Лейлины глаза лихорадочно сверкали. В известном смысле Малик радовался, что она снова стала похожа на саму себя в детстве, на девочку, хорошо ему знакомую по тем временем, когда она училась у прорицателей в Обуре. Причем специально занималась именно толкованием преданий и текстов. На прорицателей, или ясновидцев, издавна возлагались функции врачевателей, наставников и хранителей народной мудрости. В каждой эшранской деревне имелись такие люди, и Лейла часто возвращалась от них домой с целым ворохом историй, столь лакомых для младшего брата, – обо всяких интересных исторических событиях или, к примеру, о новых методах перевязки, ею освоенных. В то время они с ним были неразлейвода. А потом ушел папа. Девочка бросила учебу и стала помогать на ферме. С тех пор она даже не заговаривала о прорицателях. Малик ни разу не слышал от нее ни единой жалобы на судьбу – вот, мол, пришлось бросить такие увлекательные, перспективные занятия ради забот о семье, но… сестра стала другой. Прежняя Лейла исчезла навсегда. – Все равно непонятно, почему для этого он выбрал меня. Никакие древние дрязги и распри между Алахари и кошмарным духом вроде бы не касались Малика и его родных. Если Идир ждал случая расквитаться с обидчиками целую тысячу лет, то что такого особенного теперь нашел он именно в этом несчастном парне, чтобы так загореться идеей свершить свое дело его руками? Неужели за много веков не появлялось никого более подходящего? – Ну, кто знает? Главное, чем больше сведений мы соберем об этом Идире, или Ауа, тем скорее сможем просчитать варианты действий. Нам, возможно, понадобится запасной план. Ясно как день, куда клонит Лейла: сомневается, что у Малика получится убить принцессу Карину. От этого недоверия и горько, и обидно, но она права. Чем детальнее они разберутся в подноготной Идира, тем лучше. – Что ты еще накопала? – поинтересовался Малик. – Почти ничего. Только еще немного о том, как связывать духов… Теперь все зависит от завтрашнего испытания. Посмотрим, может, мне удастся потихоньку ускользнуть и раскопать еще что-нибудь. Я надеюсь, ты подготовился, да? В народе говорят, будет что-то более… удобное для зрителей, чем на первом. Для лицезрения от начала до конца, так сказать. – Ну, а сейчас чем займемся? – Тунде же вроде сказал, что все победители собираются в Нижний город? Малик поежился: – По-моему, мне лучше остаться. – Что? Нет! Тебе надо пойти! – горячо возразила Лейла. – Они все с рождения живут в Зиране, наверняка ты сумеешь выудить из них массу полезных сведений! – Но можно ведь попробовать найти принцессу прямо сегодня. Вечер удобный: соревнований нет, все расслабились… – Удобный вечер? Прямо на следующий день после переполоха на Пальцах Вдовы? – Сестра покачала головой. – Бьюсь об заклад, подле нее сейчас дежурит человек двадцать Дозорных. Малик с виноватым видом опустил глаза. Лейла подозрительно прищурилась: – Что означает этот взгляд? Малик, захлебываясь, в общих чертах рассказал ей о подлинных деталях происшествия. По крайней мере о тех, которые знал сам. – Ну почему, почему ты меня никогда не слушаешь? – простонала сестра. – Ну, значит, вот именно поэтому тебе и нельзя сегодня рыскать тут в поисках принцессы. А то опять, не ровен час, напорешься на эту неведомую силу. Ни ты, ни я не ведаем, откуда она исходит и кем направляется! И еще – думаю, тебе не стоит больше применять магическую силу. – Что? Почему?! – Да по той же причине: мы не знаем, как в точности она действует и где ты ее берешь. Самое разумное теперь – кропотливо собирать информацию. Этому и нужно посвятить остаток вечера. Я еще пороюсь в книгах. А ты отправляйся выуживать из победителей все, что только возможно, о нравах и распорядке жизни двора. Так мы проведем время с