— Откуда у тебя «Шмель»? — спросила Алёна. Тим посмотрел на оружие, которое так и не выпустил из рук. — Да… — ответил неуверенно. — Завтра подумал: был медведь, надо взять. — Завтра?! Тим! Он пожал плечами. Сел рядом. Сказал: — Всё дело в точке сборки. Как ты ощущаешь себя, как осознаешь. Твое текущее «Я есть», понимаешь? «Я есть» в прошлом, «я есть» в будущем, «я есть» в настоящем. Ты — есть — где? — Я? — Алёна собрала на переносице складку. — Я сейчас здесь. С тобой. — Да. Почти все люди есть — здесь и сейчас. Но некоторые есть в прошлом, а некоторые — в будущем. Это необычные люди. Тех, кто остался в прошлом, зовут сумасшедшими. А тех, кто живёт в будущем, иногда называют пророками. — А ты? — напряжённо спросила Алёна. — Где есть ты, Тим? — Везде, — абсолютно серьёзно ответил он. — Не понимаю, — беспомощно развела руками Алёна. — Даже Олег не понимает, — примирительно сказал Тим. — А Олег — самый умный человек на свете. — А ты-то сам понимаешь? — Я… — дёрнул он уголком рта, вздохнул и сказал:- Я глупее Олега… Закатное солнце заливало мир кровавым багрянцем. Длинные тени от поддонов с саженцами протянулись синими стрелами к самым ногам. Алёна вспомнила, как отбросила в сторону кадку с растением, когда появился медведь, и вздохнула. Погибшую ёлочку стало внезапно очень жаль, в носу снова защипало. Девочка украдкой утёрлась, позаботившись, чтобы Тим не заметил. Тим старательно смотрел в сторону. Алёна осторожно вытянула у него из руки «Шмель». Старая модификация плазмогана малой мощности, сейчас такие уже не выпускают. По прикладу тянулась гравированная золотом надпись: комадару Флаконникову Тимофею за отвагу и мужество, проявленные при обороне Эль- Харькау… — Ты служил в армии, Тим? — удивлённо спросила Алёна. Он кивнул. Сказал: — Олег бесился. Кричал, что я — чёртов адреналиновый наркоман и что наука в его лице собственноручно оторвёт мне голову, если я вздумаю геройски погибнуть. И знаешь, что я думаю? — Тим выжидательно замолчал. — Что? — не выдержала Алёна. — Что вот именно он оторвал бы точно. Алёна только головой покачала. Ей трудно было представить Олега Ольгердовича в бешеном состоянии. Чтобы тот кричал, ругался, выходил из себя. Кажется, такое было просто невозможно в принципе. — Не доводи его, — предупредил Тим. — Тебе не захочется ещё раз увидеть, каков он, когда действительно зол. Алёна молча ткнулась лбом Тиму в плечо. Прижалась плечом, боком. Сказала: — А мне, чтобы ты знал, Тим, наплевать, что ты такой. Вот! Наплевать, и всё. Я… я тебя люблю. Я хочу быть с тобой. Как в омут с головой, на выдохе. Чуть отстранилась, посмотрела ему в лицо. В серой грусти его глаз можно было утонуть, с гарантией. Тим погладил её по щеке. Лёгкое касание, почти невесомое, но оно всколыхнуло жаркое чувство какого-то особенного родства, глубокого и полного, как океан. — А я хочу, чтобы ты жила, — серьёзно сказал Тим. — Но это возможно только, если ты уйдёшь на «Ковчеге». Поэтому, пожалуйста, очень тебя прошу: слушай Олега. Что бы он ни говорил, не спорь с ним. — Хорошо, не буду, — согласилась Алёна. — Врёшь ведь, — безнадёжно сказал он. Она покачала головой: — Не-а. Она не очень-то понимала, что говорил Тим, о чём пытался предупредить её. Всё это было неважно. Здесь и сейчас — неважно. Эхом отдались в памяти слова Огнева: «Если небо рухнет без этого парня, то хватай и не оглядывайся». Дельный совет, правильный. Алёна сама потянулась обнять, сама поцеловала — первой, и Тим не оттолкнул её. — Я хочу быть с тобой, — лихорадочно говорила Алёна, пьянея от собственного дерзкого решения. — Я хочу быть с тобой! Сейчас… и всегда… Мысли путались, растворяясь в пожаре желания. Возвращались обратно в ало-сиреневых сумерках. Солнце почти скрылось за горизонтом, и земля исходила белесоватыми струйками тумана, отдавая накопленное за день тепло. Терпко пахло полынью и