– Боги сделали выбор! – прокричала одна из жриц, воздев руки к небесам. – Борьбу продолжат следующие победители: Дрисс Розали! Деделе Конте! Халиль аль-Тайеб! Адетунде Диаките! И Адиль Асфур! Толпа ответила оглушительным ревом. Малик держался на чистом адреналине. Он все же справился. Несмотря ни на что. Ни на какие трудности и препятствия. Он прошел первое испытание. И подобрался к цели – убить принцессу Карину – куда ближе, чем раньше. 12. Карина Доковыляв кое-как до Ксар-Алахари, Карина и ее немногочисленные спутники застали там Великую визиршу Дженебу совершенно вне себя. – Вы что же, за дуру меня держите? Как это понимать? – поинтересовалась она так спокойно, что кровь стыла в жилах. Два воина, несшие охрану у Пальцев Вдовы (у них уже успели отобрать оружие и доспехи – знак высшего позора в Зиране), стояли перед ней на коленях. К их общей чести, ни один, ни другой не плакал и не просил пощады, только у того, что помоложе, заметно тряслись плечи. Карина вполне его понимала: визирша ни разу, ни на полтона не повысила голоса, но тихая угроза, затаенная в нем, пугала хуже всякого крика. Не в силах оставаться на месте, Дженеба принялась ходить взад-вперед перед несчастными, гнев ее рос с каждой минутой. – Если я правильно понимаю, вы, спокойно глядя мне в глаза, смеете утверждать, что не представляете, кто и каким образом запустил на мост Пальцы Вдовы, наблюдать за коим поручено было вам, целую стаю «бродяг в кустах»? – Я лично прочесал весь мост перед самым прибытием ее высочества, – повторил тот воин, что лучше владел собой. – И могу поклясться, что после этого и до самого нападения к карете никто не приближался. То же самое повторяла и сама Карина с момента своего появления в замке. И главное, она чувствовала: визирша сама верит в это, хоть и вопреки всякой логике. – Итак, они просто взяли и появились из ниоткуда, из воздуха соткались? – возмущенно фыркнула глава правительства. – Целая свора «бродяг в кустах» чисто случайно решила материализоваться именно на Пальцах Вдовы и именно в то самое время, когда их пересекал экипаж нашей принцессы? – На мосту не было ни души, – упрямо заявил второй воин, причем голос его дрожал сильнее, чем он сам. – Клянусь жизнью моей матери! «Бродяги» как с неба попа́дали. Я никогда ничего подобного не видел. Тут он даже вознес, запинаясь, краткую молитву к Сусоно. Карина с трудом подавила желание больно ущипнуть себя за переносицу и издать театральный вздох. Допрос безо всякого толку продолжался уже битый час. Ясно же, что никаких новых ценных сведений о подробностях этого происшествия из них уже не вытянуть. Плечо Карины сжал Фарид, и от простого его прикосновения страх внутри нее не то чтобы исчез, но словно скукожился. Удивительно, но сам управляющий при этом казался таким взволнованным, будто готов был вот-вот хлопнуться в обморок. А ведь он даже нашел в себе силы лично осмотреть травмы, полученные принцессой, и обработать их, благо те оказались незначительными. Саму пострадавшую больше всего обрадовало, что целым это приключение пережил уд Баба. Телесные раны – ерунда, заживут, если что, а вот уникальный инструмент не перенес бы серьезного повреждения. Правда, «Книга усопших, дорогих сердцу» безвозвратно утрачена. Как раз в тот момент, когда Карина твердо решилась подготовить Обряд Воскрешения из мертвых, единственная инструкция по его проведению пропала! Принцесса даже не успела дочитать этот почтенный том до конца – а вдруг там содержались еще какие-нибудь ценные подсказки? Испытывала ли в тот момент Карина боль физическую – неизвестно. Если и испытывала, то злость и досада полностью заглушили ее. Когда Великая визирша заново приступила к своим расспросам, принцесса вдруг оборвала ее: – День выдался, мягко выражаясь, довольно хлопотный, так что я, пожалуй, лягу спать. Если появятся серьезные новости по насущному вопросу о том, кто все время пытается меня убить, пусть мне сообщат. – При всем уважении к вашему высочеству отправляться в кровать пока рано. Нам предстоит еще много работы сегодня, – возразила Дженеба. Карина понимала, что визирша права, но покровительственно-снисходительный