максимальной пользой. Малик потеребил резинку, которую Тунде затянул вокруг его запястья. Вот бы хоть раз – один раз за всю жизнь – Лейла ошиблась. Не сумела найти «самое разумное» решение. – Знаю я эту твою гримасу. Это гримаса испуга. Да-да, ты ее корчишь, когда боишься. – Лейла в недоумении тряхнула головой. – Неужели ты трусишь всего лишь пойти в трактир с Тунде и остальными? – Нет, – солгал Малик. На самом деле ему меньше всего на свете хотелось проводить в обществе победителей хоть минуту лишнюю сверх необходимого. Они все своего успеха добились честно. Он – отнюдь нет. Стоит им познакомиться с Маликом поближе, и каждому это станет ясно как день. Лейла фыркнула: – Что, страх сильнее желания помочь бедной сестренке? Юноша словно удар под дых получил. Он резко сжал свой новообретенный «браслет» и не ослаблял хватки, пока боль не утихла. А собственно… что его так расстроило и разозлило? Лейла совершенно права, и ее только благодарить нужно за новые данные об Идире. Даже если они никуда не приведут. Но в голове Малика почему-то упорно крутилась только одна, казалось бы, совершенно «лишняя» мысль: ну почему она, сестра, не могла прийти ему на помощь там, на крыше? Она, а не Адетунде? Но обвинять ее в этом несправедливо. Лейла не прохлаждалась, Лейла в поте лица трудилась ради общей цели, ради Нади – как умела. И ему следует брать с нее пример. – Я пойду с Тунде. – Он опять потеребил полоску резины. Большая часть второго дня Солнцестоя и так ушла впустую. Остается надеяться, что информация, собранная в «Тюлене», будет стоить той муки, которой Малику предстоит там подвергнуться. 14. Карина Наконец наступила полночь, а с ней – привычный звон храмовых колоколов со всех концов Зирана и непривычный гул возбужденных голосов с площади Джехиза. Второй день Солнцестоя официально завершился. Карина считала: туда ему и дорога, давно пора. Когда явился дежурный охранник – проверить, почивает ли она, принцесса, несмотря на сильное возбуждение, сумела убедительно изобразить глубокий сон. Девушка буквально кожей чувствовала, как взгляд внимательного стража скользит по ней в поисках малейшего признака чего-нибудь неладного, но в конце концов он удалился, и наружная щеколда дверей скользнула на свое место с тихим, как вздох, шуршанием. Карина дождалась, пока шаги охранника затихнут вдали, досчитала до пятисот и, легкая, как перышко, соскочила с постели. После доверительной беседы со Старшиной Хамиду весь остаток дня она искала во всех имевшихся у нее книгах любые крупицы сведений о нкра, но безрезультатно. Совет в полном составе, наверное, рвал и метал, узнав, что принцесса не появилась на очередном приеме в честь победителей. Сама же она была отчасти – нет, значительно – рада, что пропустила это мероприятие: ведь если «Книга усопших, дорогих сердцу» не врет, очень скоро одному из этих молодцов придется уступить свою жизнь Пустельге. Если не врет. Если. На этом слове держался весь ее план. Он был прост. Единственный человек, от которого Карине довелось услышать слово «нкра», – это Афуа, дочь арквазийской посланницы. Значит, никто лучше ее не поможет выяснить, возможен ли Обряд Воскрешения в принципе. Предположим – в худшем случае, – она этого не знает. Или твердо знает, что ничего не получится. Даже если так, Карина ничего не потеряла, кроме нескольких пропущенных торжеств Солнцестоя… Ну и, конечно, свободы – ведь придется просто так выйти замуж за незнакомца. Если же Афуа поможет ей с ритуалом, к ней вернется мама. Вернется навсегда. Найдет изменника в Совете, повесит его и освободит Зиран от неизбежной катастрофы Карининого правления. Сама мысль о том, что страшный груз свалится с ее плеч, гнала прочь любые сомнения. Глубоко вдохнув, девушка напоследок оценила свое