Проктор. Сарра Гуд призналась! В чем она призналась? Мэри (понуро, с тоской). Сарра Гуд призналась, что была в сговоре с Люцифером. Заключила с ним союз и подписала кровью свое имя в черной книге. Она обязалась мучить честных христиан до тех пор, пока они не отвернутся от бога и не станут слугами дьявола. Проктор. Ты же знаешь, какая Сарра Гуд лгунья. Она и двух слов не может произнести, чтобы не приврать. Ты рассказала об этом на суде? Мэри. Мистер Проктор, я хотела сказать, но на суде она чуть не задушила нас всех. Проктор. Что? Задушила вас всех? Мэри. Ее дух душил нас. Элизабет. О Мэри… Мэри (почти негодуя). Она не раз пыталась убить меня и раньше, гуди Элизабет. Элизабет. Ты никогда об этом мне не говорила. Мэри. Я сама не понимала этого. Как только она вошла в суд, я сказала себе, что не буду ее обвинять, ведь она очень старая, эта нищенка. Побирается по дворам, ночует в канавах. Вот я смотрю на нее и слушаю, как она все отрицает и отрицает, и вдруг пронизывающий холод пополз по моей спине, волосы на голове зашевелились, комок застрял в горле, и я услышала голос, пронзительный, — это был мой голос. И тогда я все вспомнила… все… Проктор. Что же ты вспомнила? Мэри (смотрит прямо перед собой, будто видит все, о чем рассказывает). Она часто приходила сюда, стучалась и просила — то кусок хлеба, то кружку сидра. Помните? Когда я ее прогоняла, она всегда что-то бормотала про себя. Элизабет. Что ж удивительного в том, что она бормотала, раз ты ее выпроваживала? Мэри. Но что она бормотала! Помните, гуди Элизабет, месяц назад я заболела, у меня так болели все внутренности, что я чуть не кричала. Это случилось через два дня после того, как я ее выпроводила. Элизабет. Да, припоминаю. Мэри. И я обо всем рассказала судье Готторну. Тогда судья Готторн спросил ее. «Гуд, — спросил он, — отчего девочка заболела, что такое вы бормотали?» А она отвечает… (Старческим голосом). «Ничего такого я не бормотала. Я повторяла заповеди. Заповеди ведь повторять не запрещается?» Элизабет. Ну и что же? Разве она неправа? Мэри. «Повторите-ка эти заповеди», — предложил ей судья Готторн. (Наклоняется к ним). И поверите ли, гуди Элизабет, из всех десяти заповедей она не смогла вспомнить ни одной! Она никогда их и не знала. Вот так она себя и разоблачила! Проктор. И все? И на этом основании ее осудили? Мэри (видя, что они сомневаются. Настойчиво). Иначе они не могли поступить. Проктор. Но доказательства… доказательства? Мэри (раздраженно). Какие еще нужны доказательства? Разве этого мало? Это очень серьезная улика. «Непоколебимая, как скала», — сказал судья Готторн. Проктор (после молчания). Чтобы ты не смела больше туда ходить, слышишь? Мэри. Я буду ходить в суд каждый день. Я удивляюсь, что вы не понимаете, какое полезное дело мы совершаем. Проктор. Нечего сказать, полезное дело — вешать старух. Очень полезное дело для девушки — христианки. Мэри. Нет, мистер Проктор, раз есть признание, то полагается наказание, но не пытка, не виселица. Раз Сарра Гуд призналась, теперь она только отсидит в тюрьме. (Вспомнив) Да, вы сейчас удивитесь, она — беременна. Элизабет. Беременна? Ей лет шестьдесят… Мэри. Доктор Григс осмотрел ее и утверждает, что она беременна. Она всю жизнь курила табак и никогда не имела мужа. И теперь — беременна. Но если бы она даже не призналась, ее бы не тронули — дитя-то невинно. Нет, мистер Проктор, что вы там ни говорите, а в суд я ходить буду. Я официальный свидетель, так они говорят. Проктор. Я покажу тебе — официальный свидетель! (Подходит к камину снимает плетку). Мэри (струсила, но не показывает виду). Только посмейте меня ударить!.. Элизабет (поспешно). Мэри, обещай, что ты больше не пойдешь в город. Мэри (на всякий случай отвернувшись от Проктора, но настаивая на своем). Дьявол разгуливает по Сейлему. Мы должны найти его, мистер Проктор. Проктор. Я выбью из тебя этого дьявола! (Замахивается плеткой). Мэри (отбегает в сторону, кричит, указывая на Элизабет). Я спасла ей жизнь сегодня. Молчание. Плетка падает из рук Проктора. Элизабет (очень тихо). Меня обвинили? Мэри. Там упоминалось ваше имя. Но я сказала, что ничего за вами не замечала. Гуди Проктор неспособна причинить кому-либо вред, вот что я сказала им. И они мне поверили. Ведь я вас знаю, раз живу в вашем доме. Элизабет. Кто обвинил меня? Мэри. Я дала присягу, что ни о чем не расскажу. (Проктору). Но имейте в виду, что час назад я обедала вместе с четырьмя судьями и представителем губернатора. Так что впредь я прошу обходиться со мной вежливее. Проктор (в ужасе, шепчет с отвращением). Ну ладно, иди спать. Мэри (топнув ногой). Не указывайте мне, мистер Проктор. Я не маленькая, мне восемнадцать лет, и пойду спать, когда захочу. Проктор. Дело твое — можешь сидеть. Мэри. Тогда, пожалуй, пойду спать. Проктор (рассвирепев). Спокойной ночи! Мэри. Спокойной ночи. (Недовольная собой и разговором, удаляется). Проктор и Элизабет, ошеломленные, смотрят друг на друга. Элизабет (шепотом). Петля!.. Петля… Проктор. Не может этого всего быть… Элизабет (имея в виду Абигайль). Она хочет моей смерти. Всю неделю меня мучили предчувствия… Проктор (без уверенности). Они поверили Мэри. Ты же слышала. Элизабет. А что будет завтра? Абигайль будет твердить мое имя до тех пор, пока они меня не арестуют. Проктор. Сядь. Элизабет. Она хочет моей смерти. Ты знаешь это. Проктор. Сядь, я сказал. Элизабет, дрожа, опускается на стул. (Спокойно, стараясь сдерживаться). Нам надо сейчас быть благоразумными, Элизабет. Элизабет (с безнадежной иронией). О, безусловно, безусловно. Проктор. Не бойся ничего. Я пойду к Иезекиилю Чиверу и передам ему все, что Абигайль мне говорила. Элизабет. Теперь Чивер не сможет помочь, раз столько людей уже арестовано. Ради меня, Джон, пойди к Абигайль. Проктор (начинает догадываться, и душа его вновь черствеет). Что я должен сказать Абигайль? Элизабет. Ради меня! (Осторожно). Ты, очевидно, не понимаешь молодых девушек. Близость ведь своего рода обещание… Проктор (стараясь не дать волю своему раздражению). Какое еще обещание? Элизабет. Не обязательно словесное. Но безусловно для Абигайль это обещание, теперь она надеется, когда меня не станет, занять мое место.