тон, которым это было сказано, взбесил принцессу. – Напомню: за последние сутки я дважды чуть не распрощалась с жизнью. Так что свое «уважение» можете пока закопать в кучу навоза, ибо для меня оно сейчас вполне равноценно этой субстанции. С этими словами Карина опрометью бросилась прочь и не сбавляла шагу до самой спальни. Там девушка отстегнула футляр с удом Баба и бережно уложила его на специальную подставку. Затем обхватила голову ладонями и завыла от отчаяния и тоски. Уже трижды она смотрела смерти прямо в лицо. Впервые – в ночь гибели Ханане и Баба, потом – когда убивали маму, и вот сейчас, под обломками кареты, на Пальцах Вдовы. Три раза ее жизнь висела на волоске, а она не могла защититься. Но – довольно! Ее терпение лопнуло. Ничего, и без «Книги усопших, дорогих сердцу» она как-нибудь справится с Обрядом. Роли меняются: теперь не смерть будет охотиться за Кариной, а она за нею. И ни за что не промахнется. Главу об Обряде Воскрешения принцесса успела буквально заучить, но вот на другие совсем не обратила своего внимания. Что ж, самое время покопаться в небольшом собрании всяких томов и свитков, которыми снабдили ее наставники в науках. Раньше-то она большинство из них и не раскрывала. Страницы зашуршали одна за другой под пальцами девушки, глаза лихорадочно бегали по строчкам – даже шея заболела. Может, она слишком легкомысленно отмахнулась от опасений Фарида насчет сотрясения мозга?.. Впрочем, на методическое лечение уж точно нет времени сейчас – после двух покушений за двадцать четыре часа, – когда тело Пустельги с каждой минутой все больше предается тлену. Тому, кто надеялся прикончить Карину сегодня, остается молиться об удаче при следующей оказии. Да только это напрасно. Ибо, видят боги, она опередит их. Уничтожит собственными руками, если их дороги снова пересекутся. Когда Амината неслышно приблизилась к Карине сзади, та уже успела одолеть три четверти трактата о способах исцеления человека при помощи ворожбы. – Вам необходимо отдохнуть, – произнесла служанка. В это самое мгновение прозвучал сигнал об окончании первого испытания. Рассвет уже наступил. Значит, она провела за чтением всю ночь. – Потом, потом, – пробормотала принцесса, от досады стиснув зубы. Ни в одной из ее книг не упоминалось нкра. Ну почему эти тайные магические знания так трудно искать? Девушка приступила было к следующему тексту – «О различных видах использования слоновой кости для противодействия чарам», – но Амината просто отобрала у нее книгу. Карина подпрыгнула, чтобы вырвать у нее фолиант, но служанка отличалась завидным ростом и просто подняла свою добычу так высоко над головой, что хозяйка не дотянулась бы при всем желании. – Я голову тебе оторвать велю! – прорычала принцесса. – Дудки, не боюсь я! – не менее запальчиво огрызнулась Амината. В обычное время Каринина самая доверенная горничная отличалась кротостью, послушанием и безропотно исполняла все, что ей велят. Но случались моменты – вроде нынешнего, когда на первый план выступала другая сторона ее характера. В ней появлялась стальная решимость, способная смутить даже самого свирепого из Дозорных. Смирившись, принцесса беспомощно посмотрела на собственные руки. Она могла бы поклясться, что до сих пор чувствует кожей горячую конскую кровь, хоть и мыла их со всем тщанием уже несколько раз. В глазах внезапно защипало, Карина скорее отдалась бы в лапы «бродяг в кустах», чем позволила пролиться хоть одной слезинке. Амината положила свой «трофей» на стол и осторожно приблизилась к хозяйке, протягивая вперед ладонь с эмблемой Водной Сигизии – как бы предлагая мир. – Зиран не перевернется, если вы хоть немного пожалеете себя. Карина кивнула. Ее боевой запал иссяк. Угас и всплеск энергии, заставлявшей ее без устали искать значение слова «нкра». Осталось лишь яркое воспоминание о недавних событиях: скрежет разбитой об ограду моста кареты… острая боль в шее, небо и земля, переворачиваясь, меняются местами… душераздирающие вопли «бродяг в кустах», тянущих руки к горлу своей жертвы. Еще – в этом жутком клубке образов призраки с моста пластически сливались с убийцей