К концу месяца я сумел немного перевести дух, когда понял, что ребята под чутким руководством лейтенанта Джеффа и профессора Штейна сумеют довести начатое до конца и без моего непосредственного участия, а девятнадцатого июня я улетел в столицу. Меня ждала академия Генштаба. *** Седой полковник, которому я доложился о прибытии, с удивлением бросил взгляд на мои погоны младшего лейтенанта, но разглядев квалификационный шеврон, Золотую Звезду и Железный Крест, от комментариев воздержался и молча принял мои документы. Сверившись со списками в своем планшете, он скинул мне ключ-код от моей новой комнаты и инструкции куда-когда прибыть для участия в церемонии представления слушателей начальнику академии. На этом формальности завершились, чему я был несказанно рад. В академии Генерального штаба к слушателям относились совершенно не так, как в училище к курсантам. Ну, еще бы, все мы были офицерами с немалым боевым опытом, отличившиеся в боях и успевшие покомандовать достаточно серьезными частями и подразделениями. Комната моя напоминала номер в хорошей гостинице. Как оказалось, и сервис здесь был практически таким же. Питались мы в столовой, не уступавшей иным ресторанам по интерьеру и вышколенности официантов. Будущую элиту вооруженных сил Федерации здесь ценили. Ну и, естественно, никакого казарменного положения с увольнительными и прочей милой ерундой здесь не практиковалось. От слушателя требовалось вовремя являться на занятия и экзамены, остальная его жизнь никак не регламентировалась, за исключением чрезвычайных ситуаций, естественно. На церемонии на меня откровенно косились. Офицеров в звании ниже капитана я здесь ни разу не видел, а вот подполковников среди слушателей встретил больше десятка, дальше сбился и бросил их подсчитывать. Речь начальника академии генерала армии О’Салливана меня не впечатлила. Чувствовалось, что пожилой ирландец уже давно не военный, а, скорее, администратор. Что ждет нас в этих стенах, я знал и так, проходили уже, так что слушал я вполуха. После церемонии все дружно двинулись в нашу столовую-ресторан на праздничный ужин по случаю начала обучения в академии. Я здесь ни с кем познакомиться еще не успел, поэтому скромно занял место за одним из крайних столиков и стал ждать развития событий. События не замедлили развиться. За мой столик, пробухтев что-то не вполне внятное, долженствующее, видимо, означать «Вы не против, младший лейтенант?» непринужденно плюхнулись два майора и капитан. Судя по их поведению, они давно знали друг друга. Осталось понять, что им нужно от меня, ведь свободных столиков еще оставалось достаточно. – Здравия желаю, господа офицеры, – первым поздоровался я, как младший по званию, – вскакивать и отдавать честь я, естественно, не стал, не та обстановка. – Здравствуй, здравствуй, младший лейтенант, – ответил один из майоров, выделявшийся выразительным двойным подбородком. Возможно, я ошибался, но мне показалось, что он находится под действием какого-то слабого наркотика. Спиртным от майора не пахло, но мало ли всякой дури можно купить в столице… Я удивленно посмотрел на него и спросил: – Господин майор, а разве мы с вами на ты? – Да брось, младлей, не тушуйся. Здесь же праздничный ужин, неформальная обстановка… – вступил в разговор второй майор, выглядевший заметно более подтянутым и спортивным, чем его товарищ. – Господа, – не принял я панибратского тона офицеров, – у вас ко мне какое-то дело? Если вам просто столь сильно приглянулся этот столик, я могу пересесть, мне не сложно. – Скажи, младшей лейтенант, – присоединился к беседе невысокий капитан, выглядевший на несколько лет младше майоров, – как в таком возрасте и в таком звании можно стать слушателем академии Генштаба? Вот мы с товарищами поспорили, чей ты протеже, да так и не пришли к общему мнению. Лет тебе хорошо если восемнадцать, хотя выглядишь ты еще младше. Но повоевать уже успел, причем, судя по шеврону, повоевать неслабо. Золотая Звезда за что? – Лейтен-5, – коротко ответил я, не желая развивать беседу, но и не провоцируя конфликт. – Ну, там-то все несложно получилось. Наши стратеги ожидали гораздо больших потерь. Ну да ладно, а Железный Крест? Это ведь солдатская награда, хоть и высокая. – Каптейн. Спасательная операция в ничейной зоне. – Ты немногословен, младлей, – опять вмешался толстый майор, – не хочешь с нами разговаривать? – А вы как думаете, господа офицеры? Я с вами не знаком, вы садитесь за мой столик, даже