– Тебе тринадцать? – Да, но до конца года исполнится четырнадцать. – Ого, а ты в курсе, что из-за тебя чуть не началась война? – Взрослым только дай повод, – пожала плечами Анна. Но тут явно было что-то не так, и Хель это понимала. Не могло из-за простой девочки выйти столько шума. – А кто твои родители? На этом вопросе Анна замялась, и это не ускользнуло от Хель. – Мама умерла, когда мне исполнился год. Я ее совсем не помню. Знаю, что ее звали Вика. – Что с ней стряслось? – Никто толком не понял. Перестала нормально есть, а вскоре совсем слегла и уже не встала. – А отец? – Он любил маму, тосковал и сейчас часто вспоминает ее. Анна и Хель замолчали. Лодку быстро несло по реке, мимо крутых берегов с густыми хвойными лесами. Постепенно светало, а это означало, что они приближались к цели. Хель окончательно погрузилась в свои мысли, вновь переживая события прошлой ночи. Веревочке надоело лежать на одном месте, поэтому волчица обнюхивала трюм лодки. Наконец впереди показались развалины гигантского арочного моста, который рухнул еще сто лет назад. Тут от рулевого на судне требовалась сноровка, чтобы обойти гигантские обломки, торчавшие из воды. Анна справилась мастерски. Сразу за мостом начинались руины древнего города, но до Бральдара нужно было плыть еще как минимум час. – Ты так и не ответила, кто твой отец, – прервала молчание Хель. Анна серьезно посмотрела на свою спасительницу, размышляя, стоит ли говорить сейчас. «Она вот-вот сама все увидит», – подумала Анна и сказала: – Моего отца зовут Гарри по прозвищу Ослепленный, тридцать шестой король Бральдара. А я его единственная дочь и наследница престола, принцесса Анна. – Так ты принцесса! – воскликнула Хель. – Я подозревала, что ты важная шишка, но чтобы дочь короля из Заброшенного Города! Анна улыбнулась и произнесла: – Я не слишком люблю это афишировать. Подобные заявления больше мешают, чем помогают. – Да уж, в этом мы с тобой похожи, моим приключениям в последнее время тоже активно мешали. – Так, значит, ты подозревала, что я важная шишка. Хель пожала плечами. – Я не была уверена до конца, но теплилась надежда. В клане только и говорили, что ты лазутчица самого короля! Затем она внимательно посмотрела на Анну и произнесла самым серьезным голосом: – Как уже говорила, я хочу остаться жить в вашем городе с Веревочкой. Как думаешь, твой отец позволит? – Я думаю, что отец задаст мне приличную трепку, – вздохнула Анна. – И конечно, он позволит тебе остаться! Я думаю, вы с волчицей даже сможете поселиться во дворце в гостевых покоях. Это успокоило Хель. – А какой он, твой отец? – Он добрый, даже слишком. Когда я была маленькой, мои родные дяди захотели свергнуть отца с трона. Они заперли его в темнице и ослепили. Меня тогда успели вывезти в последний момент наши сторонники. Они же позже организовали побег из тюрьмы. Отец собрал армию и победил врагов. Люди хотели, чтобы он казнил восставших всех до единого, но мятежные братья пали на поле битвы. А их сторонников лишь отправили в тюрьму и многих за эти годы уже выпустили на волю. Отец сохранил им жизнь и вернул свободу, только кто вернет ему зрение? – Может быть, и хорошо, что король так сделал. Возможно, он обрел новых друзей среди старых врагов. – Брось, люди не склонны меняться, – вздохнула Анна. – И не любят исправлять ошибки. Когда-то двенадцать семей основали наше королевство. Среди них были и мои предки, Фланнаганы, которые по сей день правят в Бральдаре. Остальные стали именовать себя знатными родами и сегодня составляют элиту. Но это не люди, а мерзкие твари, которые только и думают, как бы подставить друг друга. И когда они клянутся в верности моему отцу, я им не верю. В это время они увидели слева небольшую речку, которая впадала в Снежную. Анна приказала беречь голову и, развернувшись, направила судно к ней. – Что это за река? – Это Коршунов ручей. – Для ручья он как-то великоват. – Да, лет сорок назад бральдарцы прорыли судоходный канал, который ведет к столице. Еще каких-то полчаса, и мы дома. Хель уселась поудобней, подозвала