– Моя верность вашему роду непоколебима и неизменна. – Голос знатной дамы по-старушечьи дребезжал. – Но если говорить совершенно откровенно, судьба нашего города под вашим управлением вызывает у меня тревогу. Карина готовилась к чему-то подобному, но от таких слов ее как холодной водой окатило. – Объяснитесь, прошу вас. За старуху ответила Великая визирша: – Все мы имели честь наблюдать за вами с самого рождения. Мы, как никто, знаем ваши сильные стороны. Но и слабые тоже. – Остальные советники согласно закивали. Дженеба продолжила: – Лично на меня глубокое и положительное впечатление произвел образ ваших действий после кончины Хаиссы Сарахель, да упокоит ее Великая Мать с миром. Однако одним этим не перечеркнуть многие годы, в течение которых ваше поведение бывало, скажем так, спорным. У нас вызывает сомнения ваша способность эффективно править Зираном, и мы полагаем, что возложение на вас всех прав и обязанностей султанши в настоящий момент преждевременно. – Что ж, я признаю, у вас есть основания так полагать. – Слова эти буквально жгли принцессе язык, но она понимала: чтобы спасти ситуацию, придется кинуть им какую-то кость, усыпить бдительность. – В последние несколько лет я действовала не всегда разумно и ответственно. Особенно по сравнению с покойной сестрой, которая в моем возрасте уже принимала полноценное участие в государственных делах. Возможно, день, когда Карина сможет говорить о Ханане без отчаяния в сердце, когда-нибудь настанет. Но не сегодня. – Торжественно клянусь впредь твердо стоять на страже города и народа. Делать все, что в моих силах. Но взамен я должна взять с вас слово прекратить облавы и прочие бесчинства, который творятся сейчас от моего имени. – Этого мы обещать не можем, – сказала Дженеба. – Я всегда выполняла и дальше буду выполнять свой долг. Защищать наш общий родной дом так, как мне подсказывают совесть и опыт. По всему Совету пробежал одобрительный гул. Карина вздохнула, уперлась локтями в стол и положила подбородок на сложенные руки. – Предположим, арквазихене, прослышав об аресте своих послов, решит, выразимся так, отреагировать адекватно. Чем хороша для нас война с Арквази? – Арквазийцы должны заплатить за то, что сотворили с нашей султаншей. – А мне кажется, что они, начав войну, должны наполнить ваши кошельки, причем совершенно безопасным для вас образом – ведь никто из вас на поле брани лично не выйдет. Или я не права? – Последняя опустевшая чайная чашка звякнула о столешницу. Маски были сорваны. Карина стряхнула с себя последние признаки напускной любезности. – Буду откровенна: мне известно, что убийц нанял кто-то из сидящих в этом зале. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Затем отовсюду послышались крики негодования. – Ваше высочество обвиняет нас в измене?! – разбушевался Мвале Омар. – Меня в жизни так не оскорбляли! – Значит, все отрицают свою причастность к этому делу? – осведомилась Карина спокойно. Возмущенные вопли усилились. Улыбаясь украдкой, принцесса извлекла из складок своего кафтана маленький сверток и развернула его. Тщательно стараясь не касаться серпопардова клыка рукою, она с торжеством бросила его на стол. – Яд серпопарда. Настоящий, можете мне поверить. – Принцесса постучала ноготком по серебряному чайнику. – Я позволила себе добавить пару капель в чай до вашего прихода. Чтобы разом загасить огонь общего недоверия к своим словам, она просто пролила на стол из флакона лужицу бурой жидкости – достаточно большую, чтобы всем было видно. Через несколько мгновений древесная поверхность под ней почернела и пошла трещинами. В конце концов в ней образовалась порядочная дыра. – И это только пара капель. Каждый из вас, как я заметила, проглотил значительно больше. – Когда о нашей смерти узнают родные, они не успокоятся, пока не отомстят. Ваша кровь затопит все торговые ряды на рыночной площади! – проревела Мвани Рабия. Между тем некоторым из сановников уже явно начало становиться плохо – они с тревогой хватались за животы. – Справедливое замечание. Но вот мой ответ. Карина запрокинула голову и стала лить в рот чай прямо из чайника, пока не выпила добрый стакан. Покончив с этим, принцесса с грохотом опустила сосуд и торжествующим взором обвела ошарашенных членов Совета. – Зиран прекрасно обходился без всех нас многие столетия. Обойдется и дальше, да продлит Великая Мать его дни. – Вы обманули нас! – прохрипел Мвале Омар. Карина пожала плечами: – Может быть. Однако наберитесь терпения. Если мои – весьма ограниченные, по общему мнению, – познания в области токсикологии чего-нибудь стоят, истина откроется самое позднее минут через десять. Первой не выдержала Мвани Рабия. Зайдясь в приступе кашля, она вцепилась пальцами в горло, оставляя на старческой коже красные борозды. – Стража! Сюда! Воды! Воды! Охранники гурьбой ввалились в зал и стали надвигаться на Карину, но та достала из рукава крошечный флакончик. – Здесь противоядие. Еще шаг – и я его разобью. Великая визирша, вращая налитыми яростью глазами, знаком велела стражникам остановиться. – Чего вы добиваетесь всем этим? – стиснув зубы, спросила она. По лбу у нее катился пот. Карина молча