– Так точно, господин генерал-полковник, – ответил я вскакивая. – Не тянитесь, младший лейтенант, – усмехнулся генерал, – вы в академии Генштаба. Здесь не плац. Вы такой же слушатель, как и остальные офицеры. Вам ясно? – Так точно, господин генерал-полковник, – ответил я уже более свободно, – разрешите объяснить причину задержки? – Не нужно, младший лейтенант, мы сейчас сами все увидим, – произнес генерал и совершил некую манипуляцию со своим планшетом. На экране возникла тактическая проекция, отражающая начальную фазу сражения. Генерал запустил ускоренное время, и объекты на ней пришли в движение. С удивлением отследив передислокацию крепостей и войск, генерал остановил воспроизведение. – Что это значит, младший лейтенант? Что вы сотворили? – Передислоцировал войска на укрепленный плацдарм и обеспечил над ним прочный зонт орбитальной обороны. В центральную часть плацдарма провел эвакуацию части населения планеты. – Это я и без вас вижу, – раздраженно произнес генерал Свирский, – вы понимаете, что мы здесь не в игрушки играем, младший лейтенант? – вы, вообще, осознаете, что вы сделали? Вы оголили оборону целой планеты, бросив ее население, которое мы давали присягу защищать всеми силами. Вы это понимаете? – Так точно, господин генерал-полковник. Именно исходя из этого понимания я и действовал. – Объяснитесь! – При текущем соотношении сил защитить всю планету невозможно. Это показывают все расчеты. Мы можем стоять насмерть, что блестяще показал героически погибший генерал-лейтенант Сандерс, но мы не в состоянии защитить планету и все ее население. Я преследовал две цели: спасти ту часть населения, которая успеет эвакуироваться на плацдарм, и не дать кваргам расстреливать мои войска с орбиты, а заставить их пойти на штурм в невыгодных условиях. – Сейчас я включу воспроизведение, младший лейтенант, – ледяным голосом произнес генерал, – и если то, что я увижу, меня не убедит, я буду вынужден сделать выводы о степени вашего соответствия статусу слушателя академии. Изображение на экране пришло в движение. Беспрепятственно высадившиеся на поверхность кварги пошли в атаку. Иногда генерал включал ускоренное время, но в целом мы потратили на просмотр виртуального сражения около пяти часов. За окнами уже давно стемнело, в наш зал пару раз заглядывали какие-то офицеры, но увидев мрачное лицо генерала, тихо исчезали, прикрывая за собой дверь. За это время Свирский не произнес ни слова. Когда сканеры полуразрушенной орбитальной крепости засекли в системе корабли пятого ударного флота, воспроизведение остановилось в связи с окончанием времени, выделенного на выполнение задания. Полковник все так же молча что-то сделал в планшете, и изображение вновь ожило, разворачивая перед нами цепь событий, так и не состоявшихся в нашей реальности. Генерал-полковник Свирский смотрел на экран, сжав кулаки. По его скулам было заметно, как сильно он стиснул зубы, а глаза его нехорошо блестели. – Мы просрали свой шанс, господа офицеры, – с горечью в голосе, наконец, выдавил генерал, глядя как на тактической проекции под ударами флота адмирала Нельсона гаснут отметки кораблей кваргов и как десантные транспорты заходят на посадку на выстоявший плацдарм, так и не сданный врагу корпусом генерал-лейтенанта Сандерса. К сожалению, лишь виртуальным корпусом погибшего в реальном бою генерала. – Занятие окончено, все свободны, – из Свирского как будто выдернули стержень, на котором держалось все его спокойствие и уверенность. Генерал тяжело опустился в кресло за своим столом, – Младший лейтенант Лавров, задержитесь. – Младший лейтенант, – устало произнес Свирский, когда за последним офицером нашей группы закрылась дверь, – я буду вынужден переслать файл с вашим боем в аналитический центр Генштаба. Это слишком важная информация, чтобы спустить все на тормозах. Вы достигли запредельной боевой эффективности в учебной задаче, но метод, который вы применили, попахивает преступлением. Глизе-4 – небольшая и не слишком густонаселенная планета, но вы без боя отдали ее кваргам вместе с сорока миллионами граждан Федерации. На ваш плацдарм, как я понял, гражданская администрация успела эвакуировать около миллиона