Всю дорогу Матео старался не стонать, но ему особенно доставалось, когда рутьер трясло, и приходилось непроизвольно откидываться назад. Израненная спина не выносила любого соприкосновения с поверхностью. Уже поднявшись в наши покои, он приказал Тришу: – Помоги раздеться и обработай спину. Тот понимающе кивнул. – Я сама тебе помогу. А Триш пусть сходит за снадобьем, – распорядилась я. – Быстрее будет. Муж находился не в том состоянии, чтобы возражать. Я потрогала его лоб, начинала подниматься температура. – Не знаю, чем ты его собрался лечить, – обратилась я Тришу, – но скорее неси свое волшебное зелье. Он вопросительно посмотрел на своего командира. Матео обреченно махнул рукой, словно что-то разрешая. Триш выскочил из спальни. По пути он чуть не врезался в Вайнса, входившего с тазом горячей воды. Потихоньку, размачивая присохшую ткань, я снимала с мужа одежду с запекшейся кровью. Мундир удалось снять, а вот рубашку с широким отложным воротником разрезали по бокам. Спину еще раз намочили теплой водой, и прилипшая к поврежденной коже ткань постепенно отошла. Картина открылась ужасающая. Пока я спасала солдат, никто не оказал помощь их генералу. На спине не было живого места от порезов и ожогов. – Почему ты не обратился за помощью, Матео?! – в сердцах воскликнула я. – Может начаться воспаление! Поврежденная поверхность слишком велика. – Не бойся, Ирриче, это мое не самое страшное ранение. Я выходил невредимым из переделок похлеще. Твоя задача протереть раны, убрав из них грязь. Все остальное сделает Триш. Я поморщилась: лежит тут с окровавленной спиной и дает всем указания. В комнату вошел Триш, неся перед собой закрытый темный сосуд размером с небольшой котел. В отличие от котла, сосуд был полностью из стекла, лишь наверху имелось узкое горлышко, заканчивающееся пробкой и металлическими скобами замка. Триш открыл защелку и потянул пробку вверх. Я смотрела очень внимательно за его действиями, как дети смотрят на руки фокусника, поэтому не увидела, когда Матео кивнул Вайнсу. Тот встал рядом со мной. Триш продолжал колдовать над гигантской колбой: тряс ее и покачивал. В его движениях я заметила некую очередность. В какой-то момент он резко наклонил сосуд и поднес его к спине Матео. Из колбы показалась рептилия. Расположенные по бокам черной головы красные глаза вращались как безумные. Я вдохнула, боясь выдохнуть, ибо понимала, что с выдохом вырвется крик, а кричать сейчас нельзя. Ни в коем случае. Вайнс сжал мои плечи, то ли успокаивая, то ли удерживая. Змея повела головой в разные стороны, учуяв кровь, оскалила пасть, обнажая жуткие синие резцы: два спереди и два по бокам. С зубов закапал яд, фиолетово-синий, густой, с едким запахом. Я силилась не закричать, понимая, что мой муж и его оруженосцы «лечатся» так постоянно. Вайнс тихо прошептал мне на ухо: – Спокойнее, госпожа, не напугайте Нёлу. А то она может укусить генерала. Я застыла как вкопанная. Из змеиной пасти показался язык, красный с мелкими точками или бородавками, весь измазанный ядовитой фиолетовой слизью. Он заскользил по ранам на спине мужа, слизывая кровь и оставляя фиолетовые ядовитые мазки. Зрелище одновременно казалось омерзительным и захватывающим. Триш очень медленно пронес колбу над всей спиной Матео, и шершавый язык змеи отметил чернильным узором каждую рану. Яд пенился, смешиваясь с сочившейся сукровицей, и наполнял комнату страшным смрадом. Наконец экзекуция закончилась. Триш загнал змею обратно в колбу, надавив двумя пальцами на белые пятна на затылке рептилии. – Положи сверху чистую ткань, Ирриче, – распорядился супруг. Я достала из гардероба свежую простыню и аккуратно накрыла ею широкую спину мужа. Потом помогла ему перевернуться. Триш унес Нёлу, а Вайнс таз с водой. Мы остались одни. – Поговори со мной, – попросил Матео, поморщившись. – Мне сейчас не уснуть. Мозги плавятся, так печет. – Что это было? – потребовала я ответа. – Нёла. Она лечит глубокие раны. Завтра на спине не будет даже пятнышка. Главное, перетерпеть первые два часа. – Что за волшебная Нёла? Ее яд целебный? – Бывают разные змеи. Тут у нас в болотах Трезариана водятся, в основном, ядовитые, есть змеи совершенно безвредные и бесполезные, а бывают, обладающие слюной-антисептиком. Только водятся они на побережье, в местах обитания стреттов. Те считают Нёлу и ее собратьев священными. – И ты украл одну? – У меня округлились глаза от удивления, я ничего не могла с собой поделать. – Нет, милая, – усмехнулся