не поинтересовавшись, хочу ли я вас здесь видеть, начинаете разговаривать со мной, как со старым знакомым, с которым уже не одно ведро выпито, и даже не представившись, задаете откровенно провокационные вопросы. Вам самим-то понравилось бы все это? – Ну, младлей, ты нахал. Ты младше нас на несколько званий и на десяток лет. Кто первым должен представляться? – То, кто напрашивается на знакомство, я полагаю. Обстановка, как вы правильно заметили, неофициальная. – Просто ответь на вопрос, кто тебя сюда протолкнул, и мы уйдем. Ничего больше нам от тебя не нужно, и сам ты нам не интересен, – уже более жестким голосом произнес капитан, и по его движениям и интонациям мне окончательно стало ясно, что без какой-то химии в крови у него тоже не обошлось. – Господа офицеры, вы не находите, что ваши слова выходят за допустимые рамки приличий? – показал я, что тоже неплохо умею подпускать в голос стали. – Просто ответь на вопрос, – это уже майор с бинарным подбородком. – Счастливо оставаться, господа. Что-то это место перестало быть мне интересным, – я поднялся и направился к выходу. В конце концов, поужинать я мог и в своей комнате, да и дел у меня еще на сегодня хватало. Толстый майор дернулся было за мной, но капитан молча придержал его за руку и тихо произнес: – Младлей, ссориться с нами очень вредно для дальнейшей карьеры. Запомни это хорошенько. Скоро ты в полной мере ощутишь справедливость этих слов на себе. Я не стал реагировать. Зачем? Ну, обкололись идиоты на радостях какой-то химотой. Проспятся и все пройдет. Однако, не прошло. *** Я всегда знал, что судьба – очень ироничная дама, и ирония ее иногда принимает самые неожиданные формы. Когда на первом же занятии по стратегическому управлению войсками я увидел нашу группу целиком, я даже как-то не удивился трем нагло ухмыляющимся физиономиям, которые имел счастье лицезреть за своим столиком вчера вечером. Нет, я все-таки обладаю выраженными магнетическими свойствами по части притягивания приключений на свою генеральско-лейтенантскую задницу. И ведь в прошлой жизни таким же был… – Господа офицеры, – моложавый генерал-полковник Свирский, наш преподаватель по стратегии, обвел группу внимательным взглядом, – сегодняшнее занятие вводное. Мы разберем с вами последнее крупное сражение, в котором, наша армия и флот остановили наступление врага, но, к сожалению, понесли большие потери и были вынуждены оставить систему звезды Глизе-338. На примере этого сражения я познакомлю вас с нашим учебно-тренировочным оборудованием, моделирующим стратегическое управление наземными войсками и флотом. В конце занятия каждый из вас выполнит задание, которое продемонстрирует вам всю сложность и многогранность управления крупными войсковыми соединениями. Это задание не будет контрольным, и не будет оцениваться, оно лишь поможет вам освоиться с тренажерным комплексом. Но результаты ваших усилий мы разберем. Вам предстоит выступить в роли одного из командующих в том самом сражении за Глизе, а потом мы сравним ваши результаты с тем, что получилось в реальном бою, но об этом позже. И генерал рассказал нам о том, что же на самом деле произошло в системах звезд Глизе и Грумбридж, со всеми деталями, которые не просачивались в сетевые новости и даже в специальные сводки с фронтов, предназначенные только для офицеров. Здесь, в академии Генштаба, наш допуск к информации был неизмеримо выше, чем у большинства офицеров за ее стенами. А произошло очень нехорошее. Системы оказались совершенно не готовы к отражению массированного удара противника. Вокруг тусклого красного светила, компонента А двойной звезды Глизе-338, обращалось почти полтора десятка разнокалиберных планет, три из которых уже лет тридцать, как подверглись частичному терраформированию. Опираясь на них, вооруженные силы Федерации и выстроили основные узлы обороны системы. Орбитальные крепости, построенные пятнадцать лет назад и с тех пор пару раз модернизированные, представляли собой достаточно серьезную силу, чтобы не опасаться захвата планет внезапным ударом. Над каждой из основных планет их висело по четыре штуки. Флот из пяти линкоров, десятка крейсеров, двух авианосцев и полусотни эсминцев и корветов представлялся достаточно сильным для придания обороне необходимой гибкости. Кварги регулярно пытались прощупывать подходы к Глизе, как и к ее соседке, системе звезды Грумбридж, но серьезных атак никогда не предпринимали. Тем не менее, седьмой флот