Веревочку и приготовилась к встрече с новой жизнью, о которой она пока почти ничего не знала. Тем лучше, именно этого она и хотела. Глава 2 Остаток ночи Эльф спал скверно, то и дело ворочаясь на кушетке. Он убил своего волка Нома, разделал его, как боги черепаху. Эта картинка появлялась перед глазами при каждой попытке уснуть. Утро он встретил в камере. Шансов отвертеться не было, его ждал суд старейшин и их суровый вердикт. Но вначале он все же пройдет вторую часть церемонии Посвящения, на которой узнает, в какую стаю попадет. Эльф открыл глаза еще до того, как объявили подъем, и долго смотрел в узкое окошко, размышляя над тем, удалось ли Хель уйти и что теперь будет с ним. Хорошо еще, что шкуру Нома у него забрали на время тюремного срока. Меньше всего ему сейчас хотелось видеть свежие следы вчерашнего убийства. Это все Макс, трусливая овца, зря Хель рассказала ему о побеге. Но ведь они доверяли ему. В какой момент друг, которого знаешь много лет, превращается в чужака? Почему еще вчера Макс, который говорил о бесстрашии и доблести, сегодня проявил низость и малодушие? Неужели Эльф так ошибся, когда решил, что этот парень достоин войти в его самое близкое окружение? Размышления Эльфа оборвались в тот момент, когда в камеру вошел охранник. Здоровенный волкодлак жестом приказал заключенному следовать за ним. Снаружи уже ждали охотники. Они сопроводили Эльфа до Общественной площади, на которой должно было вот-вот начаться действо. На ней располагалось семь домов для каждой стаи. Черепичная крыша и входная дверь каждого была выкрашена в соответствующий цвет. Дом знахарей – в белый, охотников – в черный, ремесленников – в серый, пастухов – в зеленый, учителей – в красный, лодочников – в синий, служителей – в желтый. Молодые волкодлаки собрались на площади и выстроились напротив семи домов. Возле входа в каждый стоял вожак. В центре площади находился вождь клана Хоруг. – Сегодня знаменательный день не только для вас, но и для всего клана Железных Клыков, – начал вождь. – Железные Клыки существуют уже четыре сотни лет, с тех пор как Роллон Искатель пришел на эти земли со своими волкодлаками. С тех давних времен и по сей день наш клан накапливал силу и богатства, с этим приходится считаться и волкодлакам, и людям. И все это благодаря тем, чья работа, может быть, и не видна с первого взгляда. Возможно, кому-то его выбор покажется незначительным, но каждый полноценный член нашего клана обязан выполнять свой долг на совесть, неся эту ношу с честью. И только так у нас есть шанс противостоять вызовам, которые бросают боги, природа и враги. Здесь и сейчас вы определите свою стаю и предназначение. Каким бы способом вы ни принесли пользу нашему клану, делайте свое дело так, чтобы вами гордились. Да защитят вас Триединые боги! С этими словами вождь подал сигнал, и вожаки семи стай взяли в руки списки с именами новичков. Списки составлялись на основании способностей молодых волкодлаков к тем или иным наукам и ремеслам, личных пожеланий и лимита, который ограничивал численность некоторых стай. Так, знахарей и учителей не могло быть больше ста одновременно. А значит, набор туда был открыт не всегда. В этом году места были во всех семи стаях. Меньше всего – у лодочников и учителей, и те, и другие могли взять только двоих новичков. Еще четверых ждали знахари. Стая охотников традиционно отбирала себе молодняк первой и ровно столько, сколько им требовалось. Они сами ограничивали свои аппетиты. Поскольку их лидер Хар был убит, а выборы нового вожака только предстояли, возле дома охотников стоял один из командиров – Эдур. На его бритой голове была татуировка в форме змеи, пожиравшей саму себя. Вожаки по очереди называли имена. Новичок подходил к лидеру стаи, получал одобряющий хлопок по плечу и удалялся в один из семи домов, где ждали теплый прием и праздничный обед. Эльф должен был пойти в лодочники, его дядя позаботился об этом заранее. Но их вожак Рюрик зачитал свой список, а Эльф так и остался стоять в толпе под охраной двух охотников. Постепенно