жителей. – Господин, генерал-полковник, а разве миллион спасенных это хуже, чем полностью потерянное население всей планеты? – Не хуже, младший лейтенант, мало того, в ситуации, сложившейся в учебной задаче, у кваргов просто не оказалось бы достаточного времени на геноцид, и, я уверен, что сложись все так в реальности, минимум половина жителей планеты смогла бы уцелеть. Но дело не в этом. Это сухие цифры, а есть еще и понятия воинской чести. Нельзя бросать гражданских на растерзание врагу. Просто нельзя. Никогда. Даже если армия при этом несет огромные и, казалось бы, неоправданные потери. Я понимал генерала. Он был представителем той старой школы, которая сформировалась еще до начала войны с кваргами. Он помнил мирную жизнь и его понятия о чести офицера родом именно оттуда. Двадцать лет войны ничуть их не изменили. – Господин генерал-полковник, эта война ставит перед нами не вопрос потери территорий или временного прекращения экспансии, – твердо сказал я, глядя в глаза Свирскому, – Речь идет о том, выживут люди, как вид, или в галактике останутся только кварги. У нас больше нет военных и гражданских. Эти понятия ушли вместе с мирной жизнью и с последними безрезультатными попытками о чем-то договориться с врагом. Мы все теперь солдаты, даже дети и старики, пусть пока еще не все это осознали. Нет больше абстрактного гуманизма. Осталась только боевая эффективность. И только она в итоге может служить идеалом для любого офицера, по крайней мере, пока война с кваргами не закончится нашей победой. Вы ведь сами видите, что даже в этой конкретной учебной задаче мой цинизм и жестокость в итоге оказались самым гуманным решением из всех возможных вариантов. – Возможно, мои взгляды устарели, младший лейтенант, я готов это допустить. Я вижу, что если бы все трое командующих войсками на планетах применили вашу тактику, мы бы смогли отстоять систему и сохранить жизни большей части населения. Я понимаю вашу позицию и даже готов согласиться, что в этой войне по-другому нельзя, но мои понятия офицерской чести не дают мне ее принять, и я уверен, что многие офицеры в Генштабе со мной согласятся. – Я и сам во многом согласен с вашей оценкой, господин генерал-полковник, но у меня есть цель – победа в войне, и все остальное я готов задвинуть на дальнюю полку в глубину сознания. В реальном бою я поступил бы так же, как в этой учебной задаче. После победы моя совесть предъявит мне все отложенные счета. Вот тогда у меня и возникнет возможность оценить мои действия с точки зрения этики и чести, но не раньше. И если кто-то спросит меня, что вернее приведет человечество к победе, гуманизм или плотность огня моих войск, я без колебаний выберу плотность огня. – Откуда у вас высший командный опыт, младший лейтенант? – сменил тему Свирский. – Лейтен-5, господин генерал-полковник. Командование тяжелой десантной бригадой. – Младший лейтенант – командир бригады? – Тогда я еще был курсантом ВВУ Планетарного десанта. Просто в той ситуации других кандидатур не нашлось. – Золотая Звезда оттуда же? – Так точно, господин генерал-полковник. – Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему вы так уверенно принимали решения в учебном бою. Вы хороший офицер, младший лейтенант. Настоящий заряженный на победу боец. В сопроводительном письме к материалам по учебному бою, которые я направлю в Генштаб, я дам вашим действиям положительную характеристику, хоть во многом и не разделяю вашу точку зрения. Жаль, что в нашу академию поступает все меньше таких слушателей, как вы, и все больше неприкасаемых бездарей, вроде этого майора Линдена, которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к командованию войсками, но за которым стоит военно-промышленное лобби. – Разрешите вопрос, господин генерал-полковник? – Задавайте. – Майор Линден действительно столь неприкасаем? Что ждет того, кто вступит с ним в конфликт? По выражению лица генерала я понял, что он уже жалеет о том, что вообще затронул тему Линдена и его покровителей. Не с младшим лейтенантом такие вопросы обсуждать, но генерал, видимо, еще находился под действием шокового осознания, что крупную и очень важную стратегическую операцию можно было выиграть, но