Пустельги, и картины обоих страшных происшествий единым вихрем носились в голове у девушки. Амината права. Одно утро Зиран как-нибудь сумеет пережить без Карины. Ну а если не сумеет, она не виновата. И принцесса покорно уселась на кровати и терпеливо ждала, пока служанка перед сном приведет в порядок ее локоны – заплетет в двухпрядные косички. Комната наполнилась ароматами масел ши и арганового. – Интересно, кто из нас первой ступит на скользкую почву, я или вы? – спросила вдруг Амината. – У меня тут часто натирают полы, но никто еще ни разу не поскользнулся. – Очень смешно. Почему вы ни словом не обмолвились, что награда за Солнцестой – ваша рука и сердце? Карина резко распахнула глаза. О боги, она совсем забыла. Как будто мало других бед. – Я сама только вчера узнала. – Формально принцесса даже не солгала. – И ничего не возразили? – А что толку? Кто я такая, чтобы оспаривать волю матери? – Когда вас останавливала чья-то воля? – Амината покачала головой и с силой втерла полоску пахучей помады в очередную прядь. – Видимо, на втором испытании победителям придется наперегонки доставать вам Луну с неба. Вы ведь об этом говорили в ночь Прихода Кометы? Карина поморщилась. Слух наверняка уже пошел по городу… Раньше разумелось само собой, что принцесса выйдет за того, кого Пустельга сочтет наиболее перспективным и надежным в геополитических интересах Зирана. Членам царствующего дома не остается ничего, кроме как держать в максимально отдаленных друг от друга отсеках ума и сердца сами мысли о любви и семье, ибо в их случае последняя служит лишь практическим целям. – Ну а что, если выиграет эта девчонка, Деделе, победительница Огня? Пойдете замуж за нее? – продолжала допытываться Амината. Карина пожала плечами. – В историческом прошлом царицы не раз брали себе жен. – Верно, но они, очевидно, хотели этого, а вы, сколько я знаю, никогда не проявляли интереса к браку с женщиной? – Добрая жена лучше худого мужа. Однако Амината невольно затронула важнейшую тему: Обряд Воскрешения непременно требует Сердца Царя – ведь в те времена, когда он составлялся, правили только мужчины. Из-за дурацкой одержимости кеннуанцев патрилинейным престолонаследием Карине теперь придется подстраивать, чтобы победил кто-то из парней, – нельзя рисковать и подсовывать волшебным силам неподходящее по гендерному признаку сердце. Вдруг не сработает? Надо будет как следует проследить за Деделе – единственной девицей, не сошедшей пока с дистанции соревнований. Не дать ей подобраться слишком близко к высшей награде. «Мало мне забот, так еще и эта», – с этой мыслью принцесса опустила наконец голову на подушку и минуту спустя провалилась в такое бездонное, черное забытье, какое вызывают лишь постоянные муки страха за свою жизнь. – Нет, пташка, с такой реакцией далеко не улетишь. Карина лежала, сердито уставившись в пыльную землю, а Ханане, возвышаясь над ней во весь рост, звонко смеялась. Дело происходило в саду Пустельги среди раскидистых сосен. Лучи утреннего солнца туманной дымкой окутывали веснушчатое лицо и блестящие серебристые волосы старшей принцессы – на несколько тонов светлее Карининых. – Так нечестно, ты мухлюешь! – вскричала младшая. Ханане всегда так поступала, когда они играли в вакаму – свою любимую спортивную игру. Сестра была старше, крупнее, выше ростом и – главное – без всяких угрызений совести прибегала к весьма сомнительным приемам, благодаря которым и побеждала буквально в каждой партии. – Все мухлюют в этом мире, – наставительно произнесла Ханане, когда Карина наконец поднялась и сделала новый неловкий выпад шестом. – Если все делать абсолютно честно, можно заранее сдаваться: ни за что не одержишь верх. Одним легким движением она подсекла лодыжкой лодыжку младшенькой и вновь сбила ее с ног. Та потеряла равновесие, но соперница успела подхватить ее «на полпути» и принялась безжалостно щекотать. Раздражение и злость Карины сразу растворились в ее же собственном хохоте – невольном, но оглушительном, до колик в боку. Да и вообще, не умела она дольше секунды сердиться на сестру. На этот веселый, лукавый, игриво-коварный солнечный лучик…