прошли зачисления в шесть стай, и по традиции настало время для служителей. Это была самая многочисленная стая в клане, ее члены занимались всевозможной черной работой. Они мели улицы, таскали грузы, копали ямы и считались самой незначительной стаей среди остальных. Туда брали тех, кто, как полагали, не мог лечить, учить, охотиться, овладеть мастерством, управлять лодкой или стадом овец. И первым из списка вожак служителей Зар назвал имя Эльфа. Теперь все встало на свои места, это и было наказание. Зар похлопал парня по плечу, и Эльф направился к двери дома с желтой крышей. Но не успел он взяться за ручку, как его остановили охранники. – Сегодня без торжественной части, – усмехнулся один из них. – Пойдешь обратно в свою камеру. Эльф только вздохнул и, повинуясь надзирателям, послушно побрел в сторону тюрьмы на глазах у остальных. Они уже достигли границы площади и собирались свернуть направо, как их догнал седеющий мужчина лет сорока на вид, с небольшим животиком, выглядывающим из-под синего кафтана. Охотники, остановившись, уставились на него. – Я капитан судна Эльдор, а это мой племянник, мне нужно сказать ему пару слов, – спокойно пояснил тот. – Дядя Эльдор! – обрадовался Эльф. – Да, знаю я, кто ты. У тебя есть две минуты, – кивнул охотник и отпустил пленника. – Как ты? – Так себе, Ном умер, я в тюрьме, еще и в лодочники не попал. – Твои родители в шоке от того, что вы с Хель вычудили вчера ночью. Они очень переживают за тебя. – Наверное, поэтому их сегодня не было на площади? – вздохнул Эльф. – Еще они очень злятся, – Эльдор достал небольшую бумажку, в которую что-то было завернуто. – Это еще что? – кивнул охранник. – Сало, – сказал лодочник и развернул бумажку, в которую действительно было завернуто угощение. – Вы не против? У меня и для вас имеется. Он достал еще пару кусков и отдал их охотникам. Те, оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ними не наблюдают, спрятали угощение и разрешили забрать Эльфу его кусок. – Ты держись там, – напутствовал Эльдор. – Я буду молиться за тебя Триединым богам. Он развернулся и зашагал прочь. Вернувшись в камеру, Эльф с трудом дождался вечера, когда надзиратель принес свечку. После того как тот вышел за дверь, Эльф развернул бумажку, в которую было завернуто сало, и начал греть ее над пламенем. Как он и предполагал, вскоре на ней появились буквы. Дядя написал ему послание молоком. Это был их старый фокус, в детстве Эльф и Эльдор часто писали друг другу такие письма. Вот что там было: «Дорогой племянник, мне сложно судить тебя за то, что ты хотел сохранить жизнь Нома. Можешь мне не верить, но среди волкодлаков есть те, кто жалеет, что прошел церемонию Посвящения. Я рад, что твоей подруге удалось бежать. Правда, я так и не понял, для чего вы освободили эту девушку из Заброшенного Города. Вся эта история не на шутку разозлила очень многих высокопоставленных волкодлаков. Думаю, ты еще не в курсе, но твое наказание не ограничится распределением в клан служителей. Совет старейшин решил заключить тебя в тюрьму на три года с ограничением в праве передвижения за стены поселка еще на десять лет. Поверь, ты легко отделался, были те, кто высказывался за публичную казнь. Впрочем, в итоге сошлись на куда более мягком варианте. Очень надеюсь на то, что эту новость ты примешь стойко и запасешься мужеством. Я постараюсь что-нибудь придумать и вытащить тебя отсюда, но чуть позже. Сейчас из-за бегства этой девушки творится что-то странное, и разумнее оставаться в тени. Буду держать тебя в курсе событий. С любовью и надеждой на скорую встречу, твой дядя Эльдор. P. S. Сало очень вкусное, как ты любишь». Эльф еще дважды за ночь перечитал письмо от дяди прежде, чем смог наконец лечь в койку. Три года – это много, к этому времени ему уже стукнет двадцать, и после этого он еще десять лет будет заперт в поселке, подметая улицы. Под эти мрачные мысли Эльф задремал. Сон перенес его из каменных застенков в те времена, когда он мог еще рассекать с дядей на лодке по Снежной реке и Великому озеру.