шанс оказался упущен. – Тебе оно зачем, младший лейтенант? – неожиданно перешел на ты генерал. – Вчера на торжественном ужине у меня вышел неприятный разговор с майором Линденом и его друзьями, – не стал скрывать я, – они в довольно хамской манере пытались добиться от меня, кто протолкнул меня в академию. Я не стал с ними разговаривать. – Красиво, достойно, но глупо, – усмехнулся генерал, – жди теперь неприятностей. Нашу академию с завидной регулярностью посещают министерские комиссии, обожающие совать нос в разные интересные подробности жизни слушателей и преподавателей. К успехам и неудачам некоторых из них они относятся с особым вниманием и пристрастием. Те, кто стоит за Линденом, обязательно подскажут этим военным чиновникам, на что и на кого им нужно обратить наиболее пристальное внимание. Возможно, тебя приняли за будущего лоббиста конкурентов. Так что готовься, младший лейтенант, отвечать на неудобные вопросы. *** Пусть и не часто, но выходные дни в академии случались, и тогда я мотался на Ганимед разруливать накопившиеся дела Оружейной компании Лавровых и встречаться с вернувшейся, наконец, с практических занятий Ингой. Уйти из действующей армии она, как я и думал, отказалась категорически, но попытаться-то я должен был. Джефф и Штейн не вылезали из ремзоны училища, и это начинало приносить свои плоды. Помолодевший лет на десять профессор лучился энергией. Вот что делает с человеком настоящее живое дело и Цель, с большой буквы. Лейтенант Джефф пребывал в родной стихии и откровенно наслаждался процессом, от которого его иногда отвлекала только… курсант Яковлева, та самая девочка-спелеолог, дальняя знакомая Инги, с которой я стоял вместе в кабинете начальника училища во время вступительных тестов. Большие потери среди первокурсников вынудили генерала Шиллера провести дополнительный набор курсантов, и кандидат Яковлева свой шанс не упустила, как, впрочем, не упустила она и лейтенанта Джеффа. К середине августа моя усталая, но довольная команда доложила о завершении всех работ. На нашу внутреннюю приемку новых образцов техники я пригласил генерала Шиллера. Еще бы я этого не сделал, если мы собирались провести наши испытания на училищном полигоне. Генерал не упустил возможности очередной раз погонять курсантов и обставил испытания, как учебный бой. Рота третьекурсников изображала охрану важного военного объекта на атакуемой планете. В задачу моего взвода входил его захват с минимальными повреждениями. Для наибольшей достоверности результатов, мы закупили последние модели боевых сканеров, выпускаемых РОК – Русским Оружейным Концерном, и оснастили ими Вараны охранной роты. Генерал Шиллер с комфортом устроился в бункере наблюдательного пункта полигона вместе с Джеффом и профессором, а я повел в бой свой бывший учебный взвод, вернее, командовала взводом Инга, а я лишь играл роль консультанта и представителя разработчика. Собственно, боя толком не получилось. В каждый из трех наших десантных ботов мы поставили по шесть станций РЭБ собственной разработки, специально, на уровне конструкции, заточенных под совместную работу. Для оптимизации их настроечных параметров я специально закупил один из самых мощных компьютеров, которому позавидовал бы не только Колониальный Технологический, но и любой из столичных университетов. На это чудо техники ушло восемнадцать миллионов рублей, но я не жалел, результат окупал все затраты. Когда мы включили нашу маскировку в первый раз, в ангаре ремзоны повисла звонкая тишина, лишь секунд через десять нарушенная удивленным «ну ни фига ж себе…» кого-то из прикомандированных к нам техников. Бот, конечно, не стал невидимкой, но даже при взгляде с десяти метров он ощутимо побледнел и слегка размазался, потеряв четкость очертаний. Стандартные же сканеры начинали его различать в лучшем случае с двух-трех километров, то есть с расстояния, когда что-то предпринимать уже почти всегда поздно. Очень похожей модернизации подверглись и Вараны, поучившие каждый по две станции РЭБ. С бронескафандрами нам пришлось изрядно повозиться, но опыт создания моей экипировки для практики на Каптэйне помог нам справиться в разумные сроки. Конечно, наш условный противник