За всех трех своих альтер эго, встреченных в лабиринте. За мальчика, которым он был когда-то, и за мужчину, стать которым ему предстояло. Тунде не отставал. В последний отрезок этого спринта Малик вложил все оставшиеся силы. Он не знал, хватит ли их, не знал, останется ли ему что-нибудь, когда все закончится, но он выложился полностью. Отдал всего себя. Пот застилал глаза. Ноги горели от боли. Он пересек финишную черту. 28. Карина Все с самого начала пошло не так. Победить должен был Дрисс. Все уважающие себя знатоки ставили на него – и немалые суммы; все храмы Зирана уже много месяцев назад смирились с тем, что грядет третья подряд Эра Солнца. Дрисс обязан был победить, а Карина – выйти за него замуж и убить без всяких сожалений, поскольку он – жестокий грубиян, громила и бахвал, а потому его сердце впервые послужило бы доброму делу и вернуло бы к жизни Пустельгу. Но Дрисс погиб – видимо, от руки старшей сестры Адиля. В этой истории подозрительным представлялось решительно все: принцессе приходилось видеть Эшааль Асфур только издали, но девица – точно ниже и легче погибшего как минимум вдвое. Однако она чистосердечно призналась, а Тунде признание засвидетельствовал. Но черт с ним, неважно, что́ тут правда, что́ ложь, – Дрисс мертв. Остаются только Тунде и Адиль. Одному из них предстоит погибнуть ради Обряда Воскрешения усопших. Но кому именно? Тому, кто когда-то первым попал Карине в сердце, или тому, кто прокрался туда так, что она даже не заметила? Все время второго испытания она билась над этой нелегкой задачей, ломала голову – кто из двоих больше заслуживает смерти? А потом из лабиринта на всех парах вылетел сначала Адиль, а за ним, уступая ему не более секунды, Тунде. Пот градом катил по лицу Жизненного победителя, а на его скулах играли желваки, чего перед испытанием и в помине не было. Глаза их встретились, и голова у Карины сразу закружилась точно так же, как тогда, в Городе Мертвых. Весь Зиран громовыми овациями приветствовал своего нового царя, а она на минуту представила себе, каково бы это было – сидеть на тронах бок о бок, править вместе с ним, все делать вместе – справились же они вместе с серпопардом. Победитель сделал шаг ей навстречу, и ей захотелось отступиться, зарыть меч в землю, раз и навсегда… Но тут же в голову ей ударила кровь. Кровь Пустельги, лившаяся на землю. Ужасы облавы и горестные крики Афуы, когда Дозорные тащили ее прочь. Нет. Она зашла уже слишком далеко, чтобы отказываться от Обряда Воскрешения усопших. Развилка давно пройдена. От всякого светлого будущего – с Адилем или без – Карина отказалась в тот момент, когда пошла дорогой черной магии ради спасения Пустельги и Зирана. Но сможет ли она убить этого трогательного, чудесного мальчика с глазами черными как ночь? Или даже того, второго? Две жрицы подхватили Адиля под руки и повели к пьедесталу почета. Тунде со страдальческой улыбкой следовал за ними. Времени на колебания и споры не оставалось. Тунде или Адиль. Губы Карины разомкнулись. Она и сама еще не знала, какое имя слетит сейчас с них. – Адиль Асфур! – зычно воскликнула принцесса. Он вскинул голову. Земля, казалось, ушла у него из-под ног. – Вы сняты с соревнований. Дисквалифицированы. Трибуны разом ахнули и притихли. Все взгляды обратились к Карине, а свой она не сводила с лица Адиля, на котором расплывалась гримаса недоумения и растерянности. – Я ясно дала понять: брать с собой в лабиринт посторонних лиц и предметы запрещается. А вы, преодолевая первое препятствие, использовали тайно припрятанный нож. За такое явное, вопиющее нарушение правил я удаляю вас из списка участников испытаний, а ваш конечный результат объявляю недействительным. Фантомы и образы, явленные победителям по ходу состязания, были, конечно, сокрыты от глаз зрителей, но как они реагировали на эти видения физически – видели все. Действительно, вскоре после старта Адиль выхватывал что-то похожее на кинжал, и хотя Карина представить не могла, как он умудрился протащить его с собой в лабиринт, повод для его дисквалификации это идеальный. Принцесса повернулась к Тунде, стараясь не смотреть ему в глаза: – Таким образом, победителем итогового испытания, победителем победителей и будущим царем Зирана объявляется победитель Водного знака Адетунде Диаките! Возрадуйся, великий город, и встречай зарю новой эры – долгожданной Эры Воды! Никто не поразился такому обороту событий больше самого Тунде. Он взошел на пьедестал почета очень осторожно, опасливо, с