Мама произнесла одно слово, ровно в тот момент, когда его мир уже почти растворился. Это было всего одно слово, но оно было именно тем, что Тинну было необходимо услышать. Его тело ослабело, и мать держала его, обмякшего, на руках. – Всегда, – повторяла она. – Всегда. Всегда. Всегда. Глава 33 Путешествие к Орде Полой Скалы состояло для Тинна словно из волн и вспышек, во время которых он то терял сознание, то возвращался к реальности. На пути мелькали деревья, холмы и большие камни, и скоро он начал спускаться вниз по узкой тропинке вдоль поверхности крутой скалы. Коулу так понравилось бы всё это, сонно размышлял Тинн. А где Коул? Людям разрешается заходить к орде? Когда Тинн снова открыл глаза, оказалось, что он смотрит на каменный потолок в тускло освещённой пещере. В воздухе пахло морской водой и чем-то сладким: шоколадом? Он сел. Под ним располагалась небольшая кровать. Его руки обработали лекарством и обернули мягкой тканью. Кожа под ней оказалась бледно-зеленоватого цвета, но она перестала меняться. Стали ли его пальцы короче? Во рту он всё ещё чувствовал острые клыки. Так, значит, он теперь стал таким? В нескольких метрах от него гоблин, на голове которого красовалась поношенная фетровая шляпа с охапкой приколотых по краю ярких перьев птички кардинала, разливал что-то из дымящегося медного чайника в глиняные чашки. – А-а-а. Тыр проснулся совсем вовремя, парень, – мягко сказал гоблин. – О-о-о. Ум-м-м. А кто ты? – Звать Надд, сын Гуинна, высший предводитель Орды Полой Скалы и изготовитель, – тут он подмигнул Тинну, – отличного горячего какао. – Ты… сделал для меня какао? – Ну да, – ответил гоблин, протягивая Тину чашку. – Пей, парень. Твой брат уж выпил три чашки и съел немного пирожных. Но на бойся. Я и для тебяр оставил. Тинн взял чашку, всё ещё глазея на Надда. – Мой брат? Он здесь? А моя мама? – Ну да, и ведьмы, и водяной. Мнер пришлось пол-леса выгнать из пещеры, когда вы всер только пришли. Твою ма и брата дольше всех уговаривал. Они теперь здесь, на улице. – Можно мне увидеть их? – Скоро, скоро. Я думаю, сначала нам надо б чуть поговорить, ты да я. Тинн глубоко вздохнул и кивнул. – Если не возражаете, господин Надд, пожалуйста, не могли бы вы сначала сказать мне, – Тинн замолчал в нерешительности, – как я выгляжу? – Как полный красавец, – уверил его Надд. – Красавец как человек или красавец как… Предводитель Надд пододвинул табуретку к кровати и сел. – Знаешь ли тыр, кто тыр есть, парень? – Я гоблин, так ведь? Перевёртыш? – Верно. Знаешь ли тыр, что эт значит? – Я… меняюсь? Предводитель сделал глубокий вдох. – Так. Ясно. Начнём сначала. * * * Фэйбл сидела на гоблинской площадке, болтая ногами. Далеко под ней волны омывали подножие скалы, а высоко наверху отцветали последние краски неба. – Фэйбл! Доски заскрипели и слегка качнулись, когда её мать подошла и встала рядом с ней. – У тебя всё хорошо? – Мама, я человек? – Конечно. Ты моя дочь. – Но я одновременно что-то ещё, так ведь? Королева поджала губы: – Это из-за того, что тогда сказал этот мелкий воришка Кулл? – А каково это – иметь папу? – Фэйбл наконец повернулась и посмотрела на мать. – У меня есть папа? – Здесь не время и не место для деликатного… – У Тинна и Коула был папа. Он пропал, но он всё же у них был. Мой папа тоже пропал? А он человек? – Фэйбл… – Или он кто-то другой? – Фэйбл, пожалуйста. – Я хочу знать, кто я! Королева облокотилась на потёртое ограждение и подняла глаза к звёздам. В течение нескольких секунд она дышала в ритме волн. – У тебя был папа, – проговорила она наконец. – И да, он пропал до того, как ты родилась. Но не он определяет, кто ты. – Ты сердишься на него, – Фэйбл теребила руками ограждение, – за то, что он пропал? – Очень сильно, – согласилась королева, но её голос звучал не сердито, а печально. – Он был плохим человеком? Королева оторвала взгляд от звёзд и, опустившись, села рядом с дочерью на скрипучую платформу. Она обернула плечи Фэйбл углом своей тёплой накидки из медвежьей шкуры, и девочка прислонилась к матери. – Ты помнишь, – начала королева, – как я на ночь рассказывала тебе истории про другую сторону? * * * – Вот кто тыр такой, – закончил предводитель Надд, – самый священный в нашем роду – живое воплощение везения и хаоса. Тинн сглотнул. Он не чувствовал себя воплощением хаоса. Он чувствовал себя измученным. – Так это я виноват, – проговорил он наконец. – Я – причина, из-за которой магия вытекает с этой стороны барьера. Тот, другой мир, Аннуин, вытягивает отсюда магию из-за того, кем я являюсь. Перевёртыш. Надд покачал головой и усмехнулся. – Нет, парень. Отток начался ещё до того, как тыр родился. – Но из-за того, что я родился, стало ещё хуже. Надд снял свою потрёпанную шляпу и положил её на стол. – Возможно, – согласился он. – Но, как говорят, то, что делает нам хуже сегодня, сделает лучше завтра. – Я уверен, что люди так не говорят. – Хм, может, только гоблины. Так или иначе, но наши предки думали, что нашли способ. Ритуал с перевёртышем решал всё. Уносишь земного ребёнка, оставляешь магического ребёнка. Равновесие с обеих сторон. Все выигрывают.