цветущим тимьяном. Тим вёл кар, Алёна смотрела на него, на тонкий его профиль, отчёркнутый закатным светом, на его руки и ей казалось, что она сейчас лопнет от переполнявшего всё её тело запредельного, бессовестного счастья. «Мой», — думала она с горькой нежностью, вспоминая случившееся между ними. — «Мой мужчина…» Думать так было тревожно и сладко. Одновременно виновато и яростно. И очень не хотелось, чтобы дорога заканчивалась. Хотелось продлить этот миг в бесконечность, застыть в закатных лучах, как застывают мушки в янтаре, навсегда. У дома их встречали. Алёна ещё издали заметила громадную машину Огнева. Села ровнее: сейчас начнётся. Снова. И не ошиблась. У мамы при виде Тима так вытянулось лицо, что за неё стало даже немного страшно. Огнев хмурился, но Огнева, в отличие от мамы, можно было не бояться. Женщина, отправившая Алёну на Южный склон, кивнула им обоим и сказала: — Добрый вечер, Тим. Тим спрыгнул на землю, кивнул в ответ: — Здравствуйте, профессор Смехова. Смехова! Гелена Андреевна Смехова, дочь Андеря Смехова, одна из создателей генетической линии «герад». Наверное, в древности так чувствовали себя люди, внезапно повстречавшие на своём пути бога. Алёна сама не знала, откуда выскочила у неё такая ассоциация, но она очень точно отражала произошедшее. Вот откуда лицо этой женщины показалось знакомым: Алёна восприняла очень много о ней из информа, — в картинках. — Что скажешь, дочь? — сухо поинтересовалась мама. Она была в последнем градусе раздражения и гнева, Алёна ощутила мамины эмоции так остро, словно владела телепатической паранормой. Зараза! «Кажется, я попала», — мрачно подумала девочка, ещё не подозревая даже, насколько. Но Алёна не успела ничего сказать. Сказал Тим. При первых же звуках его голоса Алёну окатило ужасом: опять! — Майор Огнев, герой Гамограда, — сказал он, обращаясь к Огневу. — Хорош, ничего не скажешь. — Какой он тебе майор, он ка… — начала было мама гневно, но Огнев коротко бросил сквозь зубы: — Тихо. Шагнул к Тиму, сказал: — Извини, парень. Так получилось. — Хреново у тебя получилось, — безапелляционно выдал Тим, его несло, и остановиться он не мог. — Зелёный дом под острой крышей… Дом номер восемь, семеро по лавкам, двое под полом, четвёртый — на окне. Хочешь сделать правильно, делай наоборот. Хочешь свернуть направо, уходи влево. Будешь бежать, опоздаешь, будешь идти — не успеешь… — Тим! — не выдержала Алёна. — Тим! Ты опять! Он встряхнул головой, посмотрел на неё, усмехнулся. Сказал: — Не опять, а снова. Огнев выругался сквозь зубы. Сказал: — Мне срочно надо вернуться в расположение! — Я бы с тобой поехал, майор, тебя же занесёт на поворотах, — сказал Тим и добавил горько:- Но ведь не возьмёшь же… Огнев молча смотрел на него. Потом прошептал еле слышно:- Хочешь сделать правильно, делай наоборот, — и добавил, уже в полный голос:- Пошли, парень. Возьму! — С ума сошёл! — обрела дар речи мама. — Не отпущу! — Рита, не вмешивайся! — коротко приказал Огнев, приказал совершенно непререкаемым тоном боевого командира, и мама не посмела спорить, отступила в сторону. — Я поведу, — вызвался Тим, и Огнев снова с ним согласился. Машина рванула с места с бешеной скоростью. — Чёрт знает что! — высказалась мама нервно. — Алёна! Как тебе в голову пришло снова путаться с этим несчастьем! Ты что, так и не поняла, что он на самом деле такое?! — Я не путаюсь, — угрюмо сказала Алёна. — Я его люблю. Ну, вот, всё сказано. Всё сказано предельно ясно и чётко. И останется только рассказать про контракт и Олега Ольгердовича чуть погодя. Камень с души… — Что? — не поняла мама. — Что ты несёшь?! Любит она. Выкинь эту дурь из головы, тебе говорю. Любит! Нашла кого. — Мама! — возмутилась Алёна. — Пойдём отсюда немедленно! И чтобы ноги твоей здесь больше не было! Ещё раз увижу… — Мама! — крикнула Алёна, чувствуя, как падает и разбивается сердце.