глупостей старался не делать. Они выстроили вокруг охраняемого объекта сеть выносных сканеров и создали какой-никакой охранный периметр. Кроме того один из трех взводов все время патрулировал прилегающую территорию, как пешим порядком, так и с помощью беспилотников. В общем, уставный порядок охраны объекта третьекурсники соблюли в полном объеме. Вот только мер этих против наших новых средств маскировки оказалось совершенно недостаточно. Сканеры противника мы обнаруживали заметно раньше, чем те начинали хоть как-то реагировать на нашу технику. Боты высадили десант в трех километрах от патрулируемой зоны и взвод Инги начал неспешное движение вперед, просачиваясь между выносными постами наблюдения и скрываясь в складках местности от беспилотников. Удобно воевать, когда ты засекаешь противника на расстоянии, на многие сотни метров превышающем то, с которого он сам может тебя обнаружить. Мы сосредоточились на исходной позиции, и Инга отдала приказ ботам начинать атаку. Летящие над самой землей машины со слегка смазанными силуэтами достигли рубежа пуска ракет так и не обнаруженными. Ракетный залп в полигонных условиях по целям, которые тебя даже не видят, штука нехитрая. Особенно грустно становится атакуемым, когда они понимают, что системы ПВО не могут даже толком захватить в прицел обнаруженные после залпа машины противника. Все закончилось очень быстро. Девяноста пять процентов живой силы и техники охранной роты компьютер полигона после нашего ракетного залпа пометил, как уничтоженные или выведенные из строя, и они застыли неподвижными истуканами с отключенной энергией. Оставшийся в живых Варан и десяток пехотинцев ничего не смогли противопоставить вынырнувшему буквально из пустоты полноценному десантному взводу. Надо отдать должное третьекурсникам, потери были и у нас. Компьютер засчитал обороняющимся трех убитых противников. Очень неплохой результат при таком гиблом раскладе. Генерал Шиллер пригласил нас к себе в кабинет. Мы с Джеффом и профессором удобно устроились за столом напротив начальника училища. Генерал улыбнулся. Я давно не видел его в таком приподнятом настроении. – Господа, я вас искренне поздравляю, – начал Шиллер, – вы сделали действительно потрясающую штуку. Если комиссия минобороны не примет ее на вооружение, я лично разошлю всем своим бывшим сослуживцам, занимающим сейчас высокие посты, запись этого учебного боя с моими комментариями. Я хочу, чтобы мои выпускники воевали на таких машинах, и я этого добьюсь. – Спасибо, господин генерал-лейтенант, – мне было приятно слышать эти слова от старого вояки, но моя ответная улыбка оказалась немного грустной, – боюсь, что ваша помощь действительно может нам понадобиться, причем достаточно скоро. *** Мы не стали дожидаться, пока комиссия минобороны явится к нам по собственной инициативе, а сами подали заявку на проведение демонстрационных испытаний наших новых образцов вооружений. Ждать ответа из министерства пришлось почти неделю. Как нам говорили министерские чиновники, шел процесс согласования программы испытаний и состава комиссии. Наконец, военные бюрократы сообщили, что нам следует пятого сентября прибыть вместе с людьми и техникой на Каллисто, где размещался специализированный испытательный полигон комиссии по новым вооружениям министерства обороны. Второй по величине спутник Юпитера в свое время пыталась осваивать Индия, но то ли у индийцев не хватило ресурсов, то ли просто не очень-то и хотелось, но терраформирование они до конца не довели. В результате спутник обзавелся маломощным солнышком, неподвижно висящим над главным городом колонии, и столь же слабосильным гравикорректором, зоны действия которого хватало далеко не на весь объем спутника. В итоге пригодная для жизни людей зона не охватывала и пятой части поверхности. Ближе к границам обитаемой территории условия становились уже откровенно паршивыми, и там практически никто не жил, зато вольготно себя чувствовали гигантские автоматические заводы и обширный полигон минобороны. Состав комиссии меня озадачил. Председателем оказался генерал армии Баррингтон, не особо прославившийся своими боевыми достижениями, но известный тем, что в хаосе начавшейся