– Да? Может, подождешь меня около института? Я быстро… Я сейчас в такси прыгну и примчусь… Подождешь? – Да… Я у парадного входа буду… Я обязательно тебя дождусь… – Все, я мчу! Я быстро! Не уходи только, прошу тебя! – Нет, нет, я не уйду, что ты… Анеля так крепко сжимала телефон в ладони, что та даже онемела слегка. Казалось, если выпустит его из руки, случится что-то ужасное. Например, что Матвей ей больше не позвонит и она никогда не услышит его голоса… Вот бы он совсем не прекращал с ней разговора и еще бы тысячу раз повторил эти слова – подожди, прошу тебя, не уходи, я быстро… Да разве смогла бы она уйти, не дождавшись его, что он такое говорит? Хотя… Пусть говорит, пусть… А она будет стоять соляным столбом посреди коридора и слушать. И не замечать, как толпа сорвавшихся с лекции студентов обтекает ее с двух сторон, как что-то говорят ребята из группы, оглядываясь на нее насмешливо. Потом еще долго стояла, прижимая телефон к груди и жадно вбирая в себя воздух. А вместе с ним входило в нее и новое счастливое понимание – он позвонил, позвонил! Он помнит ее! Он хочет с ней встретиться! О господи, как такое счастье пережить, дай сил! И сердцебиение успокоить, и в себя прийти, начать двигаться как-то! Ведь он же скоро приедет, а она все еще в коридоре стоит… Потом опомнилась, бросилась бегом в вестибюль – в зеркало же надо посмотреться! Вдруг у нее волосы торчат в разные стороны? И вообще… Выражение на лице глупое… А еще утром она забыла глаза подкрасить, а ресницы у нее светлые, оттого глаза выглядят круглыми и смешными, как у совы! Господи, да где у них тут зеркало есть? Ведь было же, она точно знает! Ах да, вот оно… Огромное такое, во весь рост… Рванула к зеркалу, на ходу пытаясь отыскать в рюкзаке расческу. Не нашла, даже зарычала от досады. И засмеялась нервно – надо же, никогда раньше сама на себя не рычала… Волосы пришлось причесывать растопыренными пальцами рук, а вот с лицом ничего уже сделать было нельзя. Бледное было лицо, круги под глазами темные после бессонной ночи. Да если б она знала, что он позвонит… Если б знала! Проспала бы тогда счастливо всю ночь, не мучилась отчаянной неизвестностью. Хотя этот ужасный испуг можно с лица убрать – надо просто улыбнуться и плечи расслабить. Вот так, вот так… И футболку в джинсы заправить, как модно сейчас… Чтобы с одной стороны заправлена была, а с другой наружу торчала. Все, можно идти! Он уже скоро приедет, наверное… Первым, кого она увидела, выйдя из парадных дверей, был Егор. Тут же расплылся в улыбке, пошел ей навстречу: – Вот ты где! А я стою тут, смотрю, смотрю… Все выходят, а тебя нет и нет! Думал даже, что пропустил… – Зачем… Зачем ты здесь? – отступила на шаг испуганно и даже ладонью махнула, будто Егор был привидением и его можно было таким образом отогнать от себя. – Не понял… Как это – зачем? – пожал плечами Егор, автоматически продолжая улыбаться. – Вот встретить тебя решил… Погулять… Ты куда хочешь, в кино? К фонтанам? Или, может, в кафе посидим? Ты ж после занятий голодная, наверное? – Я никуда не хочу… То есть мне надо… Иди домой Егор, а? Ну зачем ты… – Опять не понял! Чего сразу домой-то? Почему ты меня гонишь, что я тебе сделал? Вроде вчера не обидел ничем… Наоборот, это же ты от меня убежала, я даже не успел в автобус запрыгнуть! Знаешь, как я потом психовал? Думал, что все, на пушечный выстрел к тебе после этого не подойду! Все ждал, что ты позвонишь, извинишься хотя бы… Меня-то, наверное, хамом считаешь, а сама… Что я тебе, мальчик, чтобы так со мной поступать? Ну чего ты опять молчишь, а? Ну скажи хоть что-нибудь! – Я… Я не знаю, что тебе сказать, Егор. Если я тебя обидела, то прости меня, пожалуйста. Но сейчас… Сейчас тебе надо уйти… Очень надо… – Да с чего это? Я через весь город