Площадь Джехиза, хоть и называлась площадью, на самом деле представляла собой просто перекресток, где три главных зиранских бульвара сходились, образуя открытое пространство приблизительно в форме трехконечной звезды. Сейчас каждый сантиметр этого пространства был забит публикой – стариками, молодежью, целыми семьями, группами приезжих, артистов, ученых и так далее. Каждый был одет в цвета своей Сигизии, и это переливающееся всеми красками радуги море, как единый организм, ожидало, когда займется пламенем нагромождение разнообразных предметов, сложенных посередине. Карина по-журавлиному вытянула шею, чтобы как следует рассмотреть этот заветный конус, при помощи которого должна вступить в действие и обновить Преграду магическая сила. На вид он показался ей просто кучей бессмысленного мусора, но приходилось верить: предки дело свое знали. Заняв в карете «наблюдательный пункт» на верхнем помосте, принцесса лишилась возможности видеть, что происходит у нижнего, там, где толпилась публика, зато хорошо слышала звуки оттуда. Она снова выглянула в окошко, и взгляд ее уперся в спины семерых Верховных жриц, призывавших народ к молитве. Не найдя в этом ничего для себя интересного, Карина раскрыла «Книгу усопших, дорогих сердцу». «Для свершения Обряда Воскрешения потребны тебе четыре сущности. Первое – свежерастолченные лепестки с Цветка Кровавой Луны. Второе – еще теплое Сердце Царя. Третье – Тело Погибшего. Четвертое – полная власть и господство твое над твоим нкра». Карина никогда не стремилась занять султанский трон. Так разве же не в общих интересах – вернуть стране ту, которая с успехом его занимала? Однако в Древнем законе записано ясно и бесповоротно: прах к праху, пепел к пеплу, мертвые лягут и не встанут. Тянуть их обратно с того света на этот – значит нарушать фундаментальные установления природы, да и некоторые из установлений магии, пожалуй, если только в ней вообще есть установления. К тому же Карина понятия не имела, что такое нкра, где искать Цветок Кровавой Луны и как раздобыть теплое Сердце Царя. В Зиране царей не водилось со времени смерти Баба, и вряд ли кого-нибудь из них сыщешь на улице. В карету постучали: – Остается десять минут! Нет, это бред. Бред. Да и не станет она кого-то убивать и вынимать сердце только потому, что в книге, случайно выигранной у случайного соперника по пению и танцам в трактире, якобы описана тайна воскрешения усопших. Карина отложила фолиант, подтянула футляр с удом к груди и прижалась щекой к потертой коже. Все на свете отдала бы она сейчас, чтобы еще хоть на минуту свидеться с ним. Чтобы он, как встарь, сказал ей: «Все будет хорошо, детка». Пусть даже она точно знает, что не будет. – По воле и благословению Великой Матери настал момент выступить вперед победителям! – загремели голоса жриц. – Во имя Гьяты, Солнцем Рожденной, сразится Дрисс Розали! Ответный рев толпы грозил разорвать барабанные перепонки. Вдобавок представители Солнечного Храма привели с собою целый «отряд» живых львов, и все время, пока Жрица Солнца расписывала достоинства Дрисса как славного бойца, они грозно рычали. Дриссова лица Карина со своего места не видела, но живо представляла себе, как он хмурится. – Во имя Патуо, Луною Рожденного, сразится Бинту Конте! На сцену поднялась стройная, с гибким станом девушка с длинными темными локонами и филином на плече. Судя по всему, Бинту принадлежала к числу самых блестящих студентов, когда-либо обучавшихся в университете Зирана. Если дело дойдет до рукопашного боя с Дриссом, она, пожалуй, долго не продержится, но в интеллектуальном поединке шансы ее велики. – Во имя Сантрофи, Ветром Рожденного, сразится Халиль аль-Тайеб! Карине, по идее, следовало проявить особое внимание и участие к победителю Ветра, учитывая их общую Сигизию, но ее хватило только на жгучее… безразличие. Впрочем, наблюдая, как упоенно Халиль, окруженный порхающими козодоями – священными птицами Сантофри, – рассыпает