Хэйл. Должен сказать, мистер Проктор, что не вам это решать. Мистер Пэррис посвящен в духовный сан, и благодать божья на нем. Проктор (покраснев от досады, пытается улыбнуться). В чем вы меня подозреваете, мистер Хэйл? Хэйл. Ни в чем. Это вам кажется. Проктор. Я строил церковь… Прибивал крышу, навешивал двери… Хэйл. Это говорит в вашу пользу. Проктор. Может быть, я слишком рьяно настроен против мистера Пэрриса, но вы не можете думать, что я против религии? А ведь вы близки к этой мысли, не правда ли? Хэйл (не сдаваясь). В ваших словах много искренности, сэр… Элизабет. Возможно, мы очень строго судим мистера Пэрриса. Но мой муж не терпит разговоров о деньгах… Хэйл (кивает головой, соглашается, затем с видом профессора, который экзаменует). А помните ли вы заповеди, гуди Элизабет? Элизабет (без колебаний, даже пылко). Безусловно помню. Я не нарушила ни одной из них. Никто не может упрекнуть меня, что я плохая христианка. Хэйл. А вы, мистер Проктор? Помните ли вы их? Проктор, (неуверенно). Конечно, помню. Хэйл (вглядываясь в открытое лицо Элизабет, Проктору). Прочтите их, пожалуйста. Проктор. Заповеди? Хэйл. Ну да. Проктор (вытирает лоб). Не убий. Хэйл. Так. Проктор (перечисляя, загибает пальцы). Не укради… Не пожелай жены ближнего твоего, ни осла его, ни козла его… Не свидетельствуй на друга своего свидетельства ложна… Не сотвори себе кумира. Седьмой день господу богу твоему… Не убий… (Пауза). Чти отца и мать… Не приемли имени господа бога твоего всуе… Да не будет у тебя бози… (Напряженное молчание. Силится вспомнить ещё одну заповедь, наскоро пересчитывает их в памяти, вновь загибая пальцы, но вновь не досчитывает одной). Не сотвори себе кумира. Хэйл. Это вы уже говорили, сэр. Проктор (растерянно). Да, да. Элизабет (осторожно). Не прелюбо… Проктор (будто стрела пронзила его сердце). Да. (Пытаясь улыбнуться). Как видите, сэр, вдвоем мы помним все заповеди. Хэйл не отвечает, внимательно всматривается в Проктора, и беспокойство Проктора возрастает. Не такая уж большая ошибка, я думаю. Хэйл. Религия, сэр, — крепость. Никакая трещина в крепости не может считаться маленькой. (Встает озадаченный, делает по комнате несколько шагов, погруженный в свои размышления). Проктор. В этом доме, сэр, дьявол не может найти сторонников. Хэйл. Надеюсь, надеюсь. (Смотрит на Элизабет и Проктора, и некое подобие улыбки скользит по его лицу, но ясно, что он очень чем-то озабочен). Ну что ж, пожелаю вам доброй ночи. Элизабет (не может удержаться). Мистер Хэйл! Он останавливается. Мне кажется, что вы в чем-то меня подозреваете. Скажите мне! Хэйл (застигнутый врасплох, уклончиво). Я не сужу вас. Моя обязанность, гуди Проктор, помочь суду разобраться. Я желаю вам всего хорошего… Доброй ночи. (Направляется к двери). Элизабет (почти с отчаянием). Ты должен сказать ему, Джон. Хэйл (обернувшись). Вы что-то сказали? Элизабет (сдерживая крик, мужу). Ты скажешь наконец? Хэйл вопросительно смотрит на Проктора. Проктор (с трудом). Если только мне поверят на слово. Свидетелей у меня нет… доказательств тоже… Но я знаю — болезнь детей не имеет ничего общего с колдовством. Хэйл (удивленно). Вы сказали — не имеет?.. Проктор. Мистер Пэррис застал их, когда они плясали в лесу. Дети очень испугались. Вот причина их болезни. Хэйл. Кто вам это сказал? Проктор (не сразу). Абигайль Уильямс. Хэйл. Абигайль?! Проктор. Да. Хэйл (широко раскрыв глаза). Абигайль Уильямс сказала вам, что болезнь детей — простой испуг? И колдовство ни при чем? Проктор. Да, сэр. Она сказала мне это в день вашего приезда. Хэйл (не веря Проктору). Почему же вы до сих пор молчали? Проктор. Я не мог себе представить, что может разгореться из-за такой чепухи! Хэйл. Чепухи! Мистер, я сам допросил бесчисленное количество людей. И все они признались, что служили дьяволу. Признались! Проктор. А как же иначе? Они вынуждены признаться, или их повесят. Они согласны признаться в чем угодно, лишь бы спастись от виселицы. Вы над этим не задумывались? Хэйл (подобные мысли у него возникали, но он старался их отогнать). Я думал об этом… Разумеется, думал. И вы подтвердите это на суде? Проктор. Я не собирался идти туда. Но если необходимо… Хэйл. Вы колеблетесь? Проктор. Я не колеблюсь, хотя не уверен, что мне поверят. Ведь если такой умный богослов, как вы, может взять на подозрение женщину, которая никогда в жизни не лгала и честность которой общеизвестна, то, право же, не удивительно, что я колеблюсь. Я не безумец! Хэйл (слова Проктора ему показались довольно убедительными). Скажите мне откровенно, мистер Проктор. До меня дошли слухи, которые меня волнуют; говорят, вы не верите, что в мире существуют ведьмы. Это так? Проктор (сознает, что наступила решающая минута. Сейчас ему придется лгать, и он борется с чувством отвращения к Хэйлу и к себе). Я не помню, чтобы это говорил. Но мог сказать… Если ведьмы и существуют, то трудно поверить, что они поселились в Сейлеме. Хэйл. Значит, вы не верите… Проктор. Я не разбираюсь в этом. Библия утверждает, что ведьмы существуют, и я не стану это опровергать. Хэйл (к Элизабет). А вы?.. Элизабет. Я… Нет… Я не могу поверить… Хэйл (крайне удивлен). Не можете? Проктор. Элизабет, ты вводишь мистера Хэйла в заблуждение. Элизабет (Хэйлу). Я не могу поверить, что честная, правдивая женщина согласится служить дьяволу. Я сужу по себе. И если вы допускаете, что я, совершая добрые дела, могу одновременно служить дьяволу, — то я, пожалуй… скажу вам, что не верю. Хэйл. Но вы не отрицаете, что существуют ведьмы… Элизабет (перебивая). Если вы считаете, что я ведьма, то я вам отвечу, что их нет! Хэйл. Вы, безусловно, верите библии?