Матео. – Мне ее торжественно преподнесла старая княгиня Дарра. Оказала великую честь. А ее внук Лей подарил мне тапки, что сейчас носишь ты, и летучую мышь, которой мы закрываем окно в часы рассвета. – Они живые? – Тапки и мышь – нет. Это технологии. Стретты очень сильны в биомеханике. Могут создать любую живность, но даже им искусственная Нёла не по силам. Муж погладил меня по руке. – Я знаю, что сегодня ты устала, но очень тебя прошу, почитай мне вслух, – попросил Матео. – Что почитать? Что-нибудь из библиотеки отца? – Нет, – сказал Матео, слегка морщась. – У меня в кабинете, в столе лежит старая книга. Почитай ее. Ирриче читает Матео Там, откуда мы родом Там, откуда мы родом, цветут сады, щебечут птицы, и синяя гладь моря радует глаз. Здесь же ничего этого нет. Планета, на которую мы попали, сильно отличается от нашей. Как небо и земля! Только Трезариан – это кромешный ад, несравнимый ни с каким небом. Кому?! Кому пришло в голову, что вот-вот разразится самая страшная по своей жестокости война, и все живое погибнет? Откуда взялись эти прогнозы? Кто-то нажился, продавая по баснословным ценам билеты на космические лайнеры и за бесценок покупая дорогие дома, имущество, земли беглецов. Замечательная афера. И как же много людей на нее купилось. Что там они показывали пугливым невеждам? Справки о составе грунта? Воздуха? Или воды? Об аборигенах, вроде как человеческой расы? Всё – полная чушь. Да и как за несколько сот световых лет можно заранее точно знать, куда именно ты направляешься? Билеты стоили дорого, очень дорого, да и на всех их все равно не хватило. Множества кораблей увозили перепуганных жителей Земли в другие галактики. И лишь последние три звездолета летели на Трезариан, манивший теплым океаном и мягким климатом. Пальмы, кокосы и фиолетовый песок. Тысяча счастливчиков поднялась на борт «Аквамбуса», взяв с собой только по десять килограммов личного багажа. Как вы думаете, что везли с собой эти люди? Правильно, бриллианты. «На месте все купим», – рассуждали они с апломбом. И мало кто подумал взять с собой антисептики или хотя бы примитивные устройства для перегонки спирта, опреснители воды. Таких людей были единицы, да и те погибли во время путешествия. Небольшой самогонный аппарат мы нашли среди бесхозной клади. Это и позволило выжить. Спирта перегонялось немного. На перегонку пошли сахар и картофель, нашедшиеся на борту. О том, чтобы употреблять спирт внутрь никто даже не заикался. Едва хватало для обработки ран и порезов, которых от соприкосновения с рифами появлялось великое множество. Если бы мы знали заранее, то не уничтожили во время перелета все спиртное, имевшееся на борту «Аквамбуса». Какая наивность, и какое легкомыслие! Почему мы самонадеянно решили, что летим в райские кущи? Трезариан – планета, изученная только по телескопу Хаббл, встретила нас сиянием трех светил, клубившимся паром гейзеров и искрящимися россыпями архонта под ногами. И все. Никаких признаков человеческого жилья. Со многими случились истерики или сердечные приступы. Они думали, что на новой планете заживут в покое и богатстве, а оказалось, их ждут кирка и лопата. И спать приходилось поначалу в узких и душных спальных отсеках «Аквамбуса». А потом на скальном грунте, тонкими иголками впивавшемся в тело даже через толстые подстилки из полиуретана. Из трех долетевших до слоев местной атмосферы кораблей уцелел только наш. Как я смог отследить по радарам, один звездолет, «Альтерусс», упал в океан и скорее всего, утонул. А другой – «Анстоу», опустился на берегу и попал в руки местных жителей, стреттов. Не спрашивайте меня, что сталось с пассажирами и экипажем. Но самый главный враг, находился поблизости. Влажный трезарианский воздух оказался прекрасной средой обитания всевозможных вирусов и инфекций. И никаких лекарств, способных остановить эту заразу, у нас не оказалось. Да и смогли бы они побороть неизвестного противника? Вчерашние везунчики, родившиеся с золотой ложкой во рту, умирали от малейшего пореза, волдыря, любой открытой раны. Многие оказались не приспособлены к выживанию в первобытной враждебной среде. Я не сразу заметил, что люди, поселившиеся рядом с гейзерами и почти на рифах, меньше подвергались инфекции. Это означало только одно – наши маленькие враги боятся высоких температур. И тогда мы решили построить несколько домов на скале, прямо над гейзерами. На более ровных площадках соорудили пару сараев, которые стали