— Ты никогда не говорил со мной так… так… — Откровенно, без ерунды? — Я предоставил. — Да. Это как… — Пощечина по лицу? — Я снова закончил за нее. Она издала скулящий звук, который я воспринял как подтверждение. — Позор. Тебе казалось, что ты могла бы использовать один из них. Она встала, нервно разглаживая синюю униформу и наблюдая, как я хожу по комнате. Она попыталась наклонить подставку для ручек на моем столе и опрокинула ее, расплескав чернила по всему дереву из красного дерева. Она возилась, чтобы установить его обратно, шепча: — Дерьмо, дерьмо, дерьмо. — Я выбросил свои файлы в шкаф, наслаждаясь видом ее пота. — Это о Теннесси? Она рассказала тебе что-нибудь обо мне? Да? Потому что я… — Не пытайся объясниться со мной, сестра Тернер. Я хотел, чтобы мой брат сказал тебе, потому что я думал, что ты должна знать. А еще потому, что я думаю, что пришло время насладиться большим, толстым куском скромного пирога. Я уже собирался уходить, когда она схватила меня за запястье, в ее глазах плескалась паника. Тринити, возможно, хотела бросить свою основную работу, чтобы родить детей, но я уверен, что перспектива выйти замуж за моего брата стала намного менее надежной, когда она знала, что он пробует других женщин. — Я неплохой человек, доктор Костелло. Я прошла через многое. Я просто хочу нормальной жизни. Это все. Быть обычной женщиной с обычной семьей. Несси потрясающая, но она склонна… все усложнять. Я стряхнул ее прикосновение и вылетел из кабинета. Теннесси не была осложнением. Ее семья была. *** Роб появился на репетиционном ужине. Либо это, либо его призрак пришел в гости. Но это означало бы, что он умер, а такого благословения, к сожалению, не было в моем проклятом везении. — Не смотри на меня. Уатт поднял руки в знак подчинения, как только мы заметили Роба, выходящего из своей шикарной новой «Toyota Supra» и направляющегося к месту проведения свадьбы с опущенной головой. Он разгладил свой галстук, напоминая всем, что он работает по найму, и использовал выражение человека, неуверенного в том, что ему рады или нет. Обстановка была скучной. Амбар с круговым настилом, шезлонгами и мебелью «Pottery Barn». Все было белым. Включая лицо Теннесси, как только она поняла, что он здесь. Роб направился прямо к нам. — Какого черта он здесь делает? — Я резко повернулась к родителям. Насколько мне известно, поезд сплетен Габриэллы еще не сделал пит-стоп в их ушах, но все в моей семье, кроме Уатта, держали свои карты при себе. Мои родители, одетые в смокинг и фиолетовое платье-футляр (сами догадаетесь, кто во что был одет), оба недоуменно покачали головами. — Но с чего бы тебе возражать? Вы двое были заодно, как воры, когда росли, — проворчала мама, облизывая большой палец, чтобы стереть воображаемую грязь с моей щеки. Добавьте это к бесконечному списку вещей, которые я ненавидел в том, чтобы быть полноразмерным, крепким плюшевым мишкой, носившим титул «Любимый ребенок». — Он все еще заодно и вор. — О, Крузильченок, я бы хотела, чтобы ты не был таким угрюмым. Ты изменился после круиза. Я оттолкнулся от своей семьи, пытаясь найти Теннесси, чтобы предупредить ее. Я нашел ее стоящей со своей семьей на пышной зеленой лужайке возле обеденной зоны. Все Тернеры оживленно переговаривались. Сначала я подумал, что, может быть, Тринити передумала, когда Уатт чуть не зачерпнул языком чужие миндалины на днях. Кто знает, что могло бы случиться, если бы мы с Робом не решили воспроизвести каждый плохой подростковый фильм, когда-либо снятый, и не подраться из-за девушки в баре? Уатт мог бы переспать