во все стороны воздушные поцелуи, она поняла, что отсутствие особого энтузиазма лично с ее стороны не испортит ему настроения. – Во имя Котоко, Землею Рожденной, сразится Джамаль Траоре! Джамаль – единственный из всех победителей – не уступал Дриссу физической статью и силой, а возрастом превосходил его раза в два. Он лишь вежливо поклонился толпе и отступил в строй. Дикобраз богини Котоко у его ног зевнул. – Во имя Сусоно, Водою Рожденной, сразится Адетунде Диаките! Семейство Тунде принадлежало к числу крупнейших жертвователей Храму Воды, так что имя избранника этой Сигизии ни для кого не составляло секрета за много месяцев до Солнцестоя. Для Карины и подавно. Принцесса заранее готовилась к этому моменту, но все же в ее сердце что-то предательски екнуло, когда ее бывший, так сказать, недовозлюбленный вприпрыжку обегал сцену. Он низко склонился перед толпой, и сцена эта даже на значительном расстоянии вызвала у девушки шквал непрошеных воспоминаний – вот они весь день напролет лежат, свернувшись калачиками, где-то в саду, вот мило щербатая улыбка Тунде сияет ей сверху вниз… Впрочем, все это было давно и неправда, и нельзя дать розовым соплям заглушить голос разума. Она сделала правильный выбор, порвав с красавчиком, и точка. – Во имя Осебо, Огнем Рожденного, сразится Деделе Ботъе! На сцену выступила широкоплечая девица с волосами, собранными в пучок. Руки – просто корабельные канаты из чистых мышц. О семье Ботъе Карина знала только то, что они – торговцы, одни из виднейших и богатейших в стране. Их песчаные баржи в великом множестве ежегодно бороздили просторы пустыни. Теперь оставался один, последний, победитель – и в дело предстояло вступить принцессе. – И наконец, во имя Аданко, Жизнью Рожденной, сразится Адиль Асфур! Так вот он, этот парень, лично избранный богиней. Смотреть особо не на что: невысок, осанки властной не имеет. Едва выступил из строя – и тут же назад. Лица Карина не видела, зато отчетливо уловила дрожь во всем его теле. Принцесса покачала головой. Этого остальные победители с кашей съедят. Еще одно, последнее, общее приветствие огласило окрестности – и ближайший стражник дал ей знак: пора! С высоко поднятой головой Карина вышла из кареты – и тут же словно всей кожей ощутила, как дружно охнула вся площадь. Они замерли в ожидании Пустельги. Но нет. Вторая фигура – убеленная серебристой сединой – не появилась из недр паланкина, и над толпой пронесся довольно громкий ропот. Где султанша? И почему на Карине – ее цвета́? Принцесса с невозмутимым видом вышла на середину сцены. Члены Совета выстроились по правую руку от нее, Верховные жрицы – по левую. Победители – в шеренге – остались стоять внизу, и лиц их Карина по-прежнему не видела. Лицом к лицу с толпой. Точнее, лицом – к лицам, к десяткам тысяч лиц, чьи благополучие и безопасность теперь зависят только от нее. Все мысли в голове словно замерли, залегли на дно. Что надо сказать сейчас? А что после? В последний миг растущую панику погасил голос Баба из недр памяти: «Они пришли за зрелищем. Надо показать им что-то сто́ящее внимания». Так он говорил в день Карининого первого публичного выступления, и, уж конечно, в людских нравах с тех пор ничто не изменилось. Принцесса воздела руку над головой. Все шепотки утихли. Она поднесла три пальца к губам, затем к сердцу, затем выставила вперед левую ладонь с божественной эмблемой. Публика, как один человек, последовала ее примеру. – Солнцестой афешийя! – возгласила Карина. – Солнцестой афешийя! – прогремел в ответ Зиран. Знакомый радостный трепет осознания – публика здесь, у ее ног, и внимает ей – пронзил девушку. Пусть задатков прирожденного вождя, в отличие от остальных Алахари, она лишена, но если что и умеет отлично – так это выступать перед зрителями. Голос Карины зазвенел над площадью: – Возблагодарим Великую Мать за этот долгожданный день! Возблагодарим Великую Мать за ее прекрасные дары! Аудитория