громко именоваться «домами». В ход пошли доски, пластмасса и металлические стойки, привезенные с собою с Земли. Эти строения защищали нас от диких зверей. Но не спасали от влаги и кишевшей снаружи инфекции. Вы пробовали жить в бане, где клубится пар, а одежда намокает в считанные минуты? Лишь со временем мы поняли, что для микробов губительны соли, содержащиеся в горячей воде, бьющей из жерл десятков маленьких гейзеров, около которых мы и приземлились. Кто знает, может привычные лекарства, применяемые нами на Земле, оказались бы здесь бесполезны. Как и оружие, спусковой механизм которого сразу же покрылся ржавчиной. А брильянты, хранимые в сундучках? Они ведь тоже стали никому не нужны! Эта планета нас уравняла. И только смелость и трезвый ум помогли выжить одним, а глупость и трусость убили других, самых неприспособленных. А еще мы ничего не знали о мире, в который умудрились попасть. В небольшом лесу неподалеку водилась ядовитая живность, по внешнему виду напоминавшая кролика. От одного укуса милого пушистого зверька наступала смерть. Медленная и мучительная. У нас на глазах умирал мой штурман, Карл Вейс, прирожденный охотник, в первый день после прилета легко поймавший похожую тварь, на первый взгляд представлявшуюся прекрасным ужином. Он молниеносно убил и освежевал животное, но даже разделать его не успел. Черная жижа, которая вместо крови циркулировала в теле зверька, и теперь оказалась на ладонях Карла, в считанные минуты с шипением и треском разъела плоть до костей, словно серная или соляная кислота. А мы даже пристрелить его не могли, чтобы прекратить эти мучения. Лишь к утру следующего дня стихли крики, а потом звери быстро растащили тело по кусочкам. С этого момента мы для них превратились в сытный обед, а они для нас стали еще одной напастью. Теперь почти каждый зверь был хищником. Хорошо, что огонь, поддерживаемый все время в лагере, отпугивал животных. Да и сами гейзеры хищники обходили стороной. У нас не было иного выбора, как поселиться еще ближе к маленьким горячим фонтанчикам. Запасы сухого и жидкого топлива быстро истощались. Рубить на дрова деревья, растущие поблизости, никто не решался. Огромные гигантские стволы, сплошь покрытые черной плесенью, уходили далеко вверх, закрывая кронами все пространство над головой. Мы страшились помыслить, что могло обитать в ветвях, способных выдержать вес динозавра. Хорошо, хоть этой гадости здесь не водилось. Мы долго не запускали привезенные с собой генераторы, опасаясь получить разряд тока. Да и насколько бы хватило их, если мы прилетели сюда навсегда? Я старался не вспоминать прежнюю жизнь и не думать об этом месте, как о новом доме, ради которого я бросил свою невесту Иду, продал виллу на берегу ласкового Средиземного моря и устремился сюда, в поисках лучшей доли и безопасности. Нас запугали новой войной, способной разнести Землю в дребезги. И весь полет на Трезариан я сожалел лишь о том, что не смог уговорить Иду отправиться вместе со мной. Сейчас я винил себя за легкомыслие. Корил, что поддался панике. Казнил сам себя, что был упрямым в своем невежестве и не прислушался к словам любимой. Идея построить на гейзерах электростанцию пришла в голову Аарону Брао, в прошлом брокеру на Лондонской бирже, а ныне самому деятельному члену нашего сообщества. Аарон нарисовал от руки чертеж. – Это просто, – сказал он и ткнул пальцем в какую-то мудреную схему. – Откуда ты все знаешь? – изумился я, ничего не поняв в его рисунках. – Проходил в колледже, – шутя, отмахнулся Брао. – Только из чего будем строить? Готового ответа на самый насущный вопрос Аарона не существовало.. Известняка, которого на Земле предостаточно, на Трезариане не обнаружилось. Недалеко от места посадки, в открытых карьерах нашелся минерал, похожий на глину, и еще архонт, крошкой и мелкими камешками которого мы смогли заменить песок и щебенку. Аарон Брао долго подбирал нужную пропорцию и наконец, из блестящего месива слепил первые трезарианские кирпичи, крепкие, как зубы дьявола. Кривые бруски, переливающиеся в лучах трех светил, Аарон назвал квирином. Над гейзерами между отвесными скалами нам удалось закрепить натяжные мосты на титановых тросах. Перебравшись повыше, мы избавились сразу от главных напастей: инфекций и хищников. Но прежде всего от постоянной сырости и пара. Появились первые крепкие дома. Так началось строительство города и зарождение Республики… Матео Ирриче уснула на полуслове. Я аккуратно вытащил