Федерации развернул в окрестностях обеих звезд густую сеть мобильных систем контроля пространства и даже патрулировал дальние подступы, используя несколько десятков самых современных корветов, оснащенных пока еще очень дорогими и не слишком надежными сканерами гиперполя, теоретически способными обнаруживать еще не вышедшие из прыжка корабли противника. При авральной подготовке контрнаступления на Лейтен-5 в усиление пятому ударному флоту придавали множество дополнительных сил, но силы эти требовалось откуда-то взять. В результате система обороны Глизе и Грумбриджа лишилась большинства как раз тех самых современных кораблей, которые обеспечивали разведку дальних подступов. Сделанный позже анализ позволил с высокой вероятностью предположить, что кварги использовали в этом наступлении свои последние разработки в области маскировки кораблей, оказавшиеся процентов на десять-пятнадцать эффективнее всего того, с чем флот Федерации сталкивался до сих пор. Сочетание этих двух факторов привело к тому, что появление эскадры кваргов в системе Глизе седьмой флот проспал. Внезапность удара позволила кваргам застать основные силы флота Федерации в состоянии средней боевой готовности и, главное, рассредоточенными по системе. Это привело к необходимости вводить группы кораблей в бой по частям, что позволило кваргам создавать точки локального перевеса в силах, иногда доходившего до соотношения один к десяти. Флот кваргов, и так превосходивший силы Федерации по тяжелым кораблям и авианосцам минимум вдвое, получил решающее преимущество, и к моменту, когда бой переместился на высокие орбиты планет, под прикрытие орбитальных крепостей смогла встать уже только треть от начального состава седьмого флота. У Грумбриджа ситуация складывалась похожим образом, но там кварги обладали заметно меньшими силами. Впоследствии военные аналитики пришли к выводу, что удар на этом направлении был отвлекающим и сковывающим. Он преследовал цель не дать людям перебросить подкрепления к атакуемым планетам в системе Глизе, но даже в таком ослабленном виде атака на Грумбридж привела к серьезным потерям и разрушениям. Тем временем прижатый к планетам и орбитальным крепостям седьмой флот продолжал сопротивление, хотя результат сражения уже был предрешен. На планетах дислоцировались довольно значительные силы наземных войск, но они мало чем могли помочь своим погибающим товарищам в космосе. Предел возможностей их огневых средств – низкие орбиты. Пусковые установки противоорбитальных ракет ждали своего часа, когда по коридорам, пробитым в боевых порядках обороняющихся, на планеты пойдет десант кваргов. Час этот наступил достаточно быстро, несмотря на то, что седьмой флот погиб весь, до последнего корабля, пытаясь не дать врагу расчистить путь вниз, на планеты. После гибели мобильных космических сил орбитальные крепости превратились из опорных пунктов обороны в мощные малоподвижные корабли, еще долго отбивавшиеся от атак противника, но уже неспособные предотвратить высадку десанта и, главное, помешать флоту противника наносить с низких орбит удары по наземным войскам. Размещенные на поверхности противоорбитальные средства в таких условиях кварги выбили довольно быстро, не считаясь с потерями, которые, в итоге, оказались такими уж и большими. А дальше планетарные силы уже ничего не смогли противопоставить высадившимся войскам противника. Их узлы сопротивления кварги просто обходили, а потом уничтожали с орбиты. Так бывает всегда, когда космос над планетой безраздельно контролирует одна из воюющих сторон. Генерал Свирский замолчал, и в аудитории повисла гнетущая тишина. Все присутствующие здесь офицеры хорошо знали, что такое настоящий бой и живо представляли себя на месте погибающих товарищей, сознающих, что их смерть уже не может ничего изменить в сложившейся безнадежной ситуации. – После боя ход сражения был тщательно проанализирован, как аналитиками, так и специализированными компьютерными программами, – вновь заговорил Свирский, – Очевиден, и не ставится под сомнение провал разведывательных мероприятий, в результате которого выход флота противника из гипера внутри системы Глизе оказался для сил обороны полной неожиданностью. По идее, их должны были обнаружить еще на предыдущем всплытии в окрестностях системы или незадолго до последнего выхода. Но получилось так, как получилось. А вот дальнейшие действия сил флота и планетарной обороны оцениваются аналитиками достаточно