пилил, чтобы тебя встретить, а ты говоришь – уйди? За идиота меня держишь, что ли? Я ведь и в самом деле могу психануть, между прочим… Еще как могу… Ты еще не знаешь, каким я могу быть… Егор еще что-то говорил, она уже не слышала. Потому что увидела, как невдалеке остановилось такси, как из него выскочил Матвей и побежал прямо к дверям, уже увидел ее и улыбнулся… А потом улыбаться перестал, потому что увидел рядом с ней Егора. И надо было что-то делать, выходить как-то из положения. Придумывать срочно что-то… Ничего она не успела придумать. Просто повернулась к Егору спиной и пошла навстречу Матвею, и он снова ей улыбнулся, был совсем уже рядом, в двух шагах. Еще один шаг, и… И не получилось. Потому что Егор встал меж ними – к ней спиной, лицом к Матвею – и проговорил противным, с высоким прононсом голосом: – Э, чувак… Ты че здесь? Че ручонки к моей девушке тянешь? Офонарел совсем, да? А ну брысь отсюда, чтоб на счет «три» я тебя не видел! А я быстро умею считать, чувак, ну?! – Может, мы у девушки спросим, кому из нас до трех надо считать, а? – насмешливо переспросил Матвей, не трогаясь с места. – Зачем дискутировать попусту, время терять? – А я не собираюсь с тобой это… Как его… И вообще… Ты че так разговариваешь со мной, а? Рамсы попутал, чувак? Хочешь, чтобы я тебе по щам дал? Так это я могу… Егор отступил на шаг и будто собрался весь в комок, и Анеля нутром почуяла, что сейчас будет… И, не отдавая себе отчета, кинулась на Егора сзади, пытаясь оттолкнуть его от Матвея, и заверещала испуганно: – Егор, не смей, не надо! Не трогай его, Егор! Не надо, слышишь? Ну, пожалуйста! Егор сбросил ее с себя, даже не оглянувшись. Так сбросил, что она свалилась кулем, больно ударившись коленками об асфальт. И услышала, как Матвей проговорил грозно: – Ну, парень, этого я тебе не прощу… Сейчас ты получишь и рамсы, и по щам, и все остальное в придачу! – Ах ты, сука… – тихо прошелестел Егор, волком набрасываясь на Матвея. – Ах ты ж… Драка их была безобразной и быстрой, и оба вскоре упали и завертелись на асфальте клубком, пока чьи-то крепкие руки не растащили их в разные стороны. Кто-то помог подняться и Анеле, и она стояла, дрожа, прижимая ладони ко рту, потом бросилась к Матвею и обхватила его руками, будто пыталась запоздало оградить от кулаков Егора. Подняла голову и охнула тихо – все лицо Матвея было в крови… Егор стоял в стороне, тяжело дыша, смотрел, как она обнимает Матвея. Потом плюнул и матюкнулся тихо в ее адрес, и Матвей снова было дернулся в его сторону, но Анеля удержала его. Обернувшись к Егору, проговорила так решительно, как раньше и не умела: – Уходи же, ну? Чего ты стоишь? Уходи! Попробуй только еще раз его ударить! Я сейчас ребят из нашей группы позову и еще кого-нибудь позову! Вон охранник с вахты уже к нам бежит, видишь? Егор и впрямь будто обмяк после ее угроз, повернулся, медленно пошел прочь, расталкивая плечами собравшуюся вокруг них толпу зевак. Анеля усадила Матвея на скамью, сердобольная пожилая женщина протянула ей влажные салфетки, и она принялась осторожно стирать кровь с его лица. Та же пожилая женщина посоветовала тихо: – Надо бы ссадины обработать, нехорошие ссадины-то… Веди его куда-нибудь, милая, до аптеки веди, что ли… Или лучше домой… Да только как он по улице в таком виде пойдет, не знаю… – Я сейчас такси вызову! – решительно проговорила Анеля, доставая телефон из кармана рюкзака. – Да, нам лучше домой… Вы правы, спасибо! Она и сама не понимала, откуда в ней взялась такая решительность, такая четкость движений, и даже голоса своего не узнала, когда вызывала такси. Другой был голос, почти безапелляционный, приказывающий. Потому и машина подъехала сразу, и водитель быстро домчал их до Анелиного дома, ловко объезжая пробки. И дома она тоже