Глава 8 Энни Бёртон проснулась, когда солнечный свет начал забираться на её подо-конник. Она потёрла рукой глаза и потянулась. В доме стояла тишина. Она протопала ногами в чулках мимо комнаты мальчишек. Им можно было ещё поспать. Уже много дней назад они пообещали ей помочь расчистить сад от оставшихся стеблей ежевики, но она хотела сначала насладиться чаем, а потом разбудить их, накормить обильным завтраком и уже потом объявить, что пора приниматься за работу. Энни наполнила медный чайник и засунула пару тонких сухих поленьев в пузатую печку. Потянулась в ящик за спичками, но коробка там не было. Поискала глазами на кухонном столе и заметила, что горка пирожных с повидлом значительно уменьшилась: «Вот негодные паршивцы!» – Мальчики! – крикнула она в сторону коридора. – Я знаю, что вы вчера вечером не угощались моими пирожными! Знаю, что я не вырастила двух маленьких хитрых воришек, которые не уважают… Энни ворвалась в их комнату. В ней присутствовало полное отсутствие мальчиков. Она стиснула зубы. – Мальчики! – завопила Энни, высунувшись из двери на улицу. – МАЛЬЧИКИ! – Они что, уже с утра принялись безобразничать, Энни? – поинтересовалась миссис Граус через дорогу, расплёскивая воду из лейки на свои тапочки. – Это на полчаса раньше, чем вчера. – Не обращай внимания, Хелен. Энни кинулась обратно в дом. Эти мальчишки теперь должны будут ей намного больше, чем выпалывание сорняков. Как только она доберётся до них… Она опёрлась о столешницу обеими руками и вздохнула сквозь зубы. Всего один день. Всего одно утро. Неужели одна чашка горячего чая до того, как эти дьяволята примутся безобразничать, – это слишком много? По всему столу были рассыпаны крошки от пирожных. И ещё лежала записка. Энни выпрямилась. Она подняла маленький листок бумаги и прочитала его. Это был почерк Тинна – обычно более аккуратный, чем у Коула, – но он подписался за них обоих. Она перечитала записку. Энни Бёртон надела ботинки. Энни Бёртон не стала наливать чай. Глава 9 Казалось, лёгкие Коула готовы разорваться. Они с Тинном бежали так быстро, как только могли, пробираясь через листья и свисающие лианы, перескакивая через камни и упавшие деревья, пока не перестали слышать, как огромные медвежьи когти царапают кору деревьев и кромсают ветки за их спинами, – и после этого они бежали ещё и ещё. Тинн упал, задыхаясь, у подножия сосны. Коул повалился спиной на холодную землю посреди поляны. В течение нескольких минут они просто дышали. – Это… был… не… – проговорил, тяжело дыша, Коул, – горный лев. Тинн покачал головой и бросил в брата сосновую шишку. Коул невольно усмехнулся. Тинн чувствовал, что его сердце успокаивается. Через несколько минут Коул грустно вздохнул. – Жаль, что я упустил пирожные, – проговорил он. – Ты не виноват. У тебя были более важные… стой! Нет! Тинн пошарил в карманах. Он вытащил спичечный коробок и немного катышков из ниток. – О нет, пожалуйста! Он вывернул все карманы и вскочил с земли, усыпанной сосновыми иголками, оглядывая всё вокруг. – Нет, нет, нет! – Что? Что случилось? – Коул тоже вскочил. – Карта! – закричал Тинн, стуча головой о ствол дерева. – Она пропала! Он снова бессильно упал на землю. – Она, наверное, выпала у меня из кармана, пока мы бежали. Тинн чувствовал, как его глаза наполнились слезами, но сдержал их. Он опустил голову, чтобы Коул не видел его глаз. – Эй, да ладно, – постарался успокоить его Коул. – Просто нам… просто мы должны будем сами найти путь, вот и всё. Через Кривотопь есть проход, правильно? Мы сможем его найти. У него в животе явственно заурчало. – И что-нибудь поесть? – неуверенно произнёс Тинн. – Мы можем найти и еду. Люди всегда находили еду в лесу: грибы, орехи и всякое такое. Там, в болоте, были камыши – я слышал, их можно есть. Эй, смотри! Вон там. Думаю, это черника. Коул перёсек поляну и сорвал с низкого куста ягоду тёмно-фиолетового цвета. – Да, черника. – Он осторожно понюхал её. – Я почти уверен. Он почти засунул в рот одну из крупных ягод, как вдруг позади раздался голос. – Пожалуй, вам не стоит есть эти ягоды. Мальчики развернулись. В десяти-пятнадцати футах над ними на толстой ветке сидела девочка с ярко-карими глазами, примерно их возраста, может, чуть младше. Её волосы представляли собой спутанную копну вьющихся прядей, в которых застряли веточки и листья, а платье являлось не более чем куском парусины, хоть и с долей шика. Оно выглядело так, будто его выкрасили чернилами, сделанными из грязи высшего качества. – От этих ягод вы будете много пукать, блевать и, может быть, умрёте, – добавила девочка, беспечно болтая ногами и откусывая слоёное пирожное. – Ты откуда взялась? – спросил Тинн. – Постой, – опешил Коул. – Ты где их взяла? Они ведь наши! – Я знаю. Вы их уронили. Они вкуснющие, – заявила девчушка и засунула остатки пирожного в рот. – Вот так! Больше нет! – Ты следила за нами? – не унимался Тинн. – М-м-м, хм, – проговорила она, кивнув, и крошки посыпались с её подбородка. – Уже довольно долго. – Ну так переставай, – потребовал Тинн. – В любом случае тебе не стоит забираться так далеко в лес. – У нас действительно опасное дело, – добавил Коул с серьёзным видом. – Мы идём через лес Глубокого Мрака, чтобы найти гоблинскую орду. – О, класс! Я пойду с вами! – воскликнула девочка, и её лицо засветилось. Она перекувырнулась назад с ветки, на которой сидела, ухватилась в полёте за другую и в итоге мягко приземлилась на ноги. – Что? Нет, – заявил Тинн, – мы тебя не возьмём. – Почему? Вы ведь должны найти гоблинскую пургу. Я знаю, где она! Тинн посмотрел на брата. Коул пожал плечами. – Ты имеешь в виду гоблинскую орду? – Да! Её. Я всё о ней знаю! Это мои леса. Они у меня в крови. Коул скептически оглядел девочку. – У тебя их и в волосах полно, – усмехнулся он, хотя Тинн почувствовал в словах брата нотку восхищения. Девочка с надеждой переводила взгляд с одного мальчика на другого. – Подожди минутку, ладно? – Тинн наклонился к брату. – Мы не можем просто так взять её с собой, – прошептал он. – Мы ничего о ней не знаем. Мы даже не знаем, как её зовут. – Фэйбл, – прошептала девочка.