Тапёр решил, что имеет, но минимальное. Джозеф кивнул. — Если дела обстоят совсем плохо, — продолжил Уильямс, — мы воспользуемся вашим динамитом. Что-нибудь взорвём, но внутри пещер. В ином случая — попробуем тщательно изучить происходящее. И ведь каждый чего-то да не договаривает, решил Акс. При этом, тапёр уже понял — в трудном деле на каждого из своих спутников, даже на угрюмого Канги, можно спокойно положиться. В обычном деле, поправил себя Акс. Когда появляется темный минерал, многое меняется. Чаще всего не в лучшую сторону. — Горы близко, — Канги прервал размышления Грея. Они спешились у начала узкой тропы, серпантином поднимающейся вверх. Где-то высоко можно было рассмотреть черную тень крана. С его помощью раньше спускали добытую породу. Солнце ещё не успело до конца скрыться, но глубокие тени уже угнездились в скалах. Подниматься в сторону пещер сейчас, значило подвергнуть лошадей трудному испытанию. — Мы можем оставить наших лошадей здесь, — предложил Грей. — Тогда не придется думать об их ногах. Можно сегодня подняться к той хижине. Заодно сэкономим себе время. Проповедник уже расседлывал своего мула, готовясь обтереть животное. Несмотря на неспешный шаг, на боках животного выступила испарина. — Возможно, вы правы, Акс. Мы вполне успели бы подняться. Даже застигни нас в пути темнота. Однако я бы хотел увидеть своего мула, когда вернусь из пещер. К сожалению, нам некого оставить с лошадьми. Тапёр вынужденно согласился с проповедником. Дуглас переговорил с Канги, подошел к Уильямсу и Грею. — Индеец хочет немного пройтись о тропе. Что-то ему не нравится. Проповедник вопросительно посмотрел на Мортимера. Законник неопределенно пожал плечами — следопытом в их отряде был Канги. Индейцу предстояло решать — беспокоиться или нет. Тапёр стоял, придерживая свою лошадь за уздцы. Он насвистывал простенький мотивчик, оглядываясь по сторонам. Седло и дорожные сумки остались на месте. Грей не стал следовать примеру Уильямса. — Послушайте, Грей, лошадь в любом случае стоит расседлать. Верхом по этой тропе вам не проехать. Пусть мы решимся на подъем в темноте, лучше воспользоваться возможностью и дать лошади отдохнуть. — Полностью с вами согласен, мистер Уильямс. К сожалению, вынужден отказаться. Мне доводилось видать лошадей в куда как худшем состоянии и под седлом — готовых в любой момент продолжить путь. А в том, что мы продолжим наш путь, причем, вместе с нашими скакунами, — тапёр усмехнулся, — можете не сомневаться. Дуглас и Канги вернулись довольно быстро. С полдесятка мелких камешков скатилось вниз, предвещая появление законника. Следом, абсолютно бесшумно, в мягких мокасинах, ступал индеец. — Джозеф, — Мортимер хмурился, — думаю, вам стоит вновь оседлать мула. Придется рискнуть — двинуться к пещерам сейчас. Канги обнаружил следы. — Человек пять, — кивнул индеец, — верхом. Прошли вверх не позднее сегодняшнего дня. — Не понимаю причину спешки, — проповедник потеребил бакенбарды. Глаза Мортимера сощурились. Он помолчал, размышляя над ответом Уильямса. — Возможно, стоит удержать людей от необдуманных поступков. Как вы относитесь к подобным вещам, преподобный? Уильямс сделал вид, что обдумывает слова маршала — ему необходимо было время, чтобы подобрать слова. Проповедник действительно не мог понять поспешности Грея и внезапной торопливости Мортимера. Если до них наверх поднимались, неважно сколько, это повод усилить бдительность. Что могло понадобиться обычным людям в заброшенной выработке? Да, иногда брат девочки наведывался сюда, даже жил здесь по несколько дней. Тогда сестра готовила ему еду. Парень искал остатки руды, не вывезенные со времен работы шахты. Далеко он не заходил. До последнего раза, когда отправился искать сестру. Если не считать того самого поискового отряда, другие люди не интересовались пещерой вообще. А теперь целых пятеро! Это, опираясь на обнаруженные следы. Не жители Санта Цело — точно. Вольные старатели? О таких должны были знать в