высоко. Мобильными космическими силами командовал адмирал Беркович, а после его гибели вице-адмирал Стравинский. Боевая эффективность их управления обороной оценивается в восемьдесят два процента от лучшего результата, полученного компьютерным анализом различных сценариев хода сражения. Наземные войска имели заметно меньшее поле для маневра и принятия решений, будучи изначально поставлены в практически безнадежное положение. Планетарной обороной четвертой, пятой и седьмой планет системы командовали генерал-лейтенанты Сандерс, Левински и Григорьев, соответственно. Их боевая эффективность колеблется в пределах от семидесяти до семидесяти пяти процентов от оптимума. В любом случае, по всем проанализированным сценариям, даже при оптимальном управлении флотом и наземными войсками, систему Глизе-338 мы бы потеряли. Что было дальше, я знал и так. Потрепанный в бою за Лейтен-5 пятый ударный флот, спешно переброшенный к атакуемым системам, вышел сначала к Грумбриджу. Кварги бой принимать не стали и спешно покинули пределы системы, совершив прыжок в сторону Глизе. А когда адмирал Нельсон привел свои корабли туда, стало ясно, что помогать здесь уже некому, система полностью захвачена противником и спешно готовится к обороне. Прикинув соотношение сил, Нельсон запросил командование о дальнейших действиях и получил приказ возвращаться к Грумбриджу. – Итак, господа офицеры, с ходом сражения я вас ознакомил, – продолжил Свирский, – теперь перейдем к практической части нашего занятия, для чего пройдемте в помещение тренажера стратегического сценарного моделирования. Соседнее с нашей аудиторией помещение оказалось обширным залом, в центре которого перед рядами кресел размещался большой проекционный экран, на котором сейчас крутилось объемное изображение логотипа академии, а по периметру стояли серо-стальные кубы какого-то оборудования. Как оказалось, именно они и являлись главной изюминкой этого места. Генерал Свирский что-то нажал на экране своего планшета и в кубах открылись двери. – Господа офицеры, занимайте места в тренажерах. Все объяснения вы получите уже внутри. Тренажер оказался весьма интересным приспособлением. Изнутри он напоминал нечто среднее между командным постом корабля и салоном командно-штабной машины планетарных войск. Из пояснений Свирского мы уяснили, что занимавший половину свободного пространства стол является, по сути, огромным командирским планшетом, на который в зависимости от необходимости выводится трехмерная тактическая проекция, окна связи с подразделениями и частями, различные диаграммы и графики, отражающие текущее состояние и передвижения войск, цифры потерь и прочая необходимая информация. Команды частям и подразделениям, как и в реальной жизни, можно было отдавать голосом или перемещая пиктограммы на тактической проекции. Тренажер самостоятельно генерировал доклады нижестоящих командиров и всячески имитировал реальное управление боем, а на занимавшем всю стену над столом-планшетом объемном экране отображался ход моделируемого сражения, в котором при желании можно было выделить любую деталь или подробность. В общем, разобраться с интерфейсом особого труда не составило. Когда все слушатели подтвердили готовность к получению учебной задачи, мы вновь услышали голос генерала Свирского: – Сейчас, господа офицеры, вы все получите одинаковую задачу, на выполнение которой у вас уйдет от двух до трех часов реального времени. Я говорю про реальное время, поскольку моделируемое нами сражение длилось трое суток, но у нас нет возможности провести в тренажерах три дня. Поэтому отрезки битвы между принятием вами ключевых решений и отданием необходимых приказов вы сможете просматривать в ускоренном режиме. Все действия наших войск и противника тренажер подробнейшим образом моделирует исходя из накопленной нами и обработанной аналитиками обширной статистики боевых столкновений с кваргами. Тактика противника нам известна, как и то, что кварги крайне редко отступают от своих тактических шаблонов, что, безусловно, упрощает нам задачу моделирования боя. Итак, каждый из вас через пару минут окажется в роли генерал-лейтенанта Сандерса, руководившего планетарными войсками на Глизе-4. Вы окажетесь в ситуации, сложившейся на момент появления флота кваргов в системе. Помимо планетарных войск вам будут подчинены все четыре орбитальные крепости и та часть седьмого флота, которая в реальном сражении оказалась на орбите Глизе-4 в момент