книгу из ослабевших рук, но прежде чем привычно положить фолиант себе под подушку, заглянул на последнюю страницу и в который раз прочел слегка размытую от времени размашистую подпись: «Аллен Маас, 2594 год от Рождества Христова». Словно через столетье я вновь ощутил рукопожатие прадеда, первого из Маасов, прибывшего на эту планету. Всю книгу, написанную от руки на толстых листах пергамента, сшитых воедино и скрепленных обтянутой тканью обложкой, я знал наизусть, ибо читал и перечитывал не один раз. Сегодня мне захотелось, чтобы воспоминания Аллена прозвучали из уст Ирриче. Ее прекрасный голос действовал на меня успокаивающе. А мудрые слова первого Мааса давали повод гордиться своей фамилией. Воспоминания прадеда всегда казались мне интересным приключенческим романом. И я ни капли не задумывался о деталях тех далеких событий. Сегодня сотни раз перечитанная рукопись неожиданно дала мне ключи к открытию многих тайн. Я попробовал подняться и уйти к себе в кабинет, дабы лишним движением не побеспокоить жену. Но порыв пропал втуне, я даже не смог оторвать от кровати свою израненную спину. Ноющая боль запульсировала от позвоночника к ребрам. Не смертельно, пройдет! Я готов вытерпеть и больше, лишь бы Ирриче не пострадала. Страшно подумать, что случилось бы, не успей я спуститься к ней вовремя. Руки сжались от гнева. «Пока я жив, – дал я клятву себе и Богам, – Ирриче будет в безопасности. Я убью каждого, кто только задумает причинить ей вред». Перед глазами тут же всплыло лицо Барта Дина. Совершенно дикая мысль пронзила меня. Как только приговор Эшту приведут в исполнение, над моей женой нависнет угроза. Семейство Дин наверняка посчитает ее виновной в смерти Эшта. Им захочется забрать внука или внучку к себе. И тогда жизнь Ирриче продлится ровно до рождения ребенка. Этого я допустить не мог. Изменить приговор Совета Пяти уже не удастся, казнь нельзя отменить или отложить. Зато я мог предотвратить похищение или гибель Ирриче. Оставалось придумать как. Я слегка провел ладонью по татуировке. Надавил чуть сильнее на украшенную узором клешню, куда были вживлены микрочипы. Маленький черный скорпион – особая память о плене стреттов – притаился на правом плече. Своеобразный «колокольчик» замаскированный в другом рисунке на плече Триша сейчас завибрирует и разбудит своего хозяина, который тут же поспешит на помощь. А в случае опасности обычно задействовались чипы в хвосте скорпиона. Самое первое, чем моя жена займется с утра, это выберет рисунок для татуировки. Конечно, в обществе не принято наносить на себя узоры. Такая вольность простительна солдатам, а никак не догарессе и дочери сенатора. Кажется, у стреттов существовали чипы под цвет кожи. Тришу нужно немедленно отправляться за ними. Завтра к заходу Снеи, самой поздней из светил, чипы должны быть доставлены и вживлены в плечо Ирриче. Иначе, я просто сойду с ума, если не смогу ее защитить. Но, когда мой помощник помог мне встать и почти донес на себе до кабинета, я уже знал, как поступить. – Тебе придется полететь в Стратту-арре, Триш, – распорядился я, достал несколько серебряных монет и протянул ему. – На словах что-нибудь передать? – многозначительно уточнил Триш. – Пусть продаст лучшие разработки, – тихо добавил я. – Лей и так у меня в долгу, напомни ему об этом. – Еще за Атрин? – усмехнулся Триш, вспоминая сражение при Атрине, где сильно ранили Лея, тогда еще будущего князя стреттов. Я мог бы отправить его в Алленчаазе и сделать рабом до скончания жизни, а она у стреттов длится гораздо дольше нашей. Мог бы оставить умирать от ран, и тогда мы бы продвинулись дальше по территории стреттов, но не завоевали бы их. Из каждого бы окна летела отравленная стрела, или искусственный комар, вонзившись в плоть, мог впрыснуть яд, от которого у нас не имелось противоядия. Я же принял решение, о котором мало кто знал, и которое положило начало долгому перемирию с нашим главным врагом. Я вернул противнику Лея, будущего князя, прекрасно зная, что Мойн, старый князь, сможет излечить своего внука. Лей, будучи благородным воином, прислал мне подарки и заверения в своем долге. Пришла пора взыскать. Проводив Триша, я уселся за письменный стол и углубился в чтение дневника командора Аллена Мааса. Роа еще не успела подняться в выси небесные, как у меня был готов перечень вопросов к Чезарре Лукко, Пятому Дожу Республики. Я отправил к нему слугу с просьбой навестить, прекрасно понимая, что мне не откажут.