эхом повторила ее слова. – Тысячу лет назад, – продолжала принцесса, – на этом самом месте, где мы стоим сейчас, простирались владения Кеннуанской империи. Правил ею ничтожный и жестокий фараон Ахмен-ки. Предание из тьмы веков гласит, что алчность фараона была безгранична, как небеса, и необъятна, как океан. Ему мало было царить над страной, превышавшей размером и мощью все, что видел когда-либо континент Сонанде. Ахмен-ки не знал покоя, пока ему не покорится каждая пядь, еще не принадлежавшая кеннуанцам во всей земле. Пока не будет разграблена и опустошена каждая деревня, пока не овладеет он всем, что создали наши предки! Толпа загоготала и засвистела. – Царство мрачного страха, тирания Кеннуа над всем Сонанде длилась много тысяч лет. Народ наш воздевал руки к Великой Матери, взывая об избавлении от ужасов рабства, и Она послала нам великую героиню-освободительницу Баию Алахари, мою прародительницу! При упоминании возлюбленной основательницы государства народ взорвался восторженным гулом, Карине пришлось, вновь подняв руку, призвать его к тишине. – Мало кто верил в успех правого дела, но Бабушка Баия с оружием в руках восстала против фараона. Наши предки, наш юный город напрягал все силы, и никто не покинул боевых рядов даже тогда, когда против нас обернулись прежние друзья, и в их числе сам Царь Без Лица. И был огонь, и были кровавые битвы. И пришла победа! На сей раз толпа разразилась таким шквалом выкриков, что даже Карина не могла с ним совладать – пришлось дожидаться, пока он спадет хоть немного. – Мы, люди нового мира, помним и чтим неисчислимые жертвы, принесенные пращурами на алтарь будущего мира и процветания. Мы, люди нового мира, знаем: какие еще бури ни налетят и какие еще трагедии ни постигнут Зиран, он жив и никогда не падет! – Зиран жив! Зиран вечен! Зиран не падет никогда! «Заклинание» это, повторенное многократно тысячами голосов, наполнило собой все пространство, и у Карины перехватило дыхание. Вот она, воплощенная мечта Бабушки Баии. Прямое свидетельство того, что великая жертва ее предков была не напрасна. Ради таких моментов можно стерпеть даже вечное заточение в стенах Зирана. Можно научиться жить и так… Публика все еще продолжала скандировать «заклинание», когда один из служителей вывел на сцену великолепного жеребца мастью чернее полуночного неба. Карина простерла руки к прекрасному животному. – Пришло время возжечь огонь, в котором сквозь века отразится путеводный свет Великой Матери, ниспосланный народу для победы в той великой, последней битве. Но прежде – благодарственная жертва Всеблагой Богине Богов за тысячелетний покров благодати! Служитель подал принцессе клинок длиною почти с ее предплечье, и она шагнула навстречу жеребцу, невольно любуясь глянцевым блеском его крупа и нежным взглядом больших карих глаз. В царских конюшнях он издавна пользовался особой любовью и популярностью, люди специально приходили посмотреть на него, и теперь сердце отчаянно колотилось у девушки в груди. Спокойно. Когда все закончится, мясо и шкура прекрасного зверя будут использованы с толком. В конце концов, при замке Ксар-Алахари всегда выращивали домашний скот на убой, Карина знала это с детства. К чему колебаться? Одно короткое движение. Раз – и все. Больше от нее ничего не требуется. Она взмахнула ножом и по какой-то неуклюжей дуге нанесла удар. Жеребец с душераздирающим, невыносимым слуху ржанием повалился на сцену, дергаясь в конвульсиях. Ужас сковал все члены Карины, но отступать было некуда. И снова лезвие вошло в конскую шею, и снова недостаточно глубоко, чтобы перерезать жизненно важные артерии, лишь лужа крови у ног принцессы разлилась еще шире. Но хуже чем от этой темной лужи, ее мутило от отчаянного, мучительного предсмертного храпа. Девушка едва подавляла подступившую к горлу тошноту, и тут вперед шагнула Старшина Хамиду. Стремительный замах мечом, и голова несчастного животного отсечена от туловища. Карина