подхода к планете космических сил кваргов. Ну и гражданская администрация планеты тоже подчиняется вам, если вам вдруг от нее что-то понадобится. В остальном, вне рамок вашего влияния, сражение будет проходить так, как оно шло в реальности. Ваша задача состоит в нанесении противнику максимального урона. Я надеюсь, вы сможете приблизиться к результатам, достигнутым героически погибшим в этом сражении генерал-лейтенантом Сандерсом. Приготовьтесь, господа, через тридцать секунд будет включен режим боевого моделирования. Экран перед моими глазами мягко засветился и отобразил тактическую проекцию. В правом верхнем углу уже тревожно бежали столбцы информации о силах кваргов, вторгшихся в систему. Я окинул взглядом карту предстоящих боевых действий и вывел на экран список имеющихся в моем распоряжении войск. В подчинении у меня оказался пехотный корпус, усиленный двумя дивизионами тяжелых роботов Бизон-К4. Кроме того, я располагал четырьмя десятками мобильных пусковых установок противоорбитальных ракет и почти тремя сотнями бортов атмосферных истребителей и штурмовиков. Это непосредственно на планете. А еще четыре орбитальных крепости, к которым впоследствии должны присоединиться сильно побитый линкор, почти мертвый авианосец, сравнительно неплохо сохранившийся крейсер и еще десяток кораблей поменьше. Насколько я помнил из доклада генерала Свирского, кварги прижмут остатки седьмого флота к планетам примерно через шесть часов. Я надеялся, что этого времени мне хватит на реализацию задуманного плана. Я смотрел на список своих войск и отчетливо понимал, какая это грозная сила. Но я помнил, что восемьдесят процентов планетарных сил погибли на Глизе-4 не в бою с десантом кваргов, а от орбитальных ударов. Сейчас в моем распоряжении находились войска, численно лишь в полтора раза уступающие всем десантным силам, которые кварги притащили с собой в систему, и если я хотел достичь приемлемого результата, я должен был заставить врага сражаться с ними в равных условиях, а еще лучше в тех, которые противнику навяжу я. В моей прошлой жизни мы вели войну с жабами уже так долго, что за это время каких только боевых ситуаций не случалось. Имелся в нашей военной истории и похожий, хоть и не во всем, случай. Схожесть заключалась в том, что при обороне планеты наземная группировка оказалась очень сильной, а орбитальная оборона, наоборот, почти никуда не годилась. Принятое тогда командиром планетарных сил решение до сих пор считается нашими аналитиками спорным, но тогда оно сработало, а победителей, как известно, в карцер не сажают. И сейчас я решил, что воспользоваться опытом моего прошлого будет совсем не лишним. – Орбитальным крепостям начать маневр смены позиции, – отдал я свой первый в этом виртуальном сражении приказ, подкрепив его указанием на тактической проекции новых точек дислокации моего самого грозного космического оружия. «Выгонят нахрен», постучалась мне в голову оптимистичная мысль, но я задвинул ее в соответствующее место за плинтусом. Вызвав на экран карту планеты, я начал отдавать своим войскам приказы на смену позиций. Закончил я распоряжением главе гражданской администрации начать эвакуацию населения в указанный мной квадрат и даже выделил ей в помощь транспортный батальон. Занял у меня этот процесс минут десять, после чего я активировал режим ускорения условного времени. Еле видимое движение тяжелых и неуклюжих орбитальных крепостей превратилось в стремительный полет, отметки наземных войск и частей атмосферной авиации заметались по экрану с бешеной скоростью, а цифры на часах понеслись вскачь. Через две минуты я остановил бешеный бег времени и оказался уже в совершенно новой стратегической ситуации. С точки зрения человека, которому поручили оборону планеты, мои действия выглядели грандиозной глупостью, если не преступлением. Фактически, я без боя сдавал планету врагу. Но ведь и так было ясно, что кварги планету захватят, так зачем сжигать свои и без того невеликие космические силы в заведомо безнадежной попытке не дать им высадиться? Я решил поступить иначе. Стандартным расположением четырех орбитальных крепостей считалось их размещение в вершинах тетраэдра, в который вписан шар планеты. Но такая схема хороша для защиты всей поверхности и эффективна при наличии серьезных сил флота, для которых крепости играют роль узлов обороны. В данном случае флота у меня практически не имелось, а висящие на большом удалении орбитальные