видом каким-то даже вороватым, словно этот пьедестал могли в любой момент выдернуть у него из-под ног. Адиля же обступили стражники, явно ожидая с его стороны какой-нибудь бурной реакции на Каринино решение, но тот принял его покорно и спокойно зашагал прочь через арену. Карина, когда он проходил мимо, одарила его самым холодным взглядом, на какой оказалась способна. – Я предупреждала – обо мне даже не мечтай… – прошептала она, и сердце ее чуть не разорвалось от боли под его ответным взором. Весь Зиран неистово приветствовал новую эру и нового царя, а Карина в душе молила истинного победителя о прощении. За все, за все… Как бы больно ему ни было сейчас, однажды Адиль Асфур поймет, что она спасла ему жизнь. А молва уже поползла из уст в уста: роман века! Милость богов и магия Солнцестоя воссоединили принцессу с ее первой любовью! До самого исхода шестого дня никто ни о чем ином и разговаривать не мог, и вино и песни текли рекой, и час за часом проходил в вихре пирушек, и все жители Зирана, от богатых до бедных, от знаменитых до самых скромных, стремились поздравить молодых и восхваляли юную пару. Мать Тунде так расчувствовалась, что в какой-то момент даже сжала ладонями Каринины щеки, благословляя их союз, а младшие братья Тунде лепетали что-то и дергали ее за пальцы, торопясь познакомиться как можно ближе со своей новой сестричкой. И никто, никто в этой суматохе и в этом гаме не догадывался, какой груз, какая тяжесть легла на плечи принцессы – избрав Тунде, она на самом деле отдала сердце Адилю. Но день прошел, и, как обычно, настала ночь, и Карине удалось наконец улучить минутку для себя, и вот, оставшись одна, она лежит, уставившись в потолок своего нового персонального ванного бассейна. Старые покои Карины после пожара сделались непригодными для проживания, и Фарид отвел ей часть комнат Пустельги. Впрочем, спать Карина предпочла не там, где ночевала мама, – такие вещи не переходят по наследству. Во всяком случае – не к ней. И вот сидит принцесса в горячей до одури ванне, поджав к груди колени. Когда-то, в раннем детстве, они всегда купались вместе с Ханане и играли в игру – кто дольше продержится под водой. Карина вечно проигрывала и всякий раз на какую-то долю секунды смертельно пугалась – а вдруг сестра задохнется и ее голова так на поверхности и не покажется? Но Ханане благополучно выныривала, начинала весело брызгаться, и они смеялись и проводили остаток дня в сестринских забавах. Теперь принцесса, проверив, плотно ли сидит купальная шапочка, тоже решила погрузиться под воду. Она энергично гребла руками, пока не коснулась ими кафельного дна, потом всплыла, так и не сообразив, зачем, собственно, это проделала. Однако она снова нырнула и снова вынырнула, и еще, и еще. В последний раз она задержалась под поверхностью так долго, что заныло в легких от недостатка кислорода. Интересно, подумала Карина, похожа смерть от утопления на смерть от отравления угарным газом? А на смерть от удара мечом в спину? Впрочем, она этого так и не узнала, поскольку опять не выдержала и высунула голову наружу. До конца Солнцестоя осталось всего ничего. Нельзя дальше откладывать Обряд, так страшивший ее. По распоряжению Карины Тунде отвели комнату в ее новых покоях. Зачем именно – никто не интересовался. По крайней мере, не посмел спросить. Наверняка по невидимым каналам, которые цементируют городское общественное мнение, уже распространились самые непристойные слухи по этому поводу. И вероятно, как часто случается, они ей еще аукнутся. Но об этом она побеспокоится позже, когда воскресит маму. Карина постучалась тихонько, как обыкновенно стучат слуги, Тунде прокричал: «Войдите!», и она чуть не расхохоталась – так он подпрыгнул, увидев ее перед собой. – Ты… – только и выдохнул юноша. Весь день Тунде вел себя непривычно тихо, и Карина была ему за это благодарна. Их общие воспоминания, история их отношений и без того делали ее задачу мучительной, а тут еще милые детали, которые в свое время ее покорили, – то, как он шутливо возился с братьями или нежно обращался с родителями, – никак не добавляли ей решимости… – Пойдем со мной, – сказала Карина. Тунде нахмурился, но последовал за ней без колебаний. Как тогда Адиль… Нет. Об этом вспоминать нельзя. Она себе строго запретила. Принцесса привела своего жениха в домовый храм Ксар-Алахари – тот самый, где всего три дня назад провожали в последний путь Пустельгу. Здесь их встречали статуя Великой Матери с лицом под вуалью и дежурная жрица, застывшая в низком поклоне. Карина предупредила священнослужительницу, что зайдет сегодня вечером, так что та не удивилась их внезапному появлению. Карина знаком пригласила Тунде опуститься с нею рядом на молитвенный коврик. – Как ты знаешь, приготовления к нашему официальному бракосочетанию начнутся, как только отгремят торжества Солнцестоя. Но у нас, Алахари, испокон веков принято не затягивать с супружескими обетами, приносить их как можно скорее – а то мало ли что может произойти, пока будут готовить многочисленные ритуалы для пышной церемонии. Это выгодно для тебя и твоей семьи – на случай, если меня постигнет какое-нибудь несчастье раньше, чем мы обвенчаемся принародно. В ответ Тунде посмотрел на нее недоверчиво, что принцессу ничуть не удивило. В Зиране свадьбы обыкновенно справлялись неделями и непременно с участием всех родичей молодых, вплоть до самых дальних. По правилам Карине следовало вкусить молока из одной чаши с матерью Тунде, а ему – поднести обернутые пальмовыми листьями фрукты ее отцу, и многое другое. Строго говоря, принцесса сама до конца не знала, смогут ли она считаться мужем и женой до всех этих торжественных процедур. Все складывалось как-то… неестественно, и Карина почти не сомневалась, что Тунде откажется, но он кивнул и произнес: – Понятно. Принцесса никогда особенно не задумывалась и не представляла себе, какой будет ее свадьба. Очевидно, оно и к лучшему, учитывая, что нынешняя мрачная реальность превзошла бы все самые невероятные ожидания. Все происходило словно не с нею и как в тумане: жрица лишь окунула пучок священных трав в розовую воду и окропила им с Тундой лбы – и все. Карина вслушивалась в собственное сердце в поисках хоть каких-то эмоций – грусти, волнения, трепета, – она ведь столько сделала и стольким пожертвовала ради этого момента, но услышала только мерный, глухой его стук, а в памяти – навязчивое воспоминание о несостоявшемся поцелуе с другим… – Великая Мать создала мир и нас в нем такими, какие мы есть, – повторяли они в унисон. – В этом мире гром не гремит раньше, чем сверкнет молния, нет заката без рассвета, предательства без доверия. Отныне же нет и меня без тебя. Как и большинство важных договоров в Зиране, брак по традиции скреплялся кровью. Жрица сделала небольшие надрезы на предплечьях Карины и Тунде, и алые струйки, пролившись на священный камень, смешались. Теперь они стали одним целым. На свадьбах люди часто плачут от счастья. Родные и близкие произносят здравицы, молодожены танцуют… и, как правило, не воображают в этот момент на месте своего супруга кого-то другого. А также не вынашивают планов его убийства. После тайной церемонии Карина отвела Тунде к себе в спальню, и там они должным образом вступили в брачные отношения. Несмотря на все прошлые ссоры и недоразумения, Тунде касался Карины так нежно, словно она и вправду заслуживала его любви и ласки. Принцесса чуть не плакала. Вот и все. С точки зрения Древнего закона они теперь – муж и жена. Следовательно, сердце Тунде – это Сердце Царя. Карина покосилась на подушку мужа. Под нею она заранее припрятала нож. Лучшего случая покончить с ним, чем сейчас, когда он расслаблен, открыт и беззащитен перед нею, точно не представится. Только руку протяни… – А ведь ты теперь царь. Но что-то не особо и обрадовался, – тщетно пытаясь сбросить напряжение, пошутила Карина. – Трудно радоваться чести, которой не заслужил. – Тунде сел на кровати. Их покрывала спутались. – Могу я задать тебе вопрос и рассчитывать на честный ответ? Он говорил почти робко, застенчиво, и Карине это казалось глуповатым – в конце концов, не в первый и не во второй раз делят они ложе. – Смотря какой. – Убив Тунде, придется сразу обмазаться погуще его кровью и даже нанести себе неглубокую рану, чтобы правдоподобнее потом звучал ее рассказ: он, мол, ни с того ни с сего первым напал, а она защищалась, и вот… Карина снова и снова прокручивала план в голове. Заколоть Тунде. Свалить вину на него же. Вытащить с того света маму. Убить Тунде. Подставить Тунде. Спасти маму. – Почему здесь, с тобой, я, а не Адиль? У Карины перехватило дыхание. Она молчала. Секунды тянулись одна за другой. Пришлось отвернуться. – Прости. Мне так… мне так жаль. Девушка сама не отдавала себе отчета в том, что трясется мелкой дрожью, пока муж не накрыл ладонями ее ладонь и нежно не провел большим пальцем по ее костяшкам. – Если не хочешь… не можешь ответить сразу, не отвечай. Я пойму.