в ужасе и шоке взирала, как Верховные жрицы собирают лошадиную кровь и орошают ею кострище. Смысл традиционного жертвоприношения в том, чтобы протянуть из глубины веков символическое благословение Зирану в будущее, поэтому жертву полагалось умерщвлять гуманно. Жестокость к невинному бессловесному созданию грозила гневом Великой Матери. А этот жеребец в последние свои мгновения страдал жестоко. Карине надлежало обнадежить народ, открыть ему путь в грядущее, а вместо того она навлекла на него тяжкую тень дурного предзнаменования. В первый же день своего правления. Поистине ни одно царствование в истории не начиналось столь стремительным и полным провалом. Девушка в оцепенении едва следила за тем, как Верховные жрицы подносят к кострищу семь священных факелов, и полностью осознала происходящее, только когда ее лицо окатила волна жара. Пламя уже вовсю пожирало священные подношения. Карина отшатнулась от огненного столба. Где-то на краешке сознания заклубились смутные образы из прошлого… Ей было восемь лет, когда Ксар-Алахари охватил великий пожар. В нем погибли Баба, Ханане и еще десяток человек. В Карининой памяти от той ночи мало что осталось. В основном – крики, крики. Баба сует ее, Карину, на руки матери Аминаты. И – ныряет обратно в ад, на поиски Ханане. Его спина навсегда скрывается за огненной стеной. Но вот еще этот невыносимый, нестерпимый жар. Жар от пламени, пожирающего без пощады все и вся на своем пути. Этого жара ей никогда не забыть, сколько ни проживи… Голову сковали оковы боли. Слезы, хоть она и запретила им течь, туманили взор. Люди встретили зажжение священного костра криками, но все же не такими громкими и радостными, как раньше. Нет сомнений – каждый дорого бы дал, чтобы видеть сейчас на Каринином месте Пустельгу. Уж та бы ни за что на свете не «смазала» жертвоприношение, да еще так откровенно. Не опозорилась бы при всем честном народе. Карина заговорила снова, но голос ее звучал слабее – много сил уходило на то, чтобы не показать людям своей головной боли: – В память о трех препятствиях, какие пришлось преодолеть Баии Алахари для освобождения семи плененных божеств, каждый из наших победителей пройдет по три испытания. Имя сильнейшего откроет, кому из божеств Великой Матерью суждено преобладать над новой эпохой, при которой пройдет большая часть жизни каждого из нас. Сотни, тысячи зрителей взорами впились в фигуру на сцене. Еще несколько секунд, и они узнают, какую награду решено разыграть в нынешний Солнцестой. Принцесса помолчала. И вправду, как ни крути – какая из нее султанша? Не рождена она для владычества. Неудача с жертвоприношением показала это. Но дело еще можно исправить. Можно провести Обряд Воскрешения усопшего, призвать обратно в мир живых маму и положить конец гибельному правлению, не дав ему начаться. Остается только собрать все эти… сущности, в том числе – Сердце Царя. Карина окинула взглядом отдаленные силуэты победителей там, внизу. Все они почтут за счастье принять любую награду, какую царица сочтет достойной их подвигов. Да-да, она ведь уже царица, хоть никому пока не дозволено об этом знать. А для ритуала нужен царь. Так Карина его себе создаст сама! К тому же Фарид ведь только прошлой ночью говорил: политически выгодный брак укрепил бы ее положение. – Победитель, превзошедший всех победителей во всех трех испытаниях, получит главный приз – мою руку и сердце! Слова сами слетели с ее губ – Карина не успела остановить их. Гул возбуждения по левую руку от нее – там, где стояли члены Совета, – сам по себе уже не оставлял места для сожалений, хотя давление в висках у нее взлетело до небес. Не успеет истечь эта неделя, и она обновит Преграду. Зиран не погибнет. Зиран может спать спокойно. Ну а Карине достанется Сердце Царя, Цветок Кровавой Луны, и все остальное, необходимое для воскрешения мамы. Увы, оно будет стоить жизни одному из парней там, под сценой. А он этого даже еще не знает.