крепости не могли оказывать друг другу ощутимую поддержку. Достаточно крупная эскадра противника вполне может связать крепость боем до такой степени, что она потеряет способность контролировать низкие орбиты в своей зоне ответственности, что в реальном сражении за Глизе-4 и произошло. Мощные и хорошо вооруженные крепости не смогли оказать существенного влияния на ход боя. Я же решил использовать их все вместе. Выбрав на поверхности планеты сравнительно небольшую территорию, наиболее насыщенную складами боеприпасов, стационарными системами противокосмической обороны и прочей военной инфраструктурой, я приказал крепостям сменить текущие точки привязки и выстроиться квадратом над этим участком поверхности. Сюда же я передислоцировал весь свой корпус со средствами усиления, а в самый центр защищенного участка стянул гражданское население планеты, кого успел, конечно. Все пришедшие к планете корабли заняли места внутри квадрата орбитальных крепостей, усилив и без того довольно плотную оборону. Смысл моих маневров основывался на довольно простой идее. Если я имею мощную планетарную группировку, сравнимую по силе с вражеской, то зачем мне тратить силы на попытки не допустить высадки вражеского десанта? За это есть только один аргумент – защитить мирное население. Этот аргумент более чем серьезен. Но если посмотреть на реальное соотношение сил, он оказывается несостоятельным. В попытках защитить всех, мы неизбежно всех теряем, а в моем варианте есть шанс спасти хотя бы часть людей, тех, кто успеет эвакуироваться. Главный же резон в моих действиях заключался в том, чтобы не дать врагу во время сражения бить по моим войскам с орбиты, а наоборот, иметь над головой свои корабли. В таких условиях кваргам будет совсем непросто сковырнуть мой плацдарм. Именно плацдарм, поскольку и мы, и кварги прекрасно знаем, что где-то там, в изнанке пространства, надрывая двигатели и скрепя зубами, рвется сейчас к атакованным системам пятый ударный флот, для которого подконтрольный войскам Федерации кусок поверхности планеты будет ой как полезен при организации контрнаступления. Сражение началось. Сейчас от моих приказов мало что зависело. Каждый солдат знал свой маневр, и бой раскручивался без моего участия. Я вновь запустил ускоренный режим. Кварги молниеносно высадили десантные силы и, не обращая пока внимания на попрятавшихся жителей, резво рванули в атаку. И умылись кровью. Встретивший их шквал огня из тяжелого оружия смешал с грунтом боевые порядки передовых частей. Немалую роль в этом процессе сыграли зависшие над нашими головами орбитальные крепости и корабли. Тогда кварги решили зайти с другой стороны. Они отвели для перегруппировки высаженные на поверхность части, а сами ударили по нашему орбитальному зонтику силами флота. Результат им не понравился. Одно дело связывать боем одинокую орбитальную крепость, которую пытаются прикрыть несколько сильно побитых в предыдущем сражении кораблей, и совсем другое стоять под слаженными залпами четырех свеженьких бронированных громадин, способных, сосредоточенным огнем выбить из боя линкор за десяток минут. Я посмотрел на хронометр. К этому моменту в реальном сражении кварги уже раскололи корпус Сандерса на части и добивали сохранившие боеспособность подразделения с орбиты. Конечно, остатки войск пытались сражаться еще двое суток, но это уже больше напоминало партизанские действия. Сопротивление на пятой и седьмой планетах, где численность войск Федерации была меньше, чем на Глизе-4, окончательно подавили уже в течение первых суток, и я ждал, что в ближайшее время кварги стянут к моему плацдарму силы со всей системы. Так и вышло. Замешкавшиеся было космические силы кваргов, получив пополнение за счет кораблей, пришедших от пятой и седьмой планет, перешли в атаку одновременно с новой попыткой наземного штурма. Их замысел не блистал затейливостью, но ему было столь же трудно противостоять, как удару железного лома. Крепостям и кораблям стало, мягко говоря, не до поддержки наземных сил. В них летело столько смертоносного железа, что противоракетные системы и скорострельные пушки непосредственной обороны едва успевали уничтожать хотя бы наиболее опасные цели. Часть снарядов и ракет все равно рвалось на толстой броне крепостей, а иногда перепадало и кораблям. Первым не выдержал сильно пострадавший в предыдущем бою авианосец. Выпустив в космос немногочисленные оставшиеся в строю истребители своего авиакрыла, он