городе. Затылок наливался свинцом. Уши проповедника начало закладывать. Во всяком случае, мужчина испытывал именно такие ощущения. Размышляя так, проповедник понимал — ему самому очень хочется поспешить на выручку людям, обогнавшим их. Ведь их надо предупредить насчёт старой шахты. Остеречь от глупых поступков. Так будет правильно поступить — тихо-тихо шептали голоса серьёзным тоном в его голове. Христианский поступок, Уильямс. Стоит ли отказываться от него? Это ведь твоя обязанность, проповедник. Кроме тебя все понимают необходимость этого. Давай же, поспеши на выручку людям. Джозеф обратился к Канги. С нарастающим в груди холодком, он понимал — говорить сейчас с Мортимером, или Греем глупо. Проповедник начал догадываться, как девочка оказалась глубоко в пещерах. — Канги, ты тоже считаешь хорошей идеей попытку догнать ушедших вперёд людей? — Мне не нравятся их следы, — индеец не проявлял и тени эмоций, но его темная кожа потемнела ещё больше. — Их не должно здесь быть. — Однако они есть, — раздраженно бросил маршал. — И я хочу узнать — кому они принадлежат. — Если эти люди остановились в хижине старателей — мы наверняка встретимся с ними завтра. В случае же их спуска в пещеры — сегодня мы в любом случае не сможем им помочь. Видя, что Дуглас собирается вновь возразить, и заметив выражение, возникшее на лице тапёра, Уильямс не сдержался. — Боже, Мортимер! Я действительно не хочу подниматься наверх. И Канги тоже. Сейчас не время для этого. Самое время, Джозеф — пропели голоса в его голове. Не теряй ни секунды. Поспеши наверх. — Pater noster, — выдохнул Уильямс, — qui es in coelis… Голоса расхохотались в его голове. Злобно, насмешливо, перестав маскироваться под голос совести. Они обещали вернуться очень скоро. Обещали помочь ему и его спутникам. А затем — они отступили. — Ладно, мистер Уильямс, — Мортимер говорил сдержанно, но проповедник ощутил растерянность, закравшуюся в голос. — Если вам так хочется — мы останемся тут до утра. Тем более из-за спора мы упустили время. Мистер Грей, снимайте седло со своей лошади. В этом человеке есть сила. Канги осторожно наблюдал за проповедником, сидевшим по другую сторону от костра. Уильямс не выдержал — в его руках посверкивала отблесками огня плоская бутылка виски. Мужчина успел хорошенько к ней приложится и теперь смотрел в середину огня помутневшим взглядом. Пусть так. Главное — вера этого человека отогнала от бледнолицых морок каменного змея. Зачем духам понадобилось подстёгивать их? Для того, чтобы они столкнулись с тем, другим, отрядом, шедшим перед ними? Следопыт сильно сомневался в добродушии духов. Вовсе не помощь Мортимера, Грея, или Уильямса нужна была. На индейца тоже накатывало во время спора проповедника и маршала. Странный азарт овладел Канги, когда он понял — тропой совсем недавно прошел отряд с тяжелогружеными лошадьми. Он вряд ли смог бы объяснить свою уверенность навыками и опытом следопыта — просто знал. Индейцу хотелось догнать этот отряд. Прячась за камнями, наблюдать за ними, а потом. Вот это последнее желание, пускать пулю за пулей, пока последний живой не упадет, и сдержало его. Канги вернулся вместе с маршалом. Он помнил, как сверкали глаза Мортимера. Наверняка также сверкали глаза самого следопыта, прежде чем он смог взять, пускай и частично, себя в руки. Вот значить о чём говорил отец Роббинсон. Индеец устроился на расстеленном одеяле — его очередь дежурить наступит ближе к утру. Что же, пусть вокруг этого человека, Джозефа Уильямса, собираются тени. Пока он способен разогнать их силой своего духа и своей веры, Канги только порадуется близости подобного человека. Глава 8 Индейца разбудил Грей. Бросив взгляд на небо, Канги понял — разбудили его раньше времени. Тапёр прижимал палец к губам, кивая в сторону спящих маршала и проповедника. Потом Грей приложил растопыренные ладони к ушам — слушай, мол. Следопыт прислушался. Тихо потрескивало сухое дерево в костре. Где-то в степи выл койот. Индеец собирался