себя в голове, которые старался никогда не открывать, чтобы не вспоминать. Когда он возвращал книгу, библиотекарь увидела, как он волнуется, и спросила, о чём он думает. Мальчик сам не заметил, как рассказал, что книга вытащила из ящичков воспоминания, которые он предпочитал держать подальше от себя самого. Он рассказал, что три года жил в Маниле и видел вещи, о которых невозможно говорить. – Какие вещи? – Пыль, – сказал он. – Жар, пыль и шум. Ужасный шум. Я слышал выстрелы в Маниле почти каждую ночь, когда начинали стрелять пулемёты. Так быстро, будто гигантский кусок ткани разрывали. Наверное, совсем как при Литтл-Бигхорн. На секунду ему показалось, что она о чём-нибудь снова спросит, заставит его говорить, хотя он не любил говорить. Но вместо этого она вытащила из-под стойки блокнот и положила перед ним. Потом заглянула под стойку снова и достала новенький деревянный жёлтый карандаш номер два[62]. Она вставила его в точилку, провернула ручку, положила заточенный карандаш на блокнот и посмотрела на мальчика.