сначала медленно, а потом все быстрее начал сходить с орбиты и сваливаться в гравитационный колодец планеты. От крепостей приходили отчеты о многочисленных повреждениях, линкор почти прекратил огонь и был вынужден прикрыться корпусом одной из крепостей. Крейсер еще сражался, но, судя по всему, с каждой минутой ему становилось все сложнее оставаться в строю. Кваргам тоже доставалось, причем доставалось крепко. Их вымпелы на тактической проекции гасли один за другим. Все-таки четыре стоящих по космическим меркам борт к борту орбитальных крепости способны выдать в едином залпе такую плотность огня, которая любому тяжелому кораблю покажется адом. А на поверхности разворачивался штурм нашего укрепрайона. Кварги стянули на Глизе-4 войска с уже захваченных планет, и перешли в решительное наступление. Их численный перевес, конечно, сказывался, но без поддержки с орбиты это были уже совсем не те кварги, что с легкостью громили корпус Сандерса в реальном сражении. Мы держались. Бизоны показали себя очень хорошо. Здесь мне пришлось замедлить бег времени почти до нормальной величины и лично руководить тактикой дивизионов тяжелых роботов, затыкая намечающиеся прорывы. Ни о каких контрударах мы даже не помышляли. Высовываться из-под орбитального зонтика моим войскам категорически не следовало, но за свою территорию мы держались зубами. И в какой-то момент кварги выдохлись. Да, нам это стоило почти всей орбитальной группировки. Теперь наш сжавшийся почти вдвое плацдарм прикрывали руины двух еще как-то державшихся крепостей, уже почти неживой линкор и сильно поврежденный крейсер. Больше никого не осталось. В сражении на планете полегли три четверти Бизонов, численность пехотного корпуса сжалась до неполной дивизии, а от трехсот атмосферных истребителей и штурмовиков осталось два десятка готовых к бою машин. Но и кварги кончились. Видимо, их понятия о стратегии и тактике не позволяли им бросать в бой последние силы. Они должны были понимать, что люди не оставят ситуацию, как есть, и контрудар по Глизе-338 более чем возможен. Я глянул на хронометр. С момента начала атаки прошло уже пять дней. Я ускорил бег времени и на восьмой день нашего стояния на плацдарме сканеры наименее пострадавшей крепости засекли выход из гипера кораблей пятого ударного флота адмирала Нельсона. Тактическая проекция погасла, на ее месте появилась крупная надпись «Время истекло. Выполнение учебной задачи остановлено». Я посмотрел на часы. Внутри тренажера я находился уже три с половиной часа. Больше, чем генерал Свирский отвел нам на выполнение задачи. Я открыл дверь и вышел в зал. Все мои товарищи по группе уже сидели в креслах напротив проекционного экрана и внимательно слушали, как генерал комментирует действия очередного офицера. Я тихо подошел, занял свободное место в последнем ряду и попытался вникнуть в суть происходящего. – Итак, майор Линден, – не слишком довольным голосом обратился Свирский к стоящему у экрана моему вчерашнему знакомцу с двойным подбородком, – ваша боевая эффективность ниже сорока пяти процентов. Вы поняли, в чем была ваша ошибка? – Пока нет, господин генерал-полковник, – ответил Линден, обозначив легкое пожатие плечами, что, на мой взгляд, при такой разнице в званиях являлось поведением совершенно недопустимым, – в соответствии с задачей я стремился нанести максимальный урон врагу. К моему удивлению, генерал оставил жест майора без внимания, как будто вообще его не заметил. – Вы провели контрудар по высадившимся войскам противника в ситуации, когда этого ни в коем случае нельзя было делать, майор, – терпеливо объяснил Свирский, – вы не имели возможности обеспечить прикрытие ваших Бизонов с воздуха и не провели предварительную разведку сил противника. В результате вы лишились девяноста процентов тяжелых роботов, а ваши войска понесли большие потери, добившись лишь локального успеха и не нанеся врагу адекватных потерь. Вам все ясно, майор Линден? – Так точно, господин генерал-полковник, – сказал Линден с кислым выражением лица. Было видно, что слова Свирского ему не интересны. Кто же он такой, все-таки, если позволят себе такое поведение со старшим по званию и не боится последствий? – Займите свое место в зале, майор. Перейдем к следующему полководцу, – с легким сарказмом произнес генерал, посмотрев на меня, – я вижу, мы уже в полном составе. Что-то вы задержались, младший лейтенант. Режимом ускоренного времени стоило пользоваться активнее.