пожать плечами, когда услышал очень высокий звук. Чем-то звук напоминал писк летучих мышей, шныряющих в небе и проверяющих таким способом дорогу перед собой. В горах всегда достаточное количество пещер. Вполне нормально, что летучие мыши селяться в их глубинах, по ночам выбираясь на охоту. Стоило ли из-за этого будить следопыта? Индеец вопросительно посмотрел на своего спутника. Грей продолжал показывать знаками, словно боялся — его голос привлечёт внимание этих самых летучих созданий. Понятное дело — они слепые. Значить отлично ориентируются по звуку. Рядом всхрапнул Уильямс. Виски давало о себе знать. Грей поджал губы, быстро провёл языком по зубам. Канги увидел волну, пробежавшую по верхней губе тапёра. В руках мужчины блеснула бритва. Заметив нахмуренные брови проводника, Акс ладонью поманил Канги за собой. Они отошли от костра всего на несколько шагов, когда Акс остановился. Тапёр пнул в сторону индейца тёмное тельце, словно завернутое в порванный плащ. Проводник присел на корточки рядом с трупом животного, стараясь внимательно его рассмотреть. Жрецы описывали подобных существ. Самому Канги встречаться с ними пока не доводилось. Пусть он и бывал в здешних пещерах не один и даже не два раза. Индеец отводил сюда первых старателей — тогда ему хорошо заплатили за истории о тёмном камне. Совсем недавно он возвращался сюда по просьбе отца Роббинсона — проверить дорогу и убедиться, что в старой хижине никого нет. Может он не видел этих существ, потому что приходил сюда днём? Нет, покачал головой индеец. Он продолжал разглядывать тушку, не решаясь прикоснуться к ней. Дело не в этом. Канги бывал здесь и ночью — ему доводилось ночевать в здешних пещерах. Всё, что он встречал — обычные летучие мыши. Наконец решившись, Канги вытащил охотничий нож из ножен на поясе, аккуратно расправил полы плаща — на самом деле, это были большие кожистые крылья. За крыльями скрывалось змееподобное тело. Длинный гибкий хвост. Таким можно обвить шею животного, или человека, захватить в удушающие объятья. Клиновидная голова, лишённая глаз. Вместо них по обеим сторонам морды бугрились наросты. Тело покрывала гладкая тёмная шкура. Эта шкура напоминала одновременно змеиную и шкуру летучих мышей. Пока Канги рассматривал существо, Грей подошел ближе и тоже присел на корточки напротив следопыта. Он протянул к голове зверя бритву, постучал её концом по пасти. Индеец понял, на что указывает тапёр. Его лицо скривилось от отвращения. Впервые, за долгие годы, Канги не сумел сдержать своих чувств. Клиновидная голова переходила в пасть, раскрывавшуюся, словно жуткий цветок, тремя зубастыми лепестками. Между этими лепестками притаился язык, похожий на хоботок. Жуткая, извращенная пародия на детей каменного змея. Смертоносно-опасных, но не уродливых же! Грей выпрямился и сплюнул. Потом, прислушиваясь, сложил бритву. Указал её ручкой в сторону горной тропы. Как мог жестами, рот он держал на замке, показал возможное количество кровососов. Рука Канги крепче сжала нож. Вероятность столкнуться с этими существами во время подъема была минимальной. Об этом говорило и единственное тело, валявшееся сейчас между тапёром и следопытом. А вот что ждало их там, наверху, если стая подобных кровососов начала бы биться в окна хижины? Окна могли выдержать, но если стекло лопнуло бы, если они смогли бы как-то иначе оказаться в доме? Множества «если» и «бы» Канги не любил. Он тоже поднялся на ноги. Отправив пинком ноги тело уродливого кровососа в полёт, он посмотрел на Грея, потом дёрнул головой в строну спящих. Акс отрицательно покачал в ответ на немой вопрос. Потом рукой изобразил восход солнца. Тапёр предлагал дождаться утра. При этом, он вновь приложил ладони к ушам. Внимательно прислушиваться — вот что это значило. Они вернулись к костру. Индеец положил свою винтовку на колени и прикрыл глаза, обратившись в слух. Грей посидел немного, наблюдая за проводником и также вслушиваясь в далёкий писк над их головами.