с этой женщиной. Но подойдя поближе, я понял, что нет, Тринити совсем не расстроилась из-за Уатта. Теннесси и Бир стояли единым фронтом на одном конце лужайки, а Тринити, Донна и Брайан занимали другую сторону. — Ничто больше не находится в моей власти. Габриэлла бросила меня. Не могу поверить, что ее здесь нет из-за очередной головной боли. — Могу, — пробормотала Теннесси. — Я бы поверила, если бы она пропустила мероприятие из-за сломанного ногтя. Сестра бросила на нее ледяной взгляд. — Здесь нет только моей лучшей подруги, но есть отец ребенка моей сестры. Могу ли я провести один день, когда речь пойдет обо мне, а не о ней? — Тринити заплакала. — Дорогая, сегодня весь твой день, но Роб имеет право увидеться с сыном. — Донна потерла спину своей любимой дочери. Так что Донна была ответственна за появление Роба. Держу пари, она не удосужилась спросить свою старшую дочь, что она думает об этой договоренности. Лицо Теннесси выглядело напряженным и смиренным, ее поза напряжена. Ага. Она определенно не имела к этому никакого отношения. Я подошел к ним, положил руку на спину Теннесси и одарил их добродушной улыбкой. — Я вижу, кто-то задрал твои штаны. Я могу чем-нибудь помочь? Вид моей руки, лежащей на спине Теннесси, заставил Донну пошатнуться. Она закашлялась, а Брайан посмотрел на меня так, словно я только что приземлился с Марса в новеньком зеленом латексном комбинезоне. Тринити поморщилась, вероятно, поняв, что ей следовало смягчить свою стервозность по отношению к девушке своего босса. Черт возьми. Секрет уже был раскрыт. Лучше было не латать ситуацию. Не повредило, что Роберт был здесь, чтобы увидеть это своими глазами. К моему удивлению, Теннесси немного наклонилась ко мне, ища моего прикосновения. Теплая, жалкая жидкость разлилась по моей груди, и я небрежно положил подбородок ей на голову. — Все под контролем. Извини, Роб здесь. — Теннесси откашлялась. — Мне не жаль, — вызывающе сказала Донна, задирая нос. — Биру нужен отец. — Ты могла бы посоветоваться с нами. — Тринити вздохнула. — Что, если Бир не готов? — Бир ребенок. Он должен делать все, что ему скажут, — заметила Донна. Интересный подход к воспитанию детей. И действенный. Если бы ты был тираном. — Ты должна была спросить маму. — Бир склонялся к Теннесси, что делало нас похожими на собственную семью. — Не разговаривай так со своей мамой, — Брайан попытался передать авторитет, но его сердце было не в этом. Его глаза блуждали по полю для гольфа через лужайку. — Бир? — Я услышал голос позади себя. Мы все обернулись. Роб стоял там, прямо перед нами. Он не смотрел на меня, хотя синяки от нашей драки едва сошли с наших лиц. На Теннесси он тоже не смотрел. Только его сын. Лицо Бира выглядело страдальческим. Смесь тревоги и тоски, которую я не видел ни у кого раньше. Я знал, что он уже видел его раньше, но только тогда, когда Роб собирался получить пинок и быть выгнанным подальше. И тут же я понял, что не учел единственный рычаг влияния Роба на меня в этой ситуации — родословную. — Роб, — пропищал Бир, отделяясь от группы и отводя плечи назад, вытягиваясь во весь рост, чтобы показать отцу, какой он большой и сильный. — Привет, приятель. — Глаза Роба остекленели. Он потер затылок, оглядываясь. — Я приготовил тебе кучу подарков. Я знаю, что ты выбросил большинство из них, но я… я… я просто рад, что твои мама и папа пригласили меня сюда. Потому что я очень хочу познакомиться с тобой. И, ну, я не могу винить вас за колебания, но… Плечи Теннесси опустились под моим прикосновением, а на ее лице отразились все эмоции в спектре.