— Правда, мама. Как принцесса. Я люблю тетю Тринити, но, честно говоря, ей должно быть хреново идти по проходу, зная, что женщина позади нее в десять раз красивее. Я сжала руку Бира. — Ой. Это самая милая и в то же время самая грубая вещь, которую я когда-либо слышала. Спасибо. Роб посмотрел между нами тремя, озорная ухмылка окрасила его губы. — Эй, Бир, почему бы тебе не пойти со мной, чтобы убедиться, что дядя Уатт не напьется до комы? Бир рассмеялся. — Хорошо. Но значит ли это, что ты дашь мне глоток пива, как и обещал? Лицо Роба побледнело, и он посмотрел на меня невинным взглядом. — Я понятия не имею, о чем он говорит. — Смотри приятель, ты еще не вышел из своего возраства. — Я пошевелила пальцем в его сторону, и вот так мы с Крузом остались одни. Было мучительно неловко. Особенно потому, что я пыталась звонить ему несколько раз и каждый день писала ему сообщения, а он все игнорировал. Я не знала, как тот, кто утверждал, что я ему нравлюсь, мог так полностью игнорировать меня. Я не знала, как его душа не истекала кровью по всему матрасу каждую ночь перед сном. Я не могла вынести боль от того, что я не с ним. Он держал меня холодным, настороженным взглядом. — Эй, — сказала я. — Привет. — Как поживаешь? — Ты спрашивала об этом несколько минут назад, — заметил он. Я пыталась найти способ извиниться. Нет, в том, чтобы попросить его забрать меня обратно, но он усложнял это. — Разве мы не можем быть друзьями? — Я спросила. Круз смотрел на меня своими темно-синими глазами с густыми ресницами, о которых я не могла перестать мечтать, поправляя галстук-бабочку на его смокинге. — Прости, милая, нет. — Нет? — слабо отозвалась я. — Нет. Я не хочу дружить с тобой. Я парень типа «все или ничего», и прямо сейчас ты ничего мне не предлагаешь, поэтому я не собираюсь давать тебе привилегии, притворяясь, что мне все равно. Мне так много хотелось сказать, начиная с того, что я была абсолютно готова отдать ему все, что у меня было, но прежде чем я успела заговорить, рука схватила меня за плечо и развернула. — Несси, быстро. Тринити спрашивает тебя. Это была Габриэлла, которая носила точную копию моего лилового платья и лицо женщины, приговоренной к смертной казни. Вид Габриэллы и меня вместе заставил Круза задуматься. Он посмотрел на нас обоих с открытым интересом, прежде чем снова сбросить маску безразличия. — Габриэлла, — сказал он. — Круз. — Она слабо улыбнулась. — Прибереги танец для меня. — С удовольствием. Отравленный кинжал, познакомься с моим сердцем. — Я поговорю с тобой позже, — сказала я Крузу. Он повернулся и подошел к Робу, Уатту и Биру, даже не взглянув на меня. Я позволила Габриэлле затащить меня через лужайку в лимузин, который Тринити арендовала для такого случая. — Что она хочет? — пробормотала я по дороге к лимузину. — Это сделает синим мое лицо после того, как она задушила меня до смерти? —Она пыталась сделать себе макияж сама и с треском провалилась. Она попросила тебя, но потом твоя мама сказала, что ты, по сути, сдалась и больше не хочешь иметь ничего общего с их жалкими задницами. Поэтому Тринити решила прийти к тебе, чтобы ты сделала ей макияж. Через несколько секунд я уже сидела перед Тринити в просторном лимузине, от которого пахло лимонами и шампанским. Все лицо Тринити было опухшим от слез, и она неудержимо икала, глядя на меня, как на больного щенка. — Несси… — Ик. — Я… — Ик, ик. — Макияж…— Ик. — Все пошло не так… Я скривила рот в хмуром взгляде, оглядывая нас. — Водителю придется отвезти нас в парк или куда-то еще. Где-нибудь более солнечно, где у меня будет немного естественного света. — Я спрошу его. — Мама кивнула, щелкнув по кнопке, чтобы перегородка опустилась, и выдала инструкции. Несколько мгновений спустя я делала макияж невесте, пока она сидела на старых ржавых качелях в полном свадебном платье, игнорируя ее слезные извинения передо мной. — Спасибо. Большое спасибо. О, Несси, мне так жаль. — Не благодари меня. Слава звездам, что мы генетически сестры, иначе я бы оставила тебя идти по проходу с таким видом, будто твой племянник накрасил тебе лицо, пока ты спала. ГЛАВА 33 Теннесси Сама церемония прошла нормально. Я не могла перестать смотреть на Круза, который полностью игнорировал мое существование. Я знала, что люди уделяют пристальное внимание нам двоим, учитывая, насколько безумными были слухи, и я также знала, что это выглядело так, как будто он бросил меня, и теперь я тоскую по нему целую вечность. И странно… мне было все равно. На протяжении многих лет я так много внимания уделяла тому, чтобы выглядеть сильной и невозмутимой… и это ни к чему меня не привело. Теперь мне было больно, и это было нормально. Я не хотела этого скрывать. Это была правда. Уатт и Тринити обменялись клятвами. Было много слез. Большинство из них были его. Чувак, неужели человек ревел во все его глаза. Я не была уверен, был ли он опустошен, чтобы связать себя с другой сумасшедшей женщиной, или страдал от какого-то гормонального прилива. Крузу пришлось вручить ему салфетку в середине его присяги. Даже отец О'Нил бросился на то, чтобы доказать, что эта пара не должна состоять в браке на законных основаниях, пусть они говорят сейчас или навсегда молчат , подозревая, что сам Уатт собирается сделать именно это, и мы будем иметь на руках сбежавшего жениха (это напомнило мне — почему не было книг и фильмов о сбежавших женихах? Ведь они тоже были?). Когда отец О'Нил велел Уатту поцеловать Тринити, это выглядело так, будто они пытались дать друг другу реанимацию рот в рот. Потом Тринити расплакалась после того, как так долго сдерживала себя, и ударила его букетом, простонав, что, черт возьми, с тобой не так? А затем внимательно посмотри, что ты заставил меня сделать. Я поклялась в церкви, черт возьми! По дороге на прием произошло столкновение поезда с человеком. Одна из подруг детства Тринити перешагнула через платье другой женщины, и они оба опрокинули пожилую пару. Вскоре у скамеек собралась куча людей, пытавшихся отцепиться друг от друга. Я была почти уверен, что у Тринити сердечный приступ. Она всегда любила, чтобы все было идеально, особенно когда ее новая свекровь находилась поблизости. Но когда я украдкой взглянула на свою сестру, она выглядела немного удивленной и совсем не плачущей при виде людей, пытающихся, спотыкаясь, выйти из церкви, не поскользнувшись друг на друге. Ее глаза неожиданно встретились с моими. —Спорю, что это единственное, что люди будут помнить, когда будут говорить о моей свадьбе через много лет, — сказала она мне, протягивая мне оливковую ветвь. Но я не была так уж готова отпустить нашу вражду. — Не знаю, — сказал я. — Жених плакал, как маленькая девочка, впервые увидевшая Бэмби. Не рассчитывай на это. *** Когда мы добрались до места встречи на окраине Фэрхоупа, все начало налаживаться. Погода была великолепная — немного жарковатая, но все же прекрасная, — и цветы, окружавшие открытый амбар, цвели вовсю.