войны с кваргами смог организовать службу тыла, транспортную логистику и снабжение войск на таком уровне, что это отчасти компенсировало откровенную слабость земных боевых частей в сравнении с вторгшимися в освоенный людьми космос кваргами. В общем, уважаемый со всех точек зрения военный специалист. А вот члены комиссии, представлявшие, как я понял, военную промышленность, вызывали много вопросов. Несмотря на их высокие звания, ни я, ни Джефф ничего о них раньше не слышали, да и в сети о них тоже найти внятной информации не удалось. Квалификационные шевроны этих господ едва-едва дотягивали по боевому опыту до минимальных требований, и что-то мне подсказывало, что натягивали им этот опыт всеми возможными средствами. Тем не менее, выбирать не приходилось, и оставалось надеяться, что председательство Баррингтона придаст выводам комиссии хоть какую-то объективность. Правда, пожилой генерал, начавший войну уже далеко не молодым человеком, к настоящему моменту сильно сдал, и сложно было сказать, как он себя поведет под нажимом остальных членов комиссии. По сравнению с учебным боем, устроенным генералом Шиллером, работа комиссии минобороны выглядела значительно более академично. Сначала десантные боты, Варанов и десантников в бронескафандрах просветили сканерами с различных дистанций, неподвижными и в движении, просто перемещающимися и ведущими огонь из штатного оружия. Все результаты тщательно запротоколировали и только после этого перешли к испытаниям в условиях, приближенных к боевым. Поскольку в заявке мы указали, что наши станции РЭБ позволяют не только уменьшить заметность десантных ботов, роботов и солдат в бронеэкипировке, но и дают возможность применения новой тактики десантирования, эту часть программы испытаний расширили до двух этапов. Сначала мы имитировали стандартную десантную операцию, при которой боты входят в атмосферу, приближаются к точке высадки, накрывают ее термобарическими ракетами, приземляются и высаживают десант. При этом, естественно, с поверхности нас облучали сканерами и при обнаружении десанта обстреливали боты имитаторами легких ракет земля-воздух. По легенде испытаний после подавления тяжелых средств ПКО противника орбитальным ударом враг успел передислоцировать в точку высадки два взвода легких роботов типа Малый дракон. Вполне, кстати, жизненная ситуация. Когда генерал Баррингтон озвучил нам эти условия и спросил, есть ли у нас вопросы, я взял слово. – Господин генерал армии, прежде чем представить нашу разработку вниманию комиссии минобороны, мы провели всесторонние внутрифирменные тесты нашей новой техники, и я могу с уверенностью сказать, что предложенные комиссией условия испытаний не позволят нам продемонстрировать вам все ее возможности. Я прошу усложнить условия, изменив легенду следующим образом: орбитальный удар достиг цели лишь частично. В зоне высадки сохранился работоспособный стационарный сканер и одна батарея тяжелых ракет земля-воздух. Кроме того, противник смог перебросить в угрожаемый район полную роту Малых Драконов. Генерал озадаченно хмыкнул. – Ну, смотрите, господин Лавров, – генерал сейчас говорил со мной не как с младшим лейтенантом, а как с директором Оружейной компании Лавровых, – вы это сами предложили, потом назад уже не отыграете. Нам понадобится минут тридцать для переоборудования полигона. Готовьтесь. Мы падали в жиденькую атмосферу Каллисто с низкой орбиты. Наш с Ингой бот шел первым. Генерал немного удивился моему желанию лично участвовать в испытаниях, но возражений от него не последовало. Станции РЭБ мы включили сразу, благо экономить энергию смысла не было. До точки вероятного обнаружения стандартного десантного бота стационарным сканером можно было вообще не беспокоиться. Здесь не училище, инструкторы никакой подлянки не устроят. На тридцати километрах над поверхностью компьютер бота предупредил нас тональным сигналом о высокой интенсивности облучения стационарным сканером. В случае стандартного бота это означало восьмидесятипроцентную вероятность обнаружения. Однако, нас еще явно не видели. Снизившись еще на десять километров, Инга отдала ботам приказ выпустить ракетные станции РЭБ. К и так неслабому