отражение в зеркале. На плечи накинут какой-то балахон из гардероба Аминаты, серебряная шевелюра надежно скрыта головным убором, лишние украшения – долой. Так ее не отличить от тысяч других девушек на улицах Зирана. Тогда, в «Танцующего Тюленя», она ходила в другом «наряде для отвода глаз», его два дня назад конфисковал Фарид, но «одолжить» еще один из Аминатиной комнаты не составило труда – служанка, конечно, не обидится, верно? Теперь можно и в путь. Дело привычное, но – не хватает одного «элемента», прежде непременного, – самой Аминаты. Раньше Карина никогда не ускользала из Ксар-Алахари без верной горничной. Без нее она чувствовала себя, словно воин, вышедший на битву без доспехов, а от такой перспективы тревога буквально сводила живот – принцесса даже не ожидала, что будет так трудно. Беглянка извлекла из футляра свой уд и прижала к груди, с удовольствием вдыхая знакомый запах старой древесины. В обычные дни она к этому времени суток уже часа два бы как занималась на инструменте – на подушечках пальцев от прилежания давно уже образовались мозоли. Карина закинула уд на ремне за спину, поколебалась немного, потом все же сняла с пальца перстень Пустельги и с великой осторожностью, аккуратно положила его на прикроватный столик. Надо же, всего два дня, как она носит этот знак власти, а на руке уже без него как-то… пусто. А не следует слишком привыкать. Мама, естественно, захочет забрать его назад, да и не заслуживает Карина чести носить такое. Пока, во всяком случае. Ну вот, теперь всё в порядке, всё на месте. Девушка заняла позицию как раз над тайным ходом, скрытым за пологом кровати. Остается только нагнуться, протиснуться туда и… – Карина! Куда вы собрались? От неожиданности она дернулась и ударилась головой о каркас роскошного ложа. Часто заморгав, чтобы не показать слезы, принцесса все же подняла голову и увидела фигуру Аминаты в дверном проеме между их смежными комнатами. Служанка вся напряглась, словно изготовилась к прыжку, лоб прорезала глубокая морщинка. Что бы такое лучше соврать? В голове у хозяйки пронеслось несколько более или менее удачных отговорок, но тут вдруг ее взгляд остановился на странном для такого часа наряде Аминаты. – А ты почему до сих пор не в ночной рубашке? – Принцесса перешла в наступление. Горничная опустила взгляд на собственное одеяние – почти такое же, как «позаимствованное» Кариной. – Кончилось жасминовое масло. Я добавляю его вам в ванну по утрам. Хотела принести, пока не забыла. – А походы в кладовку у нас всегда принято совершать при полном параде? – Принцесса язвительно кивнула. – Может, расскажешь, не затягивая, куда направлялась на самом деле? А то у меня уже рука затекла держать эту решетку на весу открытой. Небось к любовнику? Или на деньги играть? – Вам совсем не стоит занимать себя такими пустяками. – Всё, что касается тебя, – моя забота. У Аминаты дернулся мускул под нижней челюстью. – Может, в это трудно поверить, но у меня есть еще иные дела и интересы, помимо службы вам. Спроси Карину еще секунд тридцать назад, и она бы без тени сомнения ответила, что знает Аминату полностью, до последней мысли в голове. Но, видимо, эта чертова неделя, крысиной мочой ее залей, задалась такой целью: разрушить все ее прежние представления о мире. Измена где-то совсем рядом. Принцесса шумно выдохнула. Нет. Это абсурд. Амината никак не может быть замешана в убийстве Пустельги. Прочь подозрения. Но, очевидно, за годы задушевная подруга сумела сохранить секреты от своей госпожи. Амината вздохнула: – Карина, я совсем не то хотела… – Потрудись называть меня «ваше высочество». – Что? Каринино напряжение достигло точки кипения и бурным потоком излилось теперь на единственную цель, наличествовавшую в данный момент в комнате.