действовала без лишней суеты и перепуганных причитаний, и даже руки не дрожали, когда обрабатывала глубокие ссадины на лице Матвея. Благо, что антисептик в домашней аптечке нашелся. И вата, и пластырь. Матвей тихо сидел на кухонном стуле, смотрел на нее припухшим глазом. Другой глаз и вовсе затек, и Анеля проговорила со вздохом: – Здорово он тебя… Будешь теперь красавцем ходить несколько дней… Все из-за меня получилось, прости, пожалуйста. Я не хотела, чтобы так все получилось, правда… – Ну, было бы странно, если б ты этого хотела, ведь так? – Да, так… Сильно болит, да? – Нормально болит. А еще мне тебя обнять очень хочется. Прямо по всем канонам нужно тебя обнять, понимаешь? – Нет… По каким канонам? О чем ты? – Да по киношным, каким! – рассмеялся Матвей и тут же охнул, осторожно потрогав пальцами рассеченную губу. – Сто раз в кино видел такую вот ситуацию… Герой заступается за девушку, получает по щам, и эта девушка обязательно тащит к себе героя домой и начинает эти разбитые щи усердно ремонтировать… Вот как ты сейчас, ага. А потом… Матвей замолчал, будто жалел, что произнес это загадочное «потом». Анеля даже переспросила настойчиво: – Ну что потом? Ну? – А потом он у нее остается… Ну и… В общем, все как в кино… – А ты что, хочешь у меня остаться? Матвей снова глянул припухшим глазом, помолчал, потом проговорил тихо: – Вопрос интересный, конечно… Я даже не знаю сейчас, как на него и ответить, правда. – Честно ответить… – проговорила Анеля, отводя глаза и чувствуя, как птица в груди снова затрепыхалась, да так сильно, что по всему телу прошла колкая изморозь. И даже положила на горло ладонь, пытаясь сглотнуть. – Если честно… Да, я хочу. Но не останусь. Потому что… Потому что мы не в кино. И еще потому… Что это ты, а не другая. – А у другой бы остался? – Да. У другой бы остался. И вообще… В кино, между прочим, героя после драки еще и сладким горячим чаем отпаивают! И где мой чай, а? Я тебя спрашиваю? Что это такое вообще? И где бутерброд с колбасой и сладкие плюшки? – А у меня нет плюшек, только бутерброды могу сделать… – растерянно проговорила Анеля, бросаясь к холодильнику. – И котлеты еще есть, и макароны… Ой, шарлотка же еще есть, я забыла! Шарлотку будешь, Матвей? – Буду. Я все буду. Я с утра ничего не ел. И еще я ночь не спал. И дрался… Вон сколько стрессов получил за короткое время! Мне ж силы восполнять надо как-то! – А почему ночь не спал? – Почему, почему… Потому! – Знаешь, я ведь тоже совсем не могла уснуть. Я о тебе думала. Боялась, что больше никогда тебя не увижу. – А я о тебе думал. И тоже боялся… Что ты не захочешь, чтобы я тебя еще раз увидел… Они замолчали оба, будто споткнулись об это признание, и Анеля снова принялась хлопотать по кухне, накрывая на стол. И все равно было понятно, что после этого признания меж ними произошло что-то важное. Такое важное и большое, что о нем больше можно не говорить. Чтоб не испортить, не испугать… – А хочешь, я завтра тебе одно место классное покажу? – деловито спросил Матвей, отхватывая зубами основательный кусок бутерброда. – Я знаю, тебе точно понравится… Ты по крышам не боишься гулять, скажи? – Нет, не боюсь… Это же так здорово, наверное! – Ну все… Завра пойдем на прогулку по крышам. А я сейчас все съем и домой поеду, отец просил маму надолго одну дома не оставлять… Я позвоню тебе завтра, ладно? – Хорошо… Хорошо, Матвей. Я буду ждать… Проводив Матвея, она села на тот же стул, на котором он только что сидел, смотрела в пустоту, улыбалась. Так было хорошо сидеть, так спокойно… Даже мыслей в голове никаких не было, одно только ощущение счастья. И еще маленький страх где-то в глубине затерялся, совсем маленький – а вдруг он завтра не позвонит? Вдруг с ним случится что-нибудь и он возьмет и не позвонит? * * *