маскировочному зонтику наших машин добавилось шесть низкоскоростных ракет, нарезающих круги вокруг тройки ботов и дополнительно скрывающих их от обнаружения. Мы сами внизу пока тоже ничего не видели. Замаскировать наземные цели куда проще, чем воздушные. С пятнадцати километров Инга выпустила одноразовые ракетные беспилотники, умчавшиеся вперед для разведки места высадки. Еще через десять секунд наземные цели уже светились красными отметками на наших тактических проекциях. Нас, наконец, тоже заметили. Все-таки стационарный сканер – штука довольно настырная. Именно в этот момент все три наших бота дали залп муляжами термобарических ракет, одновременно выпуская по два имитатора, тут же начавших интенсивно прикидываться десантными ботами. Батарея тяжелых ракет земля-воздух не стреляла. Ее система наведения никак не могла захватить ускользающие метки машин противника, но вот на сканерах появились шесть четких отметок, созданных нашими имитаторами, и компьютер отдал приказ на открытие огня. Двенадцать ракет сорвались с направляющих и устремились в небо. Почти одновременно с ними дали залп десять Малых Драконов, выпустив по целям еще двадцать легких ракет. Транспортно-заряжающие машины подкатили к роботам и начали подачу на их направляющие новых боеприпасов, но в этот момент до поверхности добрался наш залп. Сто двадцать неуправляемых термобарических ракет оставили противнику очень мало шансов. Уцелел лишь бронированный колпак стационарной точки ПВО и пара Малых драконов, оказавшихся на периферии зоны высадки. Имитаторы ожидаемо погибли от попаданий тяжелых ракет. Настоящих взрывов, естественно, не последовало, мы увидели лишь яркие вспышки, поскольку заряды в головных частях ракет стояли учебные, но компьютер полигона пометил имитаторы, как уничтоженные цели. Летящих в нас ракет было все же много. Оставшись без четко видимых целей, они продолжали полет в нашем направлении, и их не слишком высокоинтеллектуальным электронным мозгам не оставалось ничего, кроме как отдать приказ на подрыв головных частей примерно в том районе, где мы могли бы быть. Пальцем в небо, короче. Но им повезло. Бот второго отделения осыпало условными поражающими элементами от взорвавшейся боеголовки тяжелой ракеты. На наше счастье подрыв произошел примерно в сотне метров от бота, иначе трети взвода мы бы недосчитались. – Бот-2 получил повреждения, – раздался в кабине нашей машины синтезированный голос полигонного компьютера. Мощность двигателя снижена на тридцать процентов. Выведены из строя обе пусковых установки термобарических ракет и авиапушка. Это уже не играло никакой роли. Взвод заходил на посадку. На вялый и неточный огонь уцелевших Драконов ответил слаженный залп авиапушек ботов, а потом по опустившимся пандусам в атаку устремился весь взвод. В этот раз потерь удалось избежать. Инга учла опыт предыдущих испытаний и противника не торопясь издалека подавили огнем наши Вараны. Стационарную батарею ПВО мы захватили без боя. Оборонять ее оказалось уже некому. Второй этап полигонных испытаний прошел уже по нашему сценарию. При тех же исходных условиях мы выбрали совершенно иную тактику, ту же, что мы продемонстрировали генералу Шиллеру. Боты высадили десант за пределами зоны действия стационарного сканера и взвод нанес удар с земли одновременно с ракетным залпом ботов. Противник даже не успел открыть огонь. Несколько неприцельных выстрелов в нашу сторону не в счет. Батарею ПВО мы захватили прямо с ракетами на направляющих. Ей просто не в кого оказалось стрелять. Засечь боты стационарный сканер смог лишь в момент пуска термобарических ракет, а захватить цели системы наведения батареи так и не сумели. Когда мы вернулись в оперативный зал полигона, генерал Баррингтон встретил нас довольной улыбкой, а лица его помощников выглядели донельзя кисло. – Поздравляю, господин Лавров, – произнес генерал, протягивая мне руку. Мне! Сопляку младшему лейтенанту! – Вы отлично справились с усложненной задачей. Я зря в вас сомневался. Думаю, ваша разработка будет принята на вооружение в кратчайшие сроки. Нам срочно, уже вчера, нужны такие машины. Что вы об этом думаете, господа офицеры? – обернулся он к своей свите.