поставила пузырек на стол и выхватила из-за пазухи кинжал. – Первое: вы сейчас же прикажете освободить всех арквазийцев, схваченных в ходе вашего «расследования». Второе – с этого момента все решения Совета утверждаю только я. Третье – каждый из вас принесет мне личную присягу на крови. – Принцесса сдвинула брови. – И главное – никто не получит ни грамма противоядия, пока заказчик маминого убийства не признается. – А что помешает нам кликнуть Дозорных и схватить вас сразу после приема этого противоядия? Карина наклонила голову. Вперед выступил Фарид. – Мвале Омар, – спросил он невинным тоном, – как поживает ваша дочь? Старик пробормотал что-то неразборчивое, а Карина заметила: – Ты ошибся, Фарид. У Мвале Омара нет дочерей, а есть только два сына, не так ли? Управляющий хозяйством кивнул: – Ах да. В самом деле. Приношу свои извинения. Ну а вы, о Великая визирша, как я понимаю, уже уладили то небольшое дельце с Царским Банком по поводу игорного долга? Фарид обвел глазами весь зал, не стирая с лица вежливой улыбки. – У каждого из присутствующих имеется своя тайна, и в его интересах – чтобы она не покидала этих стен. Очень прискорбно, если подобные вещи станут достоянием ваших семей. – В самом деле, это было бы очень прискорбно, – подхватила принцесса. – К тому же прошу учесть: на тот случай, если я или любой из вас не покинет этот зал целым и невредимым, приняты меры. Верные люди донесут все постыдные сведения до всех, кому они интересны. Членов Совета охватил ужас. Каждый, без сомнения, припомнил, сколько долгих лет Фарид провел в самом тесном общении сначала с прежним управляющим дворцовым хозяйством, потом с самой Путельгой и всеми до единого влиятельными людьми при дворе. Припомнил – и прикинул, сколько тот мог узнать за эти годы секретов, страшных и действенных, как тот яд, которым попотчевала их сегодня Карина! Принцесса тем временем выпрямилась в кресле, чтобы ничем не выдать смертельной усталости. – Лично я готова умереть за мой город и народ. – Улыбка ее блеснула ярче молнии, раскалывающей надвое небо. – А вы? Вот вопрос. Секунда текла за секундой. Принцесса переводила внимательный взгляд с одного лица на другое, третье, четвертое… Неужели она ошиблась? Все поставила на этот спектакль, а изменника, может, в Совете никогда и не было? По спине заструился пот. Не подействовало. Не получилось. Не сработало. Она уже собиралась как-то подхлестнуть сановников, но тут вскрикнул и схватился за горло Мвале Омар. – Я это, я! Я продал ключ от султанских покоев. За деньги продал! Кровь застыла в жилах у Карины. – Взять его! – коротко бросила она. Охранники опустили ладони на плечи старика, а тот продолжал биться в истерике: – Мы не собирались ее убивать! Только натравить на арквазийцев! Мол, это они покушались на ее жизнь, пусть расплатятся своими землями! Жизнью клянусь, я этого не хотел, никогда не хотел! Карина насильно влила ему в рот капельку противоядия. Только тогда ужас и паника потихоньку отпустили Мвале Омара. – Спасибо, – прохрипел он. – Я… Карина прервала его пощечиной – такой сильной, на какую только оказалась способна. Голова изменника дернулась, в шее что-то хрустнуло, а у нее вся ладонь покраснела – словно полыхнула огнем. Ярость овладела ею, словно реальное живое существо, неподвластное принцессе, пришлось крикнуть страже, чтобы поскорее уволакивала арестованного, не то еще минута созерцания этой жалкой физиономии – и она за себя не поручилась бы. Охранники увели все еще верещавшего Мвале Омара, и тут взмолилась Мвани Зохра: – Ваше высочество! Ваше высочество! Противоядие! Умоляю! – Все мои условия остаются в силе. – Карина, как могла, сдерживала гнев. Впереди еще много дел. – Присяга на крови. Прямо сейчас. К тому времени как процедуру прошел последний член Совета, рукоять ее кинжала стала скользкой от алой жидкости. Только теперь она жадно проглотила остатки антидота. – Что ж, увидимся сегодня на последнем испытании, – сказала она. Члены Совета, униженные и побежденные, засеменили прочь из Мраморного зала. Когда все удалились, принцесса съехала на пол и застонала. В мгновение ока к ней подлетел Фарид. – Лекаря, срочно лекаря! Помилуй меня, Великая Мать, с ума вы сошли – травить себя? И потом, уже много веков никто нигде не сталкивался с серпопардами. Где вы раздобыли клык? Карина была так измотана, что проспала бы неделю напролет, но нашла в себе силы усмехнуться – в глазах у нее плясали бесенята. – Ты все-таки очень сильно недооцениваешь мой инстинкт самосохранения. Она протянула Фариду флакон. У того глаза на лоб полезли: в таких всегда хранилось обыкновенное противоядие, которое все члены царской семьи испокон веков принимали на всякий случай перед едой. – Видимо, у меня актерских способностей больше, чем я думала, раз удалось всех убедить, что я и вправду приняла яд. В чай ведь я тоже отсюда капала, – заметила Карина. – А с ними все было бы в порядке и без этого снадобья. Токсинов в нем недостаточно, чтобы убить человека, но плохо всем, как видишь, стало. А днем, на последнем испытании, еще и понос прохватит, вот увидишь. – А